Почему нас держат здесь?.. Не пускают в Рим. Николай Первый уже похоронен, вот уж и папскую тиару водрузили на голову Адриана Второго; по его, собственно, инициативе мы и едем, и везём священные книги, переведённые на славянский язык, на просмотр римскому духовному синклиту, везём и часть мощей святого Климента.
А задержали в Венеции, гробят здоровье философа. Может, сие кому-нибудь нужно - пришла мне в голову такая мысль: знают, как невоздержан и неуступчив Константин и как костерит налево и направо латинских легатов. Недавно во дворце у дожа, куда нас пригласили по случаю коронации нового папы, он опять сразился с Акилой.
Зашёл разговор об Апокалипсисе, вернее, о цифре зверя 666, о значении которой в Писании почти ничего не сообщается, и тогда Акила начал уверять, что число это не есть выражение какой-то сути, относящейся к христианству. Ах как встрепенулся Константин!
- Невежи! Догматики! - вскричал он, обвиняя всех римских священников скопом. - Если бы вы больше в святые тексты вникали, вам бы многое открывалось! Сам Иоанн Богослов сказал: "Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя!" Если ты, Акила, без ума, не место тебе в христианской базилике!
Ладно бы, спорил со священником наедине, но ведь в зале дворца присутствовал венецианский дож, его супруга и дети. И все слышали. Каково?.. Я как мог постарался сгладить неприятное впечатление, произведённое горячностью философа. Но дож как ни в чём не бывало попросил его растолковать эту цифру так, как он её понимает.
- Изволь, предводитель... Число зверя шестьсот шестьдесят шесть - это трижды провозглашающееся творение без Субботы и мир без творца; оно содержит тройственное отречение от Бога. Цифра зверя! А зверь сей - Сатана!..
Дож, поражённый жёстким умозаключением философа, некоторое время стоял посреди зала с остановившимся взором, потом быстро шагнул к Константину и обнял его.
- Не зря тебя, муж благородный и отец святой, философом величают... И слава твоя далеко по миру распространилась.
Мне кажется, дож пожалел, что рядом с ним нет такого умницы, как наш Константин, и должен довольствоваться соседством Акилы. Может, я ошибаюсь?!
- Леонтий, понравился тебе венецианский дож? - спрашивал у меня польщённый Константин.
- Да как сказать... Уж с Акилой-то не сравнишь...
- Это точно! - довольно заключил философ.
- Хороший, слов нет. А в Рим не пускает…
- Да сие не от него зависит, - Константин начал выгораживать дожа.
"Добрая доверчивая душа", - подумал я. А ночью снова душил Константина приступ кашля. И всю ночь просидел у него в изголовье Доброслав Клуд, давая пить настойки и натирая грудь философа какой-то мазью.
Мефодий с тремя учениками настолько снова ушёл в работу, что мало что замечал: опять они занялись переводом книг и улучшением славянского алфавита. Новые ученики тоже оказались смышлёными, а взял их Мефодий по пути в Рим даже не потому, чтобы они помогали ему, а чтобы их рукоположил сам папа. Один ученик был из Рагузы, двое из родного города братьев - Солуни. Того, что из Рагузы, звали Владимиром, которые из Солуни - Иларий и Панкратий. Владимир и Панкратий - тёзки, несмотря на разное звучание, их имена, обозначают одно и то же понятие: славянское Владимир - владеть миром, а Панкратий переводится с греческого как "вседержавный", "всесильный".
А Иларий по-гречески "тихий", "радостный", но ум у Илария быстрый, как полёт птицы.
Солунские братья никогда не забывали, что их сила в учениках; в этом они следовали не без наущения свыше Иисусу Христу, веру которого вначале подхватили двенадцать апостолов, а потом уже огромное число проповедников, которые понесли её по миру, словно на крыльях. Вот потому Константин и Мефодий искали своих продолжателей всюду, где сами бывали: в Херсонской феме (округе), Малой Азии, Хазарии, Великоморавии, Паннонии, Славинии, Болгарии. Что касается последней, то там засилье взяли германо-римские прелаты, поэтому идти в Рим известным путём через Сардику (Софию) мы не посмели, а выбрали дорогу через Македонию, Далмацию, Венецию и далее через итальянские города Болонью и Сполето.
Трудно даже представить, что творилось в душах братьев, когда они оказались через много-много лет на своей родине - в Солуни! Константину исполнилось тогда ровно сорок лет - немалый уже для мужа возраст, но он и повенчал его великолепной короной славы... Философ признан во всём мире, и не только в христианском: при имени его теплели глаза и язычников, и магометан, и иудеев. Они знали, что лишь словесным убеждением Константин насаждал веру Христа, лишь в умном честном богословском споре отстаивал истину. По-другому это делали - огнём и мечом - христианские проповедники Запада, вот они-то как раз и ненавидели философа, не однажды хотели убить его - не выходило, - теперь на суд к папе вызывали... Уверен, что философ и в Риме достойно себя покажет!
