III. Масонская пропаганда
Газет на Мартинике было много. Не считая официального "Журнала Мартиники", защищавшего интересы белых плантаторов и потому считавшегося "клерикальным и реакционным", в одном Сен-Пьере издавалось четыре прогрессивных, или республиканских, листков. Все они редактировались и составлялись почти исключительно "цветными" писателями и проводили частью радикальные, частью социалистические теории. Причём и те, и другие одинаково почтительно говорили о масонах и масонстве. Существовал, наконец, ещё один, специально "салонный" журнал, называвшийся "Набат" и издававшийся г-ном Бержерок, - негром-журналистом, талантливым, злым и остроумным памфлетистом, которого одинаково ненавидело и боялось как белое, так и цветное общество Сен-Пьера. Его остроумные стишки немедленно делались достоянием беспечной негритянской уличной черни, привыкшей всякое "событие" города превращать в сатирические куплеты, с наивной дерзостью распевавшиеся под окнами высмеиваемых и громогласно, иногда целым хором, повторялись на улицах в глаза задетым в продолжении двух-трёх дней, пока новое "событие", подчас ещё более пустое, не давало повода к новым куплетам, заставлявшим забыть прошлое. Само собой разумеется, большинство куплетов сочинялось для того, чтобы так или иначе уколоть тщеславие и гордость "потомков рабовладельцев". Впрочем, и белые не оставались в долгу. В своих газетах, как и в своём обществе, они жестоко издевались над всеми теми, у кого "были родные на негритянском берегу Африки".
Лорд Дженнер, признавшись своей возлюбленной в принадлежности к "великому" союзу "свободных каменщиков", постепенно раскрывал перед её глазами цели масонства, а также способы его деятельности. Разумеется, при этом Гермина узнавала только показную роль международного масонства, ту, о которой сообщают в печатных отчётах всей Франции и всему миру. Правда, и в этих печатных протоколах ежегодных "конвентов", то есть собраний представителей бесчисленных лож "Великого Востока" Франции, бесцеремонно распространяемых официальными масонскими журналами, встречаются вещи, способные наполнить отвращением и ужасом душу женщины, воспитанной в христианстве. Но где же было Гермине, воспитанной вне всякой религии, разобрать масонскую отраву, так искусно спрятанную под цветами красноречия. В конце концов Гермина совершенно искренне уверовала в "высокую гуманность" масонства и в "бескорыстную самоотверженность" масонов так же, как и в "нравственную чистоту философии" этой ужасной богоборческой секты. Уверовав же во всё это, она с гордостью принялась помогать распространению "великих истин" масонства, которые должны были, по уверениям лорда Дженнера, "очистить человечество от всех суеверий", закравшихся с течением времени во все религии. Этим подготовлялось "воцарение единой истинной веры", долженствующей сменить бесчисленные "секты", забывающие во взаимных спорах служение "единому истинному богу"…
Имя этого "масонского бога", конечно, не упоминалось в беседах лорда Дженнера с Герминой, так же, как и в так называемых "белых собраниях", устраиваемых французскими масонскими ложами в Сен-Пьере.
Цель этих "белых собраний" - лишний раз выказать адское искусство масонов. Недаром они пели в тайных заседаниях своих лож знаменитый гимн, оканчивающийся припевом:
"Pour ecraser l'infame,
Qui se, croit triomphan,
Enlevons lui la femme,
Enlevons lui l'enfant…"
"Чтобы восторжествовать над гнусным врагом,
Мнящим себя всепобеждающим,
Отнимем у него сердце женщины,
Отнимем у него душу ребёнка…"
Надо ли прибавлять, что под именем "гнусного врага" подразумевалась Церковь Христова.
Но даже громадное большинство посвящённых первых трёх степеней не подозревало истинных целей и настоящего значения масонства. Для "учеников" у братьев свободных каменщиков существовали особенные показные ритуалы, приноровлённые к пониманию честных людей, ещё не окончательно развращенных слугами сатаны, и долженствующие не отпугивать робких и совестливых, а постепенно и незаметно отучать их сперва от нравственности, затем от церкви и, наконец, от веры в Бога Истинна…
В Сен-Пьере, как и во всех французских колониях, давно уже существовали масонские ложи. Их было четыре, сообразно четырем главным группам, на которые распадалось население города и колонии. Все эти ложи относились к "Великому Востоку Франции", ныне уже окончательно закрепостившему несчастную республику.
