Так все и случилось. Их не пускали в избушку, но они отдали фонарь, и их пустили. Там было темно, и девять дней они шли темным коридором. Затем они вышли на свет и увидели такой сад и такие цветы, каких еще не видали.
Они подошли к прозрачному мосту через реку, вода которой была нежнее цвета неба.
Они отдали другой фонарь и перешли мост.
Тогда дети подошли к старому, как мир, дворцу и отдали третий фонарь, и их впустили. В первой комнате они увидели женщину, которую пилой разрезы-вали пополам. Эта женщина была их мачеха. Во второй комнате, в котле, варили человека - это был убийца. В третьей комнате в огонь зарывали человека и поливали его тремя рюмками горячей сули. Это был человек, не заботившийся о могилах своих предков.
В четвертой - блуднице отрезали губы…
Так они прошли много, много комнат, когда увидали человека, который ел семь закусок и прекрасные блюда, - это был праведник.
В следующей, большой и светлой комнате, была их мать.
И к ним пришел сам Оконшанте.
- Это ваш дедушка, - сказала детям мать.
- Да, - сказал Оконшанте, гладя детей по головке, - я ваш дедушка, потому что она моя дочь. Это я вам послал груши и три фонаря, с помощью которых вы пришли ко мне на небо. Вы не возвратитесь больше на землю, вы всегда теперь будете жить с вашей матерью и будете играть в этом саду.
И он отворил дверь, и дети увидали такой сад, какого нет на земле. И они скоро забыли про землю.
Судья
Прежде, когда должности не продавались, а приобретались знанием, начальство в Корее было умное.
Жила однажды красивая женщина, жена хозяина постоялого двора. Хозяин пил и играл, а она вела все дело.
Все заглядывались на прекрасную женщину, но она ни на кого не обращала внимания, пока не пришел некий Ким-ки, родом из Хериона. И хотя он шел далеко, но красота хозяйки удержала его, и, видя и с ее стороны поощрение, он решил остановиться у нее на ночлег.
Ночью, когда хозяин ушел, по обыкновению, играть в карты, он осторожно прошел к ней в спальню.
Наступив на что-то мокрое, он вздул огонь и увидал, что это была лужа крови. Тут же лежала и мертвая хозяйка с ножом в груди. Он хотел бежать, но вспомнил, что в эту ночь в гостинице ночевал он один, и, следовательно, в случае его бегства, его нагонят и обвинят. Но и так было не легче: все улики были против него, и он решил покориться своей участи.
Утром пришел хозяин и, застав Кима с своей убитой женой, отправил его в тюрьму.
На вопрос судьи Ким, боясь пыток, сказал, что он убил.
Но судья, внимательