- Можете не продолжать, - поняв к чему он клонит, перебила я его. - Я вас как мужчину не воспринимаю.
- Это почему же? - недоумевающим, обиженным тоном спросил он.
- Потому что вы моложе меня больше, чем на десять лет.
- Разница в возрасте в подобных случаях значения не имеет, - принялся он убеждать меня.
- Еще как имеет, особенно если женщина старше мужчины. Но дело даже не в этом.
- В чем же?
- Мужчина, друг, у меня есть. Он тоже моложе меня, но ненамного. Своими отношениями с ним я вполне довольна. Довольна и тем, что он не писатель. У него свое дело, у меня свое. Он не указывает мне, как писать и не привлекает к своей работе…
Собираясь откланяться, я встала, но хозяин комнаты удержал меня еще на несколько минут и вот что добавил к сказанному:
- Я отредактирую вашу рукопись, но отдавать в печать ее не советую. Знаю: женщина вы бесстрашная, но все же следует остерегаться. Этого человека уже нет в живых, но у него остались родственники, племянники, внуки. Его творчество, его слава - это их капитал. Они жестоко могут отомстить тому, кто попытается их капитал обесценить.
Поблагодарив журналиста, который решил взять меня под свою опеку, за добрый совет, я попросила его:
- Скажите, пожалуйста, как все же вы относитесь к этому человеку… С которого написала я своего героя?
Он ответил мне уклончиво:
- Определенного, однозначного мнения о нем у меня нет.
- А как, по-вашему, причислят его к классикам или нет?
- Время покажет. Оно расставит все точки над i.
P.S. Автобиография моего героя, написанная им в конце пятидесятых годов.
Родился в крестьянской семье. Рано потерял мать. Около трех лет жил у бабушки и дедушки. В 1936 году с отцом и мачехой переехал в Игарку. Убежав из дома, беспризорничал, затем попал в детдом. В 1941 уехал в Красноярск и поступил в ж.д. Школу ФЗО. Получив специальность составителя поездов, до октября 1942 года работал на станции в пригороде Красноярска. В Великую Отечественную войну добровольцем ушел в армию, участвовал в боях, был ранен. В 1945 демобилизовался, поселился на Урале, работал разнорабочим… Масса встреч, впечатлений, множество событий, разных, приятных и неприятных, - все это откладывалось, накапливалось потихоньку, пока не попросилось наружу. В 1951 - первый рассказ, который был напечатан в газете. Я твердо знаю: заставили писать меня книги и жизнь. Я всегда и всюду много читал, и порой читал в ущерб учебе. Начал я как литератор не в тот вечер, когда сел писать свой первый рассказ, а видимо, когда сочинял длинные лирические письма с фронта, когда в госпиталях, в пути и на привалах рассказывал о своих фронтовых товарищах, о разных случаях из своей жизни. В 1953 опубликован первый сборник рассказов. В 58-м вышел первый роман. В том же году был принят в члены союза писателей. Окончил литературные курсы при литературном институте имени Горького…
В сборнике, откуда выписаны эти строки, имеется фотография писателя. Он сидит за столом, листает толстый отрывной календарь. Молодой, в то время еще не седой. Лоб высокий, черты лица правильные. Выражение лица сосредоточенное, серьезное. Смотрит вниз, глаза кажутся закрытыми. Обратила я внимание на его брови. Они довольно узкие, гладкие, аккуратные, слегка изогнутые, как коромысло. Сидит он очень прямо. Одет по-городскому. Отглаженный костюм, белая сорочка, черный галстук - гражданский человек.
Часть II. Чижовки А.Д.
Ненашев, безусловно, фигура трагическая, а друг его, Чижовкин, как мне кажется, комическая. Но я не сразу это заметила. А когда заметила и посмеялась над его внешностью, над попыткой вести себя так, как будто он неотразимый красавец, к тому же не обремененный семьей, он должен был понять, что позволил себе лишнее, и не обижаться на меня. А он, будучи самонадеянным, обиделся и сделался моим врагом на всю жизнь. Он должен был не грозить мне наказанием за мою дерзость, а благодарить за то, что я не рассказала жене его о том, что он пристает ко мне постоянно. Еще неизвестно, как повела бы себя с ним Дина, если бы узнала это. Характер был у нее не сахар, не менее крутой, чем у Дарьи Дмитриевны. Чем красивее женщина, тем капризнее и взбалмошнее она. Это давно известно. Женился на ней Денис Антонович сразу после окончания института. И не только любовь руководствовался, о и расчетом, выбирая, с кем связать свою жизнь…
Расписавшись с Диной, поселился он с молодой женой не у своей матери, которая имела всего лишь одну комнату в бараке, а в двухкомнатной квартире, принадлежащей родителям Дины.
Ее отец остался очень доволен тем, что дочь вышла замуж не за какого-нибудь шалопая или забулдыгу, а за положительного человека, подающего большие надежды. Прилично зарабатывая на комбинате, он согласился содержать своего зятя, пока тот, "набив руку", не станет профессиональным писателем и не начнет печататься. Вскоре и Дина окончила институт и тоже стала кормилицей мужа своего. Работая в школе (она преподавала английский язык), брала она двойную недельную нагрузку. И всю свою зарплату вкладывала в семейный котел. Супруг же ее, кроме тех грошей, которые платили ему как руководителю литобъединения, не приносил в дом ни копейки. Так продолжалось в течение нескольких лет. С домашними делами справлялись в семье, опять же без его помощи, сама Дина и ее мать. Накормленный, обстираннай, наглаженный, жил Денис, как на курорте. И благодарил жену за все, что имел, тем, что домогался других женщин и девушек. Представляю, что получил бы он от Дины, если бы ей стало известно, на какие "подвиги" он способен…
Переутомляясь в школе и дома, время от времени она устраивала "бунт женщины". И была у нее такая привычка: если ссора происходила, когда они с Денисом шли по улице, она вгорячах бросалась на проезжую часть и бежала, куда глаза глядят. А он, Денис, вынужден был мчаться за ней, рискуя угодить под колеса движущегося по шоссе транспорта. Если стычка случалась, когда супруги отдыхали где-нибудь "на природе", у какого-либо водоема, Дина, не умея плавать, бросалась в воду, и он опять же должен был спасать ее, хотя пловец он был тоже не ахти какой. Изловив жену, он вытаскивал ее за длинную косу на берег, на смех тем, кто загорал на песочке неподалеку от них, от этой беспокойной парочки, и становился невольным свидетелем таких забавных сцен. Денис очень боялся лишиться Дины, которая нянчилась с ним, как с ребенком, и того места, где было ему так вольготно и хорошо. Сначала она, не умея плавать, лезла, разозлясь, в маленькие, неглубокие речушки, возле которых они располагались, выезжая за город. Это было, когда у них было еще очень мало денег. Потом в море, когда денег стало побольше и они стали ездить на юг. Разбогатев, стали бывать за границей. Там уж ей приходилось бросаться и в океан…
В молодые годы писал Денис Антонович, как и Иван Семенович, о простых людях, в основном, о рабочих. И даже премии получал за то, как он изображал представителей рабочего класса. Писал языком, близким к простонародному. Книги его покупали. Не скажу, что со временем они стали такими же состоятельными, как Ненашевы, но на квартиру денег накопили (на покупку квартиры). Приобрели ее не в Магнитогорске, а в Москве. Очень хотелось им перебраться в столицу. Дина мечтала превратить свой дом в салон, наподобие аристократического, как у Анны Павловны Шерер.
Я побывала у Чижовкиных в их московской квартире. Ненавидя меня в душе, внешне он, Денис Антонович, этого не проявлял. Зачем-то ему нужно было общаться со мною. И он приглашал меня к себе всякий раз, когда я, бывая в Москве, звонила ему.
В этот раз я опять позвонила, и он позвал. Тут снова начинается смешное. И я не хочу отказать себе в удовольствии об этом случае рассказать. Сначала мы сидели втроем на кухне: я, Дина и он, Денис. Потом перешли в гостиную. И я чуть не упала, взглянув на потолок. Он был весь исписан фломастером (разных цветов, красивым почерком с закорючками): то были изречения мудрецов всех веков и народов.
Один царь выразил сожаление, что он всего лишь царь. А кем бы он хотел быть? - спрашивается. Конечно, тем, кем был хозяин этой квартиры: писателем. Царь господствует лишь в одной, своей стране, а писатель, с помощью пера, может покорить весь мир, как Бальзак, например, или Л. Толстой… И какой же вывод можно сделать, прочитав этот афоризм? Денис Антонович, как и Иван Семенович, мечтал о мировой известности.
То, что Ненашев к этому стремился, и каким способом добился своего, это, разумеется, не смешно. А вот поползновения Чижовкина - увы!
Работая в подростковом возрасте, во время войны, на комбинате, он запасся интересным материалом. Роман о Магнитке, опубликованный Твардовским в "Новом мире", завершил цикл произведений о рабочем классе. И все. Больше не о чем ему стало писать. Ему не хватало биографии, писательской биографии. И он стал фантазировать. Выступил не как фантаст, а как фантазер, снабдив книгу хвалебными отзывами о себе самом, им же самим сочиненные. Писал рассказы о любви: о первой любви, о "непервой" любви. И в каждой героине мы, читатели, узнаем опять же Дину Григорьевну. И снова она бунтует и, разбушевавшись, бросается в волны…
Каждую свою книгу, хвалясь о том, что его печатают, и давая понять, что я потеряла, отказываясь вступить с ним в сделку, он дарил мне и делал такие дарственные надписи на титульных листах:
На книжке, изданной в 1985, написал (в ней идет речь о Магнитогорске): "Здесь наша любимая Магнитка, здесь часть судьбы нашего поколения, судьбы горькой, страшной и прекрасной". Валентине Немовой с огромным уважением.
23 августа 1987 г. Цветет тыква.
Приложение к "Огоньку". 1986 г.
Меня восхищает твоя душевная сила и красота. Она спасла тебя от неприятности Счастья тебе!