Обида захлестнула Степу с головой, как обрушившийся с горы снежный ком. Он стоял, поперхнувшись словами, и невидящими глазами смотрел перед собой, обдумывая услышанное.
Все оказалось ложью – эта мысль жгла его, как раскалённый уголь. Их прогулки, разговоры, встречи… всё это дешёвый театр, и он просто стал большой и уродливой куклой в руках маленькой капризной девчонки, повздорившей с отцом. Так вот зачем было тащить его сюда, на эту чёртову дачу, показывать его, как диковинное животное, всем этим фальшиво улыбающимся людям.
Надин отец заметил эту перемену в Стёпе, и в его маленьких глазках засветился испуг.
- Только прошу вас, не делайте глупостей. Я понимаю, вам это неприятно слышать, но как я уже говорил – могу помочь вам устроить свою жизнь…- быстро заговорил Надин отец, невольно сделав шаг назад.
Степа молча встал, сжимая и разжимая кулаки. Только не наделать глупостей, только не наделать глупостей, не наделать….
Вдруг два стоящих по краям лужайки больших экрана вспыхнули ярким светом, и все пространство вокруг заполнил грохот музыки. Все собравшиеся, схватившись за уши, повернулись к экранам, на которых вдруг начал проигрываться какой-то клип. Произошло, это видимо, совершенно неожиданно – даже Надин отец, скривившись, непонимающе обернулся на звук.
Все, опешив, молча уставились на экран.
А на экране было довольно забавное видео двух каких-то типов, которых Степа не знал. Со смешным текстом, но почему-то собравшиеся вокруг люди кривились и воротили носы.
Надин отец вдруг пошарил в кармане костюма и достал навороченный коммуникатор. На крохотном экране шла та же запись, сухой звук из телефона вторил ревущей на лужайке аудиосистеме.
- Что ещё за херня? – выругался он и попытался выключить телефон, но у него не получилось.
С лужайки ему уже махали руками, показывая на уши – видимо, с просьбой выключить слишком громкую музыку, и Надин отец, сделав Степе знак рукой, отошёл в сторону.
Степе же сложившийся переполох помог справиться с собой. Он полностью погрузился в происходящее на экране и слушал песню, не обращая внимание на происходящее вокруг. Поэтому, когда через пару минут экран погас, а звук резко оборвался, Степа знал, то ему надо делать.
Он резко пошёл мимо тропинок, пересекая лужайку по направлению к выходу. Надин отец что-то сказал вдогонку, но Степа пропустил всё мимо ушей. Ему незачем было слушать его.
Он прошел мимо беседок, обогнул кусты и увидел ворота, возле которых стояли припаркованные машины. Прошел мимо, открыл калику и оказался за забором, прямо возле Надиной машины. Как он будет выбираться отсюда, думать совершенно не хотелось. Хотелось бежать. Бежать сквозь хвойный лес, дышать чистым воздухом, полной грудью, пока эта вилла и все происходившее последние две недели не выветрится, как страшный сон.
Он застегнул воротник балахона, сунул руки в карманы и пошел по освещённой лампами дороге вдоль забора. Он успел пройти всего несколько десятков шагов, когда сзади грохнула калитка и раздался крик:
- Стёпа, подожди!
Он остановился, повернулся и увидел Надю, стоящую возле ворот. Она подбежала к нему и встала напротив, глядя прямо в глаза.
- Куда ты? – она смотрела на него, как ни в чём не бывало, лишь в глазах светилась лёгкая тревога. – Что случилось?
- А ты не знаешь, что случилось? – презрительно спросил Стёпа. – Даже не догадываешься?
Она пожала плечами, затем улыбнулась и спросила.
- Может, ты хочешь в туалет? Так он и там есть.
Степа фыркнул и мрачно рассмеялся. Смех улетел в кроны окружающих деревьев, зловеще растворившись в темноте.
- Туалет… он замолк, не сводя с неё тяжёлого взгляда. Чего тянуть кота за хвост…
- Скажи, ты специально притащила меня сюда? Не поделила что-то с отцом, да? И решила припугнуть его дружбой с чудовищем? Так?
Её лицо изменилось, уголки губ медленно сползли вниз.
- О чём ты говоришь? – тихо спросила она. – Ты в своём уме?
- Я то – да – ответил он. Злость и обида душили его, и Стёпа уже не мог остановиться. – Я поговорил с твоим папашкой. Очень милый старичок. Предлагал помощь, и вообще… Советы давал… - Степа снова истерично гоготнул. – В общем, понятно мне всё. И это – те люди, которых ты хотела показать мне? Хорошие и добрые? Да вы все просто клубок напыщенных и лицемерных змей, да нет, даже червей – для змей слишком малы.
- Успокойся, я тебя очень прошу – всё так же тихо сказала Надя. Ей лицо побелело, и она растерянно смотрела на него – Давай …
- А я то, дубина, поверил тебе - перебил он её, не дав договорить. – Думал, ты не такая, как все… А это оказался очередной обман, не более того…
- Стёпа, пожалуйста… - в её голосе послышалась мольба.
