XII
…Мой совет Вам, уважаемый Алексей Иванович, употребить все Ваши силы для удержания дочери Вашей Варвары в недрах семейства. Женские врачебные курсы, пожалуй, и будут продолжать свое существование, но, скажу Вам откровенно, я не сторонник их. Зачем женщине мудрствовать? Мудрствование приводит девушек к тлетворной гидре неверия, а это расшатывает основы. И труд… Труд женщины должен заключаться в воспитании своих детей, а не в резании лягушек. Вот поэтому-то я советовал бы Вам скорей выдать Вашу дочь Варвару замуж за хорошего, солидного человека, после чего и все эти девичьи бредни у ней сами собой исчезнут.
Ваш слуга Р. Кустодиевский.
С подлинным верно:
Н. Лейкин.
ИМЕНИНЫ СТАРШЕГО ДВОРНИКА
Николин день. Вечер. Старший дворник Николай Данилов вправляет "престол" по деревне и день своего ангела. Небольшая комната, треть которой занята русской печкой, переполнена гостями. За ситцевым пологом на кровати попискивают сложенные туда грудные ребята, принесённые с собой гостьями. Сама дворничиха тоже с грудным ребенком у груди. В ее распоряжении только правая рука; ею она наливает гостям в рюмки и стаканы водку и пиво. Упрашивая, чтоб пили, дворничиха то и дело восклицает:
- По рукам, по ногам связал меня ребенок! У людей младенцы как младенцы, лежат себе смирнехонько на постели да покрякивают, а у меня из рук выпустить нельзя. Как положишь, так и заорет благим матом. Кушайте, гости дорогие, груздочков-то да рыжичков… Грибки отменные. Это мелочной лавочник Данилычу взаместо чашки именинной поклонился.
- Да попробуй ты попоить ребенка-то водкой - он и уснет, - советует городовиха, толстая, в чепчике с помятыми лентами и цветами. - Намочи булку вином, да в соску - и распречудесное дело.
- А и то попробовать, - соглашается дворничиха. - Верите ли, ведь смучил он меня. Не идет от груди, да и что ты хочешь.
Гости сидят за столом, уставленным питиями и яствами. Тут пирог с капустой и пирог с черничным вареньем, на тарелках соленые грибы, селедка, мятные пряники и мармелад. Стол и подоконник уставлены бутылками пива и водки. На почетном месте, под образами, сидит городовой, рядом швейцар в ливрее. Подалее два лакея во фрака и белых жилетах играют на медные деньги в орлянку. Какие-то две бабы возятся около самовара, раздувая его хозяйским сапогом. У окна приютился солдат в гвардейском мундире нараспашку, плюет в колки гитары и налаживает струны. Тут же повар с поварихой. Повар лезет через стол к городовому и говорит:
- Емельян Трифоныч… Я так полагаю, что господа теперича ни шиша не стоют… Купцы главное… Как вы чувствуете?
- Купец на первом планте - это действительно, - отвечает городовой. - Теперича барин обнищал. Он только одне неприятности может делать.
- Правильно, - подхватывает дворник. - Барину нониче грош цена. Возьмем праздник - Новый год… Купец три рубля, а барин на полтине норовит отъехать.
- Лучше купца и содержанки на этот счет нет… - прибавляет швейцар. - Кабы у меня по лестнице одни купцы с содержанками жили, то и умирать не надо.
- Постой… - возвышает голос городовой. - Окромя всего прочего, барин кляузе заводка… Из-за них вся интрига… Теперича, ежели взять мирового судью… В каких смыслах у него разборка дел?.. Все господа судятся… Не будь барина - спокой. Офицер тоже нашего брата много тревожит.
- Емельян Трифоиыч… Позвольте… Кабы мастеровой народ уничтожили - вот где спокой-то бы был.
- За что на нас такая критика? - послышался пьяный голос около печки, где на лавке полулежал, уткнувшись головой в баранью чуйку и шапку, пиджак с всклокоченной головой. - Коли я столяр, какую такую вы имеете праву?..
- Лежи, лежи, коли уже вино подкосило! - крикнула баба, суетившаяся около самовара, и погрозила кулаком.
- Нет, ты постой… Мастерового человека я не согласен, потому… Петр Великий как любил мастерового человека!
- Верно, верно… От мастерового человека больших препон нет, - согласился городовой. - Мастеровому человеку вдарил по шее - он и молчит. Забунтовал - волоки его в участок.
- Однако ты, брат, участок, иди-ка к себе на угол становиться, - напоминала городовому городовиха. - Сейчас пристав пойдет в обход.
- Врешь… Пристав еще через час… Вот ежели околоточный - так и тот у портерщика на именинах.
- Смотри, Емельян Трифоныч, будет тебе нахлобучка.
- Дура! Да нешто я не мог с поста за подозрительным человеком во двор зайти? Вот и вся механика…
- Врешь, врешь… Коли подозрительный человек во двор вошел - твоя обязанность к дворнику звониться. Иди, иди… А то Николин день, на улице столько пьяных, а ты…
- Иду, иду… Вот пристала-то, словно банный лист… - поднялся с места городовой.
