Ее опять подергали за рукав, она обернулась. Отец Айры так и стоял с билетиком в поднятой руке.
– Не зря я тот списочек-то купил, – сказал он. – Айра, что он может понимать в таких списках?
– Ничего! – яростно ответила Мэгги и принялась заново заворачивать бутерброд Фионы.
И услышала вокруг бормотание, расходящееся, как круги по воде:
– Что он сказал?
– Чего-то про списочек.
– А она что?
– Ничего.
– Она что-то сказала, я видела, как у нее губы шевелятся.
– Вот это и сказала: "Ничего".
– Но я же видела…
Мэгги распрямилась, повернулась к людям на соседней скамейке.
– Я сказала "Ничего", вот что я сказала, – отчетливо произнесла она.
Кто-то шумно втянул в грудь воздух. На нее никто не смотрел.
Просто поразительно, нередко говорил Айра, как людям удается одурачить себя и поверить в то, что им по душе. (Как Мэгги удается одурачить себя, вот что он имел в виду.) Он сказал так, когда Мэгги грозилась после ареста Джесси за пьянство в общественном месте засудить Управление полиции. Сказал, когда она поклялась, что "Верти кота" звучит лучше "Битлз". И сказал снова, когда она не желала поверить, что Фиона ушла насовсем.
В вечер после бегов Мэгги допоздна просидела с Джесси, притворяясь, что вяжет, хотя рядов она распускала больше, чем добавляла. Джесси постукивал пальцами по подлокотнику своего кресла.
– Ты не можешь посидеть какое-то время спокойно? – попросила Мэгги и после паузы добавила: – Может, попробовать еще позвонить сестре?
– Господи боже, да я уж три раза звонил. Они, наверное, трубку не берут, вот и все.
– Тогда сходи к ней.
– Еще хуже получится. Я буду колотить в дверь, а они – сидеть за ней и слушать. И как пить дать, смеяться, переглядываться и глаза закатывать.
– Не станут они так делать!
– Я, пожалуй, фургончик Дэйву верну, – сказал Джесси. И поднялся из кресла.
Мэгги не пыталась остановить его, поскольку сразу поняла, что он все же надумал тайком съездить к сестре Фионы.
Когда они вернулись с ипподрома, фургончик стоял перед домом. На один утешительный миг все решили, что Фиона дома. И ключи лежали на книжной полке сразу за дверью, где все оставляли их, как и найденные перчатки, записки о том, кто когда вернется домой. Однако записки от Фионы там не было. Постель в ее и Джесси комнате была не заправлена и казалась замерзшей. Каждая складка простыней выглядела отвердевшей. А в комнате Мэгги и Айры стояла пустая, покинутая кроватка. Однако такое отсутствие не могло быть вечным. Вещи не исчезли. Даже дорожный чехольчик с туалетными принадлежностями Фионы, как обычно, лежал на столе.
– Видишь? – сказала Мэгги, показав на них Джесси, она же понимала, как он расстроен.
– О… Точно, – с облегчением выдохнул он.
Мэгги перешла через коридор в ванную комнату и обнаружила на своем месте флотилию резиновых уточек и буксирчиков.
– Ну, народ! – счастливо прошептала она. А выйдя из ванной и минуя дверь в комнату Джесси, увидела, что он стоит перед столом, закрыв глаза и уткнув нос в мыльницу Фионы. Вот это она понимала прекрасно. Запахи способны воссоздавать облик человека гораздо вернее, чем даже фотографии; уж ей ли этого не знать?
Ночь тянулась, Джесси не возвращался, и Мэгги сказала себе, что он, должно быть, нашел Фиону и сейчас они ведут длинный, задушевный разговор. Она распустила связанные кривые ряды, смотала шерсть обратно в клубок и пошла спать. Айра пробормотал из темноты:
– Джесси еще нет?
– Ни его, ни Фионы, – ответила Мэгги.
– А, ну… Фиона. Фиона ушла навсегда.
Сказал он это голосом неожиданно ясным. Голосом человека, говорящего во сне, отчего произносимые им слова кажутся пророческими и окончательными. Мэгги передернуло от гнева. Ему-то легко говорить! Он умеет походя отбрасывать людей.
И Мэгги пришла в голову поразившая ее мысль: а ведь в том, что Айру так увлекают бесконечные книги о людях, которые в полном одиночестве пересекали Атлантический океан, содержится очень серьезный смысл.
Впрочем, он был прав: настало утро, а Фиона так и не появилась. Когда Джесси спустился к завтраку, у него было лицо человека оглушенного. Мэгги очень не хотелось расспрашивать его, но в конце концов она все же спросила:
– Милый? Ты не нашел ее?
– Нет, – коротко ответил он и попросил передать ему мармелад – тоном, отвергающим все дальнейшие вопросы.