- Все вы одинаковые! – вдруг крикнул он, не в силах больше сдерживаться. – Маленькие и лживые – добавил он, чувствуя, как защипало глаза. Он был готов вот-вот расплакаться, но нет – здесь он этого не допустит. Не дождётесь.
- Дурак – её лицо вдруг изменилось. – Ну и иди! – голос сорвался на крик. - Иди куда хочешь, если ты не можешь отличить, когда тебе говорят правду, а когда нет!!! Я тебя держать не собираюсь – она стояла перед ним, маленькая, собравшаяся, глаза так и сверкали от злости и обиды. Она повернулась и резко пошла обратно, потом обернулась, посмотрела на него и резко хлопнула калиткой. – Придёшь в себя –возвращайся, тут открыто! – добавила она и скрылась внутри.
Но Степа не собирался никуда возвращаться. Что бы она сейчас не говорила, он больше не верил ей. Может, она и не совсем такая, как остальные, он не хотел больше разбираться в этом. Он хотел поскорее забыть все произошедшее, от начала и до конца.
Степа шёл, чувствуя, как колотится в груди сердце, размашисто шагая и глубоко дыша. Он почти не смотрел по сторонам, глядя себе под ноги – на ровную матовую полосу асфальта внизу.
Подняв голову, он увидел ворота, отделяющие дачный посёлок. Рядом стоял охранник – тот самый, что пустил их сюда. Широко расставив ноги, он исподлобья глядел на приближающегося Степана, не сдвигаясь с места.
Не доходя несколько метров до ворот, Степа остановился и исподлобья взглянул на него. Охранник сохранял всё то же брезгливо-надменное выражение лица.
- Открой дверь – сквозь зубы процедил Степа, пытаясь сдержать себя в руках.
- А что так грубо? – переспросил охранник, подняв бровь.
Степа почувствовал, что начинает терять терпение. Даже этот мелкий клоп, какой-то охранник, сидящий тут в будке, как сторожевая собака, считает, что может говорить с ним как ему вздумается.
- Я могу открыть и сам – Степа сделал несколько шагов навстречу, продолжая сверлить охранника тяжёлым взглядом. Тот попятился, и Степа с мрачным удовлетворением заметил, что он по-настоящему испугался. Черт, он начинает получать удовольствие от того, что его боятся. Быстро сунув руку в карман, охранник нажал на кнопку пульта, и створки ворот с грохотом поползли в сторону.
Чуть ли не сдвинув охранника в сторону плечом, Степа вышел наружу и быстро зашагал прочь от ворот. Где-то через час он остановился, чтобы перевести дух, и посмотрел по сторонам.
Вокруг давно стемнело. Теперь его окружал только лес, а над головой разлилось звездное небо с одиноко висящей в стороне луной, изрезанное острыми верхушками деревьев,. Было прохладно и тихо, лишь лес вокруг вел свои негромкие ночные разговоры, шелестя ветками и перешёптываясь листвой.
Степа остановился, упал на колени и тихо расплакался. Слезы текли по его лицу тяжелыми каплями, падая вниз и исчезая в ночной темноте, будто беззвучно растворяясь в ней. Все смешалось в этом крике души – усталость, обида, разбитые надежды, тоска по дому…по настоящей, искренней любви. Словно раздираемый изнутри, он вскочил на ноги и побежал, изо всех сил, практически не разбирая дороги, бежал что было сил, перепрыгивая и перешагивая всё, что попадалось ему на пути, потом брёл, остекленевшими глазами глядя себе под ноги, снова бежал…
В свою комнату он ввалился почти под утро – натруженные ноги ныли, одежда вся взмокла от пота, лицо покрыто серой дорожной пылью. До шоссе он дошёл без труда, слава богу, водитель одной из бесконечных тянущихся в город фур сжалился и подвёз его до кольцевой. А дальше Степа снова шёл пешком, пытаясь физической нагрузкой успокоить роящиеся в голове мысли.
Он открыл дверь кухни, прошёл к раковине, умылся холодной водой и сел на стоящую рядом скамью.
Отчаяние придавило его, словно огромная чёрная скала.
Ради чего это все, думал он, оглядывая стены своего унылого жилища. Ради чего такая жизнь? И за что она досталась ему?
Все без толку. Не получится у него сделать тут ничего хорошего. Ни у него, ни у кого-то другого. Им просто не дадут, да и не надо этого никому. Никому не нужно, чтобы небольшая кучка уродов-переростков жила счастливо, не чувствуя себя изгоями и отбросами общества.
Вдруг его взгляд упал на лежащий возле края стола сложенный лист бумаги. Он поднял его и развернул.
Это был лист, оставленный Колькой. Он развернул его, и вдруг ему на коленки вывалился ещё один буклет с большими буквами "YesFuture" на внешней стороне.
Степа отложил его, не разворачивая, и снова стал рассматривать вырезанную из газеты статью. Рассматривал чёрно- белые, плохого качества фотографии, читал описания, и чувствовал, как в нем что-то меняется. Что-то очень важное, хоть он и не понимал до конца, что же именно. Что-то менялось в нем навсегда. Может, это был тоже рост?