Открылись двери первого лифта, и оттуда вышли направлявшиеся на обед служащие юридической конторы. Том выставил вперед пустую кружку.
- Помогите безработному, - попросил он, встряхивая кружку, - Эй, помогите потерявшему работу.
- Том! - позвал Бенни.
- Бенни, иди в жопу! Помогите мне, приятель. Я сегодня потерял работу.
Таким был последний час Тома.
Мы узнали это от Бенни после того, как он рассказал нам историю о Томе, его напервилльском жилище и алюминиевой бите. Когда Том узнал, что детей увезли к бабушке, он приехал в этот самый дом, и все имущество, которое в ходе бракоразводного процесса было признано его собственностью, все, что принадлежало ему и могло быть разбито или расколочено алюминиевой битой, подверглось методичному уничтожению. Угомонила Тома лишь прибывшая на место полиция.
Амбер Людвиг, плотно сбитая, фигурой похожая на моржа, с очень маленькими ручками и темными, близко посаженными глазами, сказала, что боится, как бы Том не вернулся - ну, типа, как показывают в новостях - и не перестрелял нас всех.
- Нет, правда, - сказала она. - Я думаю, он совершенно распоясался. Хотя вряд ли когда и подпоясывался.
По Амбер пока ничего заметно не было, но все и так знали. Она советовалась со всеми, делать ей аборт или нет, и, к крайнему разочарованию Ларри Новотны, склонялась к тому, чтобы не делать. В этом случае ему придется решать, что делать с женой, которая не так давно родила. Мы сочувствовали Ларри, который той весной бесконечно теребил замызганный козырек бейсболки с символикой "Кабс", но еще мы думали, что ему надо было держать свой болт в штанах. Амбер мы тоже сочувствовали, но все знают - для танго нужны двое. Мы только надеялись, что они занимались этим не на наших столах.
Мы спросили Амбер, неужели она и в самом деле думает, что Том способен устроить кровавую баню.
- Да, - сказала она. - От него что угодно можно ждать. Он сумасшедший.
Мы попытались убедить ее, что такие вещи происходят только на заводах или складах, да и то только в Саутсайде. Завязался спор. Вменяем ли Том? Или он просто валяет дураку? Что это с ним было на похоронах дочки Джанни, когда он разрыдался и продолжал плакать, даже когда мы зашли в бар? Разве это не доказывает, что у парня есть сердце?
- Хорошо, - согласилась Амбер. - А как тогда называется, когда человек стоит на батарее и показывает голую задницу пловцам из окна своего кабинета? Это что значит, по-вашему?
Она имела в виду бассейн на крыше "Холидей инн", на который выходило окно кабинета Тома, и привычку Тома иногда прижиматься к стеклу голой задницей. Да это же озорство! - закричали мы. Шутка! Никакое это не сумасшествие. Большинством голосов оценка Амбер была отвергнута. Мы знали Тома. Мы знали Алана Глу, Линду Блантон, Пола Соньера. Мы знали Нейла Хотчкисса, и Кору Ли Броуэр, и Гарольда Оука. И никто из них не возвращался сюда, чтобы стращать нас. Их выперли. Они упаковали свои вещички. Они оставили нас навсегда, чтобы никогда не возвращаться.
Мы удивились, когда вернулась Джанин. Конечно, все понимали, что она может вернуться, когда захочет. Просто мы не думали, что после всех жутких переживаний она захочет вернуться и. снова погрузиться в прежнюю рутину - каким образом это могло облегчить ее страдания? Она постарела, в особенности ее глаза. Блузки на ней теперь были неглаженые. Если прежде Джанин каждый день делала прическу, то теперь ее каштановые волосы стали прямыми и высохшими, и иногда от нее дурно пахло. В первый день она поблагодарила нас за объявления. Когда мы узнали, что у Джанин пропала девочка, Линн Мейсон пришла в голову мысль напечатать объявление о розыске. Женевьева Латко-Девайн, вероятно, самая добрая и отзывчивая из нас, поехала в Норт-Аврору, чтобы взять фотографию Джессики. Она вернулась в офис к полудню с фоткой маленькой школьницы. Мы ее сосканировали и загрузили на сервер, а потом стали составлять объявление.
Женевьева сидела за компьютером, занимаясь своими делами. Джессика была обычной девочкой со светлыми волосиками и бледным личиком и кривой улыбкой. Мы сказали Женевьеве, что фото не годится - нечеткое изображение.
- Ну и что вы хотите от меня?
- Поработай над ней, - предложил Джо Поуп. - Загрузи ее в "фотошоп".
