Видно уж, господин Корбс был очень злой человек!
Господин Кум
У одного бедняка было так много детей, что он всех к себе в кумовья перезвал; а когда у него родился еще один ребенок, то он уж и не знал, кого бы еще пригласить к нему в крестные отцы.
Не зная, как поступить, он в горе бросился на постель, да и заснул.
И приснилось ему, будто он должен выйти за ворота и просить к себе в кумовья первого встречного прохожего.
Проснувшись, он решился и наяву последовать указанию, полученному в сновидении, вышел за ворота и первого встречного зазвал к себе в кумовья.
Незнакомец подарил ему при этом склянку воды и сказал: "Эта водичка не простая; ты ею можешь лечить всякие болезни, только всегда смотри, где у больного смерть стоит. Если стоит в головах, то смело дай больному хлебнуть этой водицы, и он выздоровеет, а если у больного смерть стоит в ногах, то все труды будут напрасны - он все равно помрет".
И вот с тех пор этот бедняк всегда мог с уверенностью сказать, можно ли больного спасти или нет, прославился своим искусным врачеванием и стал зарабатывать много денег.
Однажды его позвали к королевскому ребенку, и как только он вошел в его комнату, то увидел, что смерть стоит у него в головах, и вылечил его своей водицей; так же точно случилось и в другой раз - он увидел смерть в ногах, и ребенок должен был умереть.
Вот и вздумалось бедняку однажды посетить своего кума и рассказать ему, как успешно он лечит его водицей.
Когда же он пришел к куму в дом, то все показалось ему чрезвычайно странным.
На первой площадке лестницы он увидел, что метла с лопатой ссорятся и дерутся.
Он спросил у них: "Где тут живет господин кум мой?" Метла отвечала: "Лестницей выше!"
Взойдя на вторую площадку, он на ней увидел множество отрубленных пальцев.
Он спросил у них: "Не здесь ли живет господин кум мой?" - "Лестницей выше!" - отвечал один из пальцев.
На третьей площадке он увидел кучу мертвых голов, которые опять-таки указали ему, что следует взойти еще на одну лестницу.
На четвертой площадке он увидел на огне сковороду с рыбами, которые сами себя поджаривали. Они также сказали ему: "Лестницей выше!"
И вот когда он поднялся на пятую площадку, то очутился перед дверью комнаты, заглянул в скважину двери и увидел своего кума, а у кума на голове рога большие-пребольшие.
Отворил он дверь, вошел, а кум поскорее улегся в постель, да и прикрылся с головою.
Тогда сказал бедняк куму: "Ну, куманек! Тут у вас в доме все что-то очень мудрено! Взошел я на первую площадку и вижу - ссорятся на ней лопата с метлой, да так и наскакивают друг на друга!" - "Какой же ты близорукий! - сказал ему кум. - Да ведь это слуга со служанкой между собою калякали…" - "Ну, а вот на другой-то площадке увидел я отрубленные пальцы". - "Э-э, какой же ты глупый! Да ведь это были вовсе не пальцы, а корни козелка!" - "А вот еще на третьей-то площадке лежала целая куча голов". - "Экий дурень! Да это же не головы, а кочаны капусты!" - "Ну, вот еще и на четвертой рыбы лежали на сковороде и сами себя поджаривали".
Чуть только он это сказал, рыбы сами явились в комнату и поднесли себя куму.
"Да, вот еще, куманек, как поднялся я на пятую площадку, так глянул сквозь скважину двери и увидел вас, и на голове у вас рога большие-пребольшие". - "Ну, это уж неправда!" - сказал кум, и бедняку вдруг стало так страшно, что он от кума бегом пустился с лестницы, и кабы не убежал, так еще бог знает, что бы ему от кума досталось.
"Господин кум".
Художники - Филипп Грот-Иоганн, Роберт Лайвебер. 1892 г.
"…он от кума бегом пустился с лестницы, и кабы не убежал, так еще Бог знает, что бы ему от кума досталось…"
Госпожа Труде
Жила-была однажды на свете девушка, упрямая и капризная, и если родители ей что-нибудь говорили, то она никогда их не слушалась. Ну, что же было от нее и ждать путного?
Однажды она сказала своим родителям: "Я так много наслышалась о госпоже Труде, что мне бы хотелось у нее побывать. Мне рассказывали, что в доме у нее все так чудно-мудрено, вот мне и захотелось на ее дом посмотреть".
Родители ей это строго-настрого запрещали, говоря: "Госпожа Труде - злая старуха и с нечистым знается, и если ты к ней пойдешь, то ты нам не дочь".
Но девушка не обратила внимания на запрещение родительское и все же пошла в дом госпожи Труде.