- Не пущу, не пущу без чаю с ромом… - заговорил дворник.
- Чудак человек! Да ведь я приду потом… Пристав пройдет, я и приду… Без четверти в девять он на нашем угле бывает, ну, а вот теперь четверть девятого… Прощай… Компании почтение.
- Господин городовой! Дайте о руки хоть копейку полицейского счастья, - сказал один из лакеев. - Говорят, полицейское не горит, не тонет! Совсем проигрался. На отыгрыш прошу.
- Получай две копейки.
- Мерси… Отыграюсь - пара пива за мной.
Солдат настроил гитару, заиграл и запел:
Ни папаши, ни мамаши,
Нету дома никого,
Нету дома никого,
Полезай скорей в окно…
Пьяный лежал в углу и вдруг заорал совсем не в такт!
- Пропадай моя телега, все четыре колеса!
- Тише ты, полоумный! Чего ты деликатность-то портишь! - крикнула на него баба.
- Мастерового человека обидели - не могу.
Дворник и швейцар провожали городового к дверям. Распахнулась дверь на лестницу, и холодный воздух, ворвавшись в тепло, клубами закрутился по комнате.
- Действительно, купец теперь выше всякого графа стал, - все еще продолжал разговор дворник. - Вот у нас по угловой лестнице… Граф Дербаловский занимает квартиру в пять комнат и по рублю в праздник дворникам дает, а под ним купец Разносов в двенадцати комнатах существует - и синицу отваливает; так кто выше-то: граф или купец?
- Емельян Трифоныч!.. Вернешься сюда опять, так захвати из фруктовой лавки Николаю Данилычу в именинное поднесение виноградцу, - кричала городовому городовиха.
В дверях показалась кухарка. Она держала в руках форму заливного.
- Люди из гостей, а мы в гости… - затараторила она. - Уж извините, Николай Дапилыч, раньше и управиться не могла. Ведь у нас хозяева совсем подлецы… Чем больше у бога праздник, тем хозяйка больше стряпни по кухне заказывает. С ангелом! Вот уж это вам позвольте взаместо чайной чашки в день именин. Формочку рыбки заливной… Самые лучшие кусочки отобрала и залила.
- Да не студите вы комнату-то! Ребят простудите! - кричала дворничиха и начала целоваться с кухаркой.
За кухаркой ввалилась горничная с завитками на лбу и в шелковом платье.
- Фу! Как здесь накурено-то! Словно немецкий клуб! - возгласила она. - С ангелом, Николай Данилыч… А вас с именинником…
Скинь мантилью, ангел милый,
И явись как божий день… -
запел солдат.
- Это вы мне? Мерси вас, - сказала горничная, сняла платок с плеч и села.
ПРАЗДНИЧНЫЙ
(Сценка)
- Эх, загуляла ты, ежова голова! - восклицает ледащий мужичонко в картузе, надетом козырьком набок, и в рваном полушубке нараспашку, пробирающийся в Ямской, по набережной Лиговки, из кабака в трактир. - Ходи ты, ходи я, ходи милая моя! - приплясывает он на тротуаре, размахивая руками и подмигивая проезжающему извозчику.
- Загулял, земляк? - спрашивает его ласково извозчик.
- Загулял, брат, в лучшем виде загулял. Престол справляем. Праздничные мы по деревне. А я батюшку Покров всегда чудесно помню. Хочешь, пивком попотчую?
- Нет, брат, пей один. На фатеру пробираюсь. В ночь ездил, так надо и поспать.
- Поспать! Кто утром спит? Утром гулять надо. Пойдем попотчую, мы праздничные. Ты думаешь, у нас денег нет? Во… Денег достаточно.
Мужичонко запустил руку в штанину и брякнул медяками.
- Айда-ка ты лучше к своей Анне Палагевне, да и выкури хмель-то тихим манером, - сказал извозчик.
- Я хмель выкуривать? Зачем? Вчера только завел, а сегодня выкуривать? Нет, брат, я старых-то дрождей месяц дожидался. Дрожди завел, и баста… Три дня гулять будем. На то Покров-батюшка. Мы его помним чудесно. У нас вчера по деревне белые пироги пекли, попы с образами ходили. Прокати меня на своей егорьевской, а я тебя пивком…
Извозчик едет далее. Мужичонко продолжает свой путь. Попадается ему кузнец в кожаном переднике и с молотом на плече.
- Никитка! Все еще гуляешь? - улыбается мужичонке кузнец.
- Гуляю, Анисим Макарыч… В лучшем виде гуляю. Праздничные… У нас вчера по деревне престол, так нетто не гулять? Мы батюшку Покров предпочитаем. Пойдем сейчас обнову покупать. Рубаху хочу себе новую ситцевую… А потом спрыснем…
- Ну тя в болото! Я работаю.
- После Покрова да поутру работать! Работа не медведь, в лес не убежит. Пойдем рубаху покупать.
- Какой ты теперь покупщик! Тверезый купишь, а теперь оставь. Купец линючий ситец подсунет.