Мы работали на "макинтошах". У кого-то из нас были новые "макинтоши", у кого-то - мощные ноутбуки, а кое-каким несчастным душам приходилось целые дни торчать под столом, чтобы вдохнуть жизнь в свои устаревшие модели. Макет мы сделали в "кварк-экспрессе", а все манипуляции с фотографией - в "фотошопе". Женевьева загрузила фотографию девочки в "фотошоп" и принялась приводить в порядок волосы и веснушки Джессики. Мы посмотрели на результат и в один голос заявили, что изображение все равно плохое.
- Попытайся сделать вот этот участок потемнее, - сказал Джо, обводя лицо девочки пальцем. - Бог ты мой, у тебя монитор грязный, - добавил он и, вытащив салфетку у нее из стола, протер экран, потом посмотрел снова. - Теперь стало еще хуже.
Женевьева попробовала разные штучки из меню, потом мы снова посмотрели на девочку. Джо покачал головой.
- А теперь она какая-то загорелая. Верни немного назад.
- У меня такое ощущение, что мы забыли, для чего мы это делаем, - сказала Женевьева.
Но мы боялись, что на плохое изображение люди просто не будут обращать внимания.
Женевьева не испытывала недостатка в советах.
- Слушай, ты сделай "ПОТЕРЯЛАСЬ" чуть покрупнее, - сказал Джим Джеккерс.
- И выдели "вознаграждение $10 000", - предложил Том. - Не знаю как… может, просто другим шрифтом.
- И с межбуквенными расстояниями надо поработать, - напомнил Бенни откуда-то сбоку.
Мы все хотели помочь. Женевьева поколдовала еще около часа, подчищая то здесь, то там, а потом кто-то ей посоветовал переделать улыбку девочки, чтобы не была такой кривой. Так она будет выглядеть лучше.
- Ну все, - заключила Женевьева, - с этим делом мы закончили.
В тот день мы напечатали кучу цветных копий. Несколько человек поехали в Норт-Аврору и целый вечер расклеивали их - в библиотеке. Ассоциации молодых христиан, у дверей продуктовых магазинов, в "Старбаксах", в кинотеатрах и в "Тойз-ар-ас", и на всех телефонных столбах района. Три дня спустя девочку нашли на пустыре, завернутую в полиэтилен.
К возвращению Джанин мы развесили флажки и купили торт. На следующий день Джо Поуп обнаружил ее плачущей перед зеркалом в мужском туалете. Она перепутала двери и вошла не туда. Джо Поуп редко приносил новости, поскольку он почти ни с кем не разговаривал, так что мы вполне могли и не узнать, что он столкнулся с Джанин в мужском туалете. Но тут он рассказал Женевьеве Латко-Девайн, а Женевьева - Марсии Двайер, а Марсия - Бенни Шассбургеру, а Шассбургер - Джиму и Амбер, которая рассказала Ларри, Дану Уиздому и Карен Ву, а Карен кого ни увидит - все тому и выложит. Рано или поздно об этом стало известно всем, и таким вот образом мы узнали, что Джанин еще не пережила свое горе, потому что перепутала двери и зашла в мужской туалет. Мы представляли ее над раковиной - стоит, держится за мраморные края, голова наклонена, из глаз капают слезы, и даже писсуаров в зеркале не замечает. После возвращения за она ланчем почти всегда молчала.
Мы обсуждали то, что Джанин забрела в мужской туалет. Мы рассказывали другим. Никто не считал, что этот случай нужно держать в тайне, но мы старались не делать из негр происшествия, не превращать в шутку. Ну, по крайней мере, большинство не делало, только некоторые. Случай явно был трагический. Мы знали, но что мы понимали в этом? Некоторые говорили о нем просто от скуки, но для большинства это объясняло, почему она помалкивает за ланчем. Потом мы забыли про тот случай и больше о нем не говорили. Не говорили до тех пор, пока Джанин не начала приносить в кабинет фотографии Джессики и ставить их на тумбу и стеллажи, вешать на стены. Фотографиям становилось тесно. Сотни фотографий дочери на семидесяти пяти квадратных футах ее кабинета. Три, висевшие перед ней на стене, были самым скорбным из всего, что мы когда-либо видели. Аж мурашки бежали по телу. Дошло до того, что мы, по мере возможности, перестали к ней заходить. А если уж это требовалось по какому-нибудь срочному делу, то мы не знали, на чем остановить глаза.
Это случилось в один из майских вторников во второй половине дня, когда Линн Мейсон назначила вводное совещание и мы собрались в ее кабинете, чтобы в нем участвовать. Вводные совещания были для нас как подарок судьбы, поскольку они означали, что появился заказ. Мы все работали в креативном отделе, разрабатывали рекламные объявления и считали нашу работу творческой, но намного больше изобретательности и выдумки мы стали вкладывать в составление табелей учета рабочего времени, после того как начались сокращения. Вводное совещание означало, что у нас появляется настоящая работа и табели на следующую неделю становятся не столь устрашающими.
Но некоторые из нас не любили вводные совещания, которые назначались на 12.15.