4
На рубеже века в тридцати верстах прошла железная дорога и, словно острой косой, подкосила Гляден.
Возле железнодорожного моста через реку зародился новый город. Купцы, как на приманку, один за другим тянулись сюда; перевозили магазины и жилые дома. Переехал и мистер Тэйлор со своими машинами. Будто водой смыло с берега пенистую накипь и перенесло на другое место.
А Гляден захирел, снова превратился в село…
В середине лета к Тэйлору приехал гость из Америки. Невысокий, плотный, с маленьким клинышком как бы выцветшей бороды, с большими синими глазами и покатым светлым лбом, с мягким медовым голосом, он казался добродушным, милым человеком. Его звали - Томас Хилдрет. Торговцы машинами говорили о. нём с гордостью:
- Америкэн профессор!..
Тэйлор привёз ею к Дорогину и сказал, что гость занимается изучением трав, кустарников и деревьев.
- Ботаник, значит? - переспросил Трофим, которому уже доводилось встречаться с профессорами Томского университета.
- О, да! - обрадованно подтвердил Хилдрет и стал рассказывать, что на его ферме собраны растения со всего света. Вот и сюда, в далёкую Сибирь, он прибыл для того, чтобы увезти к себе в Америку семена, черенки и саженцы. О дерзаниях молодого садовода он многое слышал в губернском городе от основателя музея и хотел бы осмотреть сад.
- Милости просим, - пригласил Трофим- Чем богат - всё покажу; чего нет - не взыщите. У каждого, говорят, своя любовь. Мне вот яблоня в душу запала.
- О-о! Яблоня - хорошо! У нас в Америке говорят: одно яблоко в день сохраняет тебя от врача!
- Мы здесь в садоводческом деле покамест - малые ребята. Только ещё учимся ходить. А умные люди говорят: первый шаг шагнуть - всё равно, что мир перевернуть. Однако и я от вас добрым словом попользуюсь.
Профессор взглянул на босые, покрытые пылью ноги садовода. Тот, учтиво улыбаясь в небольшую, но уже волнистую бородку, объяснил с добродушной крестьянской искренностью:
- Без обувки лучше: нога землю чует. И здоровье закаляется, как горячий топор в студёной воде. Нам без этого нельзя. Кто простуды боится, того яблонька испугается: хилый в пестуны негоден!
Он провёл своих собеседников в сад, прямо к плодовым деревьям. На одной из молодых яблонек наливались круглые плоды. Подобно ягодам вишни, яблочки висели на длинных плодоножках и так густо, что крепкие ветви уже в июле гнулись к земле.
- Эта ранетка никаких морозов не боится. Она от всех отменная - красномясая!
Красная мякоть плодов особо заинтересовала Хилдрета, и он заговорил о черенках. Трофим ответил:
- Осенью можно нарезать. Берите. Пользуйтесь. Дома садоводам раздайте…
Потом он пригласил гостей "откушать хлеба-соли"…
Хилдрет искал ямщика для продолжительных поездок по окрестностям села. Трофим в то лето не мог ехать и указал на Митрофана. Тот поджидал прибавления семейства, копил деньги на постройку домика и потому охотно нанялся в ямщики к щедрому иностранцу.
Всё лето они ездили по лугам и полям, не раз побывали в тайге, на склонах гор. Хилдрет всюду рассматривал травы и кустарники, образцы укладывал между листов бумаги и сушил; собирал семена, отмечал то, что осенью можно выкопать с корнем.
Митрофан рассказывал братy и снохе о находках профессора. Тут были многочисленные разновидности смородины, облепихи, ежевики. Были травы: душистый донник, жёлтая люцерна, розовый тысячелистник и многое другое, что могло пригодиться для полей, садов и цветников. Профессор заверял, что всё это он улучшит. Ягоды будут крупнее и слаще, цветы красивее и душистее. И тогда он вернёт это богатство русским. Конечно, не бесплатно. Не за спасибо. За золото!
- Будто мы сами не можем вырастить, что надо, - ворчал Трофим. - Пользу и красоту без него понимаем.
Более всего Хилдрет интересовался дикой сибирской ягодной яблоней, что росла в низинах ущелий и поймах горных рек. Деревья крепкие, высокие. Глянешь на вершину - шляпа сваливается. А Митрофан с лёгкостью кошки взбирался на них и кидал вниз ветки с ягодами. Они были разные и по величине и по окраске. Профессор упаковывал семена в отдельные мешочки. Их набралось несколько десятков, и он считал свою коллекцию ценнейшей в мире. На этих деревьях растёт золото! Но никто и не подумывает открыть прииск. Восторгаясь богатой землёй, Хилдрет упрекал сибиряков за то, что они не умеют вести хозяйство. Он хвалил Америку, называл страной свободы и благоденствия, а своих соотечественников - предприимчивыми людьми сильной воли.
Так было каждый день, и Митрофан поверил, что лучше Соединённых Штатов нет ничего на свете.
5
В тот год на семью Дорогиных навалились несчастья: весной похоронили мать, в сентябре умерла от родов жена Митрофана. Вдовец ходил чёрный, как туча.
- Не давайтесь грусти, - успокаивал его Томас Хилдрет. - Вы есть молодой человек!..
Он беспокоился о благополучной доставке большого груза живых растений и начал сговаривать Митрофана поехать с ним за океан; уверял, что там нетрудно скопить деньги и для начала приобрести маленькую ферму. А когда будет ферма - будет и жена. Он, Томас Хилдрет, в этом не сомневается. Он обещает помощь и содействие…
Митрофан объявил семье:
- Охота мне поглядеть, как люди за морем живут.
- Живи дома, на своей земле, - твёрдо, как большак, осадил его Трофим. - Нечего по свету бродяжить…
- Может, в Америке разбогатею. Профессор говорит - там все богатые…
- А ты сказкам веришь!
- Там, говорит, слобода…
- Для кого - свобода, а для кого и слёзы.
Вера Фёдоровна дала прочесть рассказ Короленко "Без языка", но Митрофан не стал читать. Зачем понапрасну убивать время? Его всему научит профессор, мягкий и добрый человек.
- Кто мягко стелет, у того жёстко спать. - сказала Вера Фёдоровна.
- Ну-у, нет, профессор не такой. Видно же человека…
- Смотри, Митроха, - сердито предупредил Трофим. - Там тебе, однако, намнут бока и синяков наставят.
Но через день младший брат показал деньги:
- Вот задаток! Глядите сколько!
Никто из родных не взглянул на хрустящие радужные бумажки. Митрофан спрятал их в карман и залихватски тряхнул головой:
- Попытаю счастья!..
Трофим хмуро шевельнул бровями.
- Ежели хватишь горького до слёз - приезжай назад: место в доме всегда найдётся…
- А может, вы ко мне прикатите. Может, там и вправду лучше…
- Нет, спасибо. Без корня, говорят, и полынь не растёт. А наш корень врос в свою землю. И к солнышку мы привыкли - своему…
Митрофан сбрил бороду и усы; щеголял в старом костюме Хилдрета.
Мальчишки показывали пальцами:
- Глядите - мериканец идёт! Ггы!..
Вера Фёдоровна ещё долго отговаривала Митрофана от поездки, но всё было бесполезно. И она стала собирать его в дальнюю дорогу за океан.