И когда она к старухе пришла, та спросила ее: "Отчего ты это такая бледная?" - "Ах, - отвечала девушка (а дрожь так и пробирала ее!), - уж очень я испугалась того, что увидела!" - "А что же ты видела-то?" - "Я видела у вас на крылечке черного человека". - "Это был угольщик". - "А потом увидела зеленого человека". - "Ну, это был охотник". - "А затем увидела красного, как кровь, человека". - "Это был, конечно, мясник". - "Ах, госпожа Труде, я в себя не могу прийти от страха: смотрела я потом в окошко и вас-то не видела, а на вашем месте сидел черт, и голова у него была вся в огне". - "Ого, - сказала госпожа Труде, - так, значит, ты видела ведьму во всем ее уборе! А я уж давно тебя поджидала - ты мне и посветишь".
Тут она оборотила девушку в деревянный чурбан и швырнула ее в огонь.
И когда огонь разгорелся, ведьма к нему подсела, стала греться около него и приговаривать: "Вот теперь горит светленько и тепленько!"
Снегурочка
Зимним деньком, в то время как снег валил хлопьями, сидела одна королева и шила под окошечком, у которого рама была черного дерева. Шила она и на снег посматривала, и уколола себе иглой палец до крови. И подумала королева про себя: "Ах, если бы у меня родился ребеночек белый, как снег, румяный, как кровь, и чернявый, как черное дерево!"
И вскоре желание ее точно исполнилось: родилась у нее доченька - белая, как снег, румяная, как кровь, и черноволосая; и была за свою белизну названа Снегурочкой.
И чуть только родилась доченька, королева-мать и умерла. Год спустя король женился на другой. Эта вторая жена его была красавицей, но и горда, и высокомерна, и никак не могла потерпеть, чтобы кто-нибудь мог с нею сравняться в красоте.
Притом у нее было такое волшебное зеркальце, перед которым она любила становиться, любовалась собой и говаривала:
Зеркальце, зеркальце, молви скорей,
Кто здесь всех краше, кто всех милей?
Тогда и отвечало ей зеркальце:
Ты, королева, всех здесь милей.
И она отходила от зеркальца довольная-предовольная и знала, что зеркальце ей неправды не скажет.
Снегурочка же между тем подрастала и хорошела, и уже по восьмому году она была прекрасна, как ясный день. И когда королева однажды спросила у зеркальца:
Зеркальце, зеркальце, молви скорей,
Кто здесь всех краше, кто всех милей? -
зеркальце отвечало ей:
Ты, королева, красива собой;
А все же Снегурочка выше красой.
Ужаснулась королева, пожелтела, позеленела от зависти. С того часа, как, бывало, увидит Снегурочку, так у нее сердце от злобы на части разорваться готово. И зависть с гордостью, словно сорные травы, так и стали возрастать в ее сердце, и разрастаться все шире и шире, так что, наконец, ни днем, ни ночью не стало ей покоя.
И вот позвала она однажды своего псаря и сказала: "Выведи эту девчонку в лес, чтобы она мне более на глаза не попадалась. Убей ее и в доказательство того, что мое приказание исполнено, принеси мне ее легкое и печень".
Псарь повиновался, вывел девочку из дворца в лес, и как вынул свой охотничий нож, чтобы пронзить невинное сердце Снегурочки, та стала плакать и просить: "Добрый человек, не убивай меня; я убегу в дремучий лес и никогда уже не вернусь домой".
Пожалел псарь хорошенькую девочку и сказал: "Ну и ступай. Бог с тобой, бедная девочка!" А сам подумал: "Скорехонько растерзают тебя в лесу дикие звери", - и все же у него словно камень с сердца свалился, когда он пощадил ребенка.
Как раз в это время молодой оленчик выскочил из кустов; псарь приколол его, вынул из него легкое с печенью и принес их королеве в доказательство того, что ее приказание исполнено.
Повару приказано было их присолить и сварить, и злая баба съела их, воображая, что ест легкое и печень Снегурочки.
И вот очутилась бедняжка в дремучем лесу одна-одинешенька, и стало ей так страшно, что она каждый листочек на деревьях осматривала, и не знала, что ей делать и как ей быть.
И пустилась бежать, и бежала по острым камням и по колючим кустарникам, и дикие звери сновали мимо нее взад и вперед, но ей не причиняли никакого вреда.
Бежала она, пока несли ее резвые ноженьки, почти до вечера; когда же утомилась, то увидела маленькую хижинку и вошла в нее.
В этой хижинке все было маленькое, но такое чистенькое и красивенькое, что и сказать нельзя. Посреди хижины стоял столик с семью маленькими тарелочками, и на каждой тарелочке по ложечке, а затем семь ножичков и вилочек, и при каждом приборе по чарочке. Около стола стояли рядком семь кроваток, прикрытых белоснежным постельным бельем.
Снегурочка, которой очень и есть, и пить хотелось, отведала с каждой тарелочки овощей и хлеба и из каждой чарочки выпила по капельке вина, потому что она не хотела все отнять у одного. Затем, утомленная ходьбой, она пыталась прилечь на одну из кроваток; но ни одна не пришлась ей в меру; одна была слишком длинна, другая - слишком коротка, и только седьмая пришлась ей как раз впору. В ней она и улеглась, перекрестилась и заснула.