Масонство раскидывало свои ужасные цепкие разветвления, готовые запутать все государства и народы, высасывая из них жизненную силу подобно тому, как осьминог высасывает кровь из каждого живого организма, к которому присосались страшные его лапы, вооружённые многими сотнями живых воздушных насосов в виде бородавкообразных присосков.
Старейшая главная масонская ложа в Сен-Пьере называлась "Белым Космосом", в честь знаменитой парижской ложи этого имени, усиленно занимающейся насаждением масонства и революции в России. "Космос" Сен-Пьера набирался исключительно из "белых" и объединял почти всю местную аристократию. Членами ложи было громадное большинство старых плантаторов - потомков древних французских выходцев, преимущественно дворян. В ложу входили и почти все вновь поселившиеся на Мартинике белые, без различия национальностей и вероисповедания, ибо в официальной программе масонства значится "глубокое уважение ко всем религиям и полнейшая свобода совести". К этой же ложе принадлежали и чиновники, посылаемые из метрополии, а также значительная часть офицеров гарнизонных войск и судов эскадры Атлантического океана, из которой набирались стационеры для Мартиники. Были между этими офицерами и метисы, давно уже поставлявшие солдат, и особенно матросов в армию и флот третьей французской республики. Впрочем, распорядители (тайные и явные) ложи "Космос" с редким тактом умели избегать конфликтов, искусно направляя "цветных" братьев, какое бы выдающееся положение они ни занимали в частной жизни, в другую ложу, менее "белую". "Космос" же оставался отделением знаменитого сен-пьерского клуба "Горностай", к которому принадлежала вся местная аристократия и в который принимались исключительно чистокровные представители белой расы.
Подобно тому, как рядом с клубом "Горностай" находился второй клуб "Креолов Мартиники", устроенный цветной аристократией колонии в пику белой, так и рядом с ложей сен-пьерского "Космоса" находилась вторая масонская ложа "Прав человека", в которой неизмеримое большинство членов были метисы всех степеней и оттенков. Однако здесь, так же, как и в клубе "Креолов Мартиники", принимались и белые, щеголяющие либерализмом своих убеждений и широкой терпимостью, то есть, попросту говоря, люди, не связанные местными предрассудками - иностранцы или приезжие из Европы.
К числу этих "либералов" принадлежал и лорд Дженнер, принятый с распростёртыми объятиями в клубе белых и с почтительной благодарностью в клуб цветных аристократов. Ему, как сыну страны, известной своим старинным либерализмом, прощалась даже дружба с цветными общественными деятелями.
Третья ложа называлась "Liberte civile" ("Гражданская свобода") и наполнялась исключительно неграми. Здесь не только бледнолицые квартероны играли роль аристократов, но и жёлтые мулаты корчили презрительные гримасы, окидывая глазами чёрные, как хорошо лакированный сапог, лица большинства братьев-франкмасонов.
Наконец, четвёртая и последняя ложа была в то же время как бы клубом социал-демократов, почему и называлась "Братством мира". Здесь происходило слияние всех классов и цветов. Рядом с неграми, работающими на плантациях, членами её были и белые рабочие, прибывшие из Парижа и насквозь пропитанные учениями социализма, радикализма и демократии… Эта последняя ложа была самой многочисленной и имела огромное влияние при выборах. Кроме того, здесь обсуждались и объявлялись стачки, забастовки, бойкоты - цветочки революционного дерева, насаждённого иудеями и масонами, которые щедро поливают его кровью христианских народов во славу сатаны.
Согласно древнему ритуалу "Великого Востока", женщины не допускаются в ложи… Но дальновидные и прозорливые вожди масонства давно уже стремятся найти какой-либо способ овладеть душой женщины, всё ещё остающейся повсюду опорой Церкви Христовой, хранительницей веры и нравственности, не допускающей погаснуть огню чести и благочестия в семье и детях, которых так усердно вырывают из семьи искусные развратители.
Стремление овладеть женщиной сказывается даже в печатных отчётах о заседаниях "великого конвента" французских лож, в которых давно уже начались бесконечные прения по этому вопросу. Результатом этих прений было решение: "покуда" подготовлять женщину к восприятию масонских идей осторожно и незаметно, устраивая "лицеи" для молодых девушек, где они воспитывались бы по тщательно выработанной программе, подготовляющей новый класс масонских жён и матерей. Решено было также распространить между ними сведения о "масонских таинствах", взамен таинств христианских, - для того, чтобы женщины менее чувствовали удаление от церкви. Наконец, предпринято было устройство "белых" масонских женских "мастерских" наряду с обычными мужскими ложами.