Тот вздрогнул, часто заморгал и замолк, после чего махнул рукой в сторону чуть приоткрытой двери одной из кабинок. Олег, набрав в грудь воздуха, прошел в туалет и осторожно заглянул внутрь.
Представшая перед ним картина была отвратительной.
Спиной к нему, согнувшись пополам над унитазом, в кабинке сидел человек. Можно было подумать, что он просто отравился или перебрал лишнего, если бы не кровавые разводы на стене и небольшие красные лужи на полу, а так же следы от рук на белых пластиковых стенках кабинки, выглядевшие как декорации к фильму ужасов. Человек был жив – его тело сотряс новый спазм, и его снова вырвало. Услышав, что сзади кто-то подошёл, он повернулся, и Олег смог увидеть его лицо, бледное, трясущееся, перемазанное кровью, с окрашенным в алый цвет воротником рубашки.
Олег, чувствуя, что ему и самому может стать дурно, нерешительно стоял, совершенно не понимая, что делать.
Вдруг сзади послышался топот. Он повернулся и увидел вбегающих в дверь туалета санитаров в синей форме с носилками в руках.
- Молодой человек, отойдите, пожалуйста – сказал Олегу первый из них, невысокий коренастый мужчина, когда они подошли к кабинке. Олег молча, на ватных ногах отшатнулся в сторону, словно пьяный. Санитары положили носилки на пол и склонились над человеком, полностью закрыв его спинами, а Олег, сделав свои дела, поспешно умылся и, даже не высушив руки, вышел из туалета, не дожидаясь, чем закончится вся эта история. Помощь его явно не требовалась, да и потом, у него не так много времени. Хотя выпить ещё один виски он точно успеет – решил Олег и двинулся к бару.
Поднявшись обратно, он обнаружил, что народу в зале заметно прибавилось, и его место теперь занимала дородная женщина с маленьким ребёнком. Положив рядом два огромных квадратных чемодана, она обмахивалась носовым платком, одновременно запихивая малышу в рот пюре из маленькой баночки. Олег пошарил глазами по залу и увидел только один свободный столик. В паре метров от парня в оранжевом балахоне, всё так же ковыряющего клавиатуру.
Обогнув шумную, пьющую пиво компанию каких-то экстремалов, Олег подошёл к пустующему стулу и опустился в него. Он был совершенно измотан и выбит из колеи – всё не ладилось, количество неприятных событий сегодняшнего утра уже перешло все разумные пределы. Ему невыносимо хотелось долететь до места и рухнуть в тишину и спокойствие гостиничного номера, казавшегося сейчас бесконечно далеким и желанным.
В зале теперь было довольно шумно – о чём-то громко спорили экстремалы, хныкали дети, но даже сквозь весь этот гвалт Олег слышал, как шуршат клавиши компьютера его странного соседа. Олег сделал знак официанту, заказал ещё виски, затем удобно устроился в кресле, размышляя о предстоящем полёте. Вдруг его взгляд снова упал на ноутбук соседа – парень теперь сидел к нему спиной, и Олегу было отлично видно всё, что происходит на экране. От нечего делать он снова начал читать текст.
С левым двигателем все было в порядке, а вот работа правого на холостом ходу вызывала у механика какие-то подозрения. Ему не нравился звук, с которым лопасти турбины совершали полный оборот. Всё вроде было в порядке, но какой-то едва заметный шелестящий призвук пробивался сквозь мерное жужжание турбины. В этот момент в желудке опять зловеще булькнуло – что-то всё таки не то он съел, надо бы поторопиться в туалет.
Он проверил всё ещё дважды, затем закрыл крышку отсека и спрыгнул на землю, после чего собрал свои инструменты и пошёл в сторону технической службы, ускоряя шаг – попасть в уборную нужно было во что бы то ни стало.
Да, парень писал какую-то историю. Олег удивился тому, как равномерно и быстро бежал по белому листу текст – словно он не придумывал его, а просто переносил из памяти в компьютер, практически не останавливаясь.
В зале что-то хлопнуло, и Олег повернул голову на звук, оторвавшись от монитора. У компании спортсменов упал один из чехлов, и сейчас его владелец поднимал его обратно. Олег сделал несколько глотков из стакана и хотел продолжить читать, но в этот момент его сосед встал, поднял со стола раскрытый ноутбук и медленно побрел на посадку. Олег глянул на часы – ему, в общем-то, тоже было пора. Как ни хотелось оттянуть момент погружения в самолёт, он неумолимо приближался.
- Пассажиры, опаздывающие на рейс номер двести шестьдесят два в Норийск, срочно пройдите на посадку. Посадка заканчивается через пять минут – прозвучало под потолком аэропорта.