И только после полудня Мэгги сообразила, что тут не обошлось без преступного мира. И как они до сих пор не догадались об этом? Конечно. Никто же не уезжает с младенцем, оставив дома все, что оставила Фиона, – пакет с пеленками, колясочку, розовую пластмассовую бутылочку, из которой Лерой любила пить сок. Кто-то наверняка похитил их, а то и хуже – убил во время уличной перестрелки. Необходимо немедленно поставить в известность полицию. Она объяснила все это Айре, но тот даже взгляда не оторвал от воскресной газеты, а всего лишь спокойно сказал:
– Не выставляй себя посмешищем, Мэгги.
– Посмешищем?
– Она ушла из дома по собственной доброй воле. Незачем допекать этим полицию.
– Айра, молодые матери не уходят из дома с одними сумочками. Они сначала вещи укладывают. Иначе и быть не может! Подумай сам. Вспомни, сколько всего она взяла с собой в простую поездку до "Пимлико". Знаешь, что я подозреваю? Она вернулась сюда, поставила фургон и пошла с Лерой в магазин купить печеньица для детей, у которых режутся зубки, – я вчера слышала, как она говорила, что их осталось мало, – а там наткнулась на грабителя. Ты же читаешь в газетах, как бандиты вечно берут в заложники женщин и детей! У них это в порядке вещей. Дает наилучшие результаты.
Айра почти рассеянно, так, точно она представляла для него лишь косвенный интерес, взглянул на жену поверх газеты.
– Но она даже мыло свое здесь оставила! И зубную щетку! – вскричала Мэгги.
– В дорожном чехольчике, – подсказал Айра.
– Да, а если бы она ушла по собственной воле…
– Дорожными чехольчиками, Мэгги, принято пользоваться в отелях. А Фиона вернулась… не знаю… к сестре или к матери, туда, где хранятся ее постоянные вещи, и дорожный чехольчик ей ни к чему.
– Ох, какие глупости, – ответила Мэгги. – Ты бы хоть в платяной шкаф ее заглянул. Там полно одежды.
– Ты в этом уверена?
– Конечно. Я его первым делом проверила.
– Ты уверена, что оттуда ничего не исчезло? Ее любимый свитер? Куртка, которую она так обожала?
Мэгги задумалась. А после встала и направилась в комнату Джесси.
Он лежал на кровати, полностью одетый, сцепив под затылком ладони. Когда Мэгги вошла, он окинул ее взглядом.
– Извини, я на минутку. – Она открыла дверцу платяного шкафа.
Все правильно, одежда Фионы там висела, однако куртки нет и большого полосатого халата, в котором она любила разгуливать по дому, тоже. Остались две юбки (юбок Фиона почти не носила), несколько блузок и плиссированное платье, которое толстило ее, как она всегда уверяла. Мэгги повернулась и подошла к комоду. Джесси следил за ней с кровати. Она рывком выдвинула ящик и увидела единственную пару синих джинсов ("варенок", вышедших из моды), под ними два свитера, которые Фиона носила прошлой зимой, а под свитерами слаксы для беременных с эластичным передом. Это походило на культурные слои археологической раскопки. В голове Мэгги мелькнула фантастическая мысль: если она углубится дальше, то найдет свитерки болельщицы нескольких школьных команд, потом фартучки начальной школы, а потом младенческие распашонки Фионы. Мэгги снова разгладила слои и задвинула ящик.
– Но где же она?
Джесси молчал так долго, что Мэгги едва не решила: он не ответит. Но в конце концов он ответил:
– Думаю, у сестры.
– Ты же сказал, что не нашел ее там.
– Я там не был.
Это следовало обдумать. Обдумав, Мэгги сказала:
– Ах, Джесси.
– И хрен ли я стану изображать придурка.
– Джесси, милый…
– Если ее нужно упрашивать, так я лучше без нее обойдусь, – заявил он.
И повернулся лицом к стене, давая понять, что разговор окончен.
А через два-три дня позвонила сестра Фионы.
– Миссис Моран? – Этот лающий голос Мэгги узнала мгновенно. – Говорит Кристал Стакки, сестра Фионы.
– Да!
– Я хочу узнать, будете вы в ближайшее время дома? Мы могли бы заехать за ее вещами.
– Да, конечно, приезжайте хоть сейчас, – ответила Мэгги.
Поскольку Джесси, как на заказ, тоже был дома – снова валялся на кровати, – Мэгги, положив трубку, сразу пошла к нему.
– Позвонила сестра Фионы. Кристина?
Джесси скосил на нее глаза:
– Кристал.
– Кристал. Они сейчас приедут за ее вещами.
Он медленно сел, спустил на пол ноги в ботинках.
– Мне нужно сходить, купить кое-что, – сказала Мэгги.
– Что? Нет, погоди.
– Дом останется в полном вашем распоряжении.
– Постой, не уходи. Как же я буду… Вдруг ты нам понадобишься.
– Понадоблюсь? Зачем?
– Я могу сказать ей что-нибудь неправильное, – пояснил Джесси.
– Милый, уверена, ничего неправильного ты не скажешь.
– Ма. Пожалуйста.