И мне, грешному, своими глазами пришлось увидеть те места, где родились братья. Город Солунь находится в живописном крае близ устья реки Вардар на берегу Солунского залива Эгейского моря, которое славяне зовут по-прежнему - Белым морем.
Я уже делился мыслями о том, что римляне и греки много чего славянского не приемлют, особенно белый цвет - родной цвет славян. До сих пор считают их ниже себя во всём: в культуре, в развитии и так далее. А ведь римляне и греки, став христианами, забывают главную заповедь о равенстве всех перед Богом...
Когда-то через Фессалоники проходила римская военная дорога, связывающая Диррахиум с Византией. Теперь это большой торговый центр. Для христиан служба проходит в трёх храмах - в построенной в V столетии ротонде святого Георгия, внутренность которой отделана красивой мозаикой, в базилике святого Димитрия и куполообразной базилике святой Софии, более молодой по возрасту.
Богослужение в них идёт на трёх классических языках, хотя паства состоит почти из одних славян; поэтому Мефодий и взял в ученики двух священников - из ротонды и базилики святой Софии - храма мудрости. И не ошибся... Нередко и я участвую в их разговорах с Мефодием, конечно, всё больше молчу, слушаю. В последнее время эти разговоры, созвучные моим мыслям, случаются часто: действительно ли славяне так уж отстали в развитии и культуре?.. Почему принято считать, что возраст этих племён не так уж велик?..
Тех древнейших предков славян не звали славянами. Неизвестно, как они сами себя называли. Но их, кто "расплодил землю словенскую", именовали праславянами, скифами, северными варварами. Древнегреческий поэт Анакреонт, живший в VI веке до Рождества Христова, упоминает их в своих застольных песнях - одах. Знаменитый Геродот в своей "Истории" приводит легенду о происхождении скифов.
За разговорами и спорами на эту тему мы засиживались допоздна. Как-то к нам заглянул философ. Послушал-послушал нас, когда мы особенно ожесточённо спорили о неприятии славян другими народами, и сказал вразумительно:
- Да, братья, внимая вам, можно сделать вывод, что германцы и римляне утопили бы всех славян в Днепре и Дунае, славяне же германцев в Зальцахе, а римлян в Тибре. Совершенно напрасный труд! Лучше бросить это дело и не жалеть света Божьего ни для одних, ни для других, ни для третьих...
Этим заключением философ как бы разом прекратил наши споры о прошлом народов и дал понять, что лучше заниматься их настоящим.
...Луна над Венецией истаяла, как весенний кусок льда в Мораве; тут, наверное, и зимы-то настоящей - с крепкими морозами, со злыми вьюгами - не бывает. И не приведи, Господи, тут зиму встречать! Нам надо бы ещё до осени двинуться отсюда. Только когда мы сможем сделать это, в первую очередь станет известно дожу, а потом уж епископу. Если в других городах (к примеру, Рагуза представляет собой городскую республику, как и Венеция) власть находится в руках ставленника папы, то здесь она полностью сосредоточена у дожа, который и впрямь оправдывает своё название предводителя, избираемого народом пожизненно. Думаю, такое подчинённое положение епископа не понравилось бы папе римскому, проводящему политику приоритета духовной власти.
Однажды я намекнул об этом священнику базилики святого Марка, он сильно испугался: видимо, были причины, почему епископ попал в полную зависимость от дожа: или проворовался, или продался. И к этому также имел отношение и священник. Улучив момент, он сказал мне наедине, чтобы мы папе в Риме ничего не сообщали. И теперь мы пользуемся свободой, относительной, конечно: раньше из гостиницы отлучались только по разрешению... Правда, Антигон с солдатами и Доброславом как ходили беспрепятственно по борделям, так и продолжают ходить. Они появятся, как только гондолы начнут перевозить людей по уличным каналам.
Луна исчезла, скоро заря займётся. Понятно, почему нашим гулякам не спится... А я тоже всю ночь глаз не сомкнул. Думы мои! И себя жалко, и Константина, и людей. Увидел я здесь на каждом углу публичные дома, а церквей - всего две! Где меньше святого дела, обязательно больше будет мерзкого. Люди, вам же на Страшном суде придётся ответ держать!.. Вот мне и жалко их; себя и философа потому, что мы обращаем в Христову веру человека, наставляем его на путь праведный, а он всё норовит на греховный свернуть... Слаб человек!