Олег поболтал стакан с виски в руках, затем в два глотка осушил его. Настроение было ни к чёрту, все эти происшествия совсем выбили его из колеи, и он никак не мог собраться с мыслями. А сейчас начинается самое неприятное – рассаживание по салону и – взлёт. Это были самые тяжёлые для Олега моменты полёта. Он с удовольствием отдал бы кучу денег, чтобы взлетать и садиться под наркозом, например, или в глубоком и спокойном сне. Увы, авиакомпании пока не предоставляли такой услуги.
Ладно, чего тянуть кота за хвост. Он встал, взял свой дипломат и решительно зашагал в сторону посадочного рукава. Приветливо улыбающаяся девушка в форме проверила посадочный билет (я б тоже сейчас так улыбался, если оставался сидеть тут, подумал он) и зашагал по коридору, ведущему от зала ожидания прямиком в самолет. Он увидел, как в конце тоннеля мелькнул оранжевый балахон.
Шагнув с покрытого резиной трапа в салон, Олег поздоровался со стюардессой и начал пробираться внутрь по рядам, разглядывая уже занявших свои места пассажиров. Он быстро догнал парня в оранжевом балахоне, остановившегося перед женщиной, пытавшейся запихать большую сумку на багажную полку.
Парень продолжал барабанить по клавишам своего компьютера даже сейчас, медленно толкаясь в проходе с последними рассаживающимися по своим местам пассажирами. Когда сумка была таки водворена на место и тётка, отдуваясь, плюхнулась на своё место, он медленно побрёл дальше по коридору, даже на ходу продолжая писать.
Сидевшие в креслах люди проводили его непонимающими взглядами – он сам же, казалось, не замечал происходящего вокруг абсолютно, полностью погрузившись в происходящее на мониторе своего компьютера. Олег чуть выглянул из за плеча и увидел, как всё новые строчки выскакивают из под неестественно быстро бегущего курсора, но не смог разобрать ни слова.
Пройдя примерно до середины салона, парень так же молча сел в пустующее кресло возле прохода. Олег посмотрел свой посадочный талон и обнаружил, что его место располагается на следующем ряду кресел, в середине.
- Извините, можно я сяду? - вяло улыбнувшись, спросил он у сидящей в кресле возле прохода тучной женщины, его соседки по полёту. Та, что-то ворча себе под нос, стала нехотя выбираться.
Олег сунул дипломат на полку для багажа, скупо поблагодарил попутчицу и сел. Пристегнул ремень, выключил телефон. Ну всё, теперь только терпеть и ждать, когда они взлетят, потом – более менее спокойное время полета на высоте – потом – снова стресс при посадке, и на несколько дней можно будет забыть про самолёт и всё, что с ним связано.
Пошарив рукой в кармане кресла напротив в поисках журнала, он вдруг заметил, что сквозь щель между спинками ему теперь аккуратно видно экран компьютера парня в оранжевом балахоне. Шрифт будто бы стал покрупнее (или ему показалось?) и теперь он опять мог прочитать, что за текст появлялся прямо у него на глазах. Чтобы хоть как-то отвлечься от неприятных мыслей о предстоящем полёте, он бегло прочитал несколько строк. Лицо его вытянулось, и он начал читать дальше, не в силах остановиться:
…самолёт, конечно, очень странное сборище людей. Абсолютно разных, но вынужденных провести друг с другом нос к носу несколько часов – и именно в самолете ты особенно отчётливо можешь ощутить, как люди порой ненавидят друг друга ни за что, просто так. Когда ты идешь по проходу, они громко недовольно цокают, если ты легонько задеваешь их ногами. Они видят в тебе не человека, а целое скопище неудобств. Ты слишком широкий – придётся делить с тобой узкие и неудобные подлокотники и тереться бок о бок плечами весь полёт. У тебя рюкзак – и именно он будет всю дорогу лежать на забитой полке и давить чью-то замечательную норковую шубку. А если мы вообще умрём? Вот ужбезрадостная компания для смерти, ничего не скажешь. Или, ещё хуже - все окажутся на необитаемом острове, чудом выжив – так это вообще труба, как со всем этим разношёрстным сборищем искать общий язык? Тем более что летают-то все непростые, все со своими запросами и претензиями к сервису и удобствам. Такие не любят договариваться – скорее диктовать свои условия.
А стоит появиться среди них кому-то, непохожему на остальных? Кому-то странному, выбивающемуся из общей массы пассажиров? И пока ты будешь идти к своему месту, они будут буравить тебя взглядами – каждый ведь не знает или не думает о том, что смотрит точно так же, как и остальные, и в итоге ты получаешь несколько рядов глаз, пристально и неприязненно сверлящих тебя, пока ты пробираешься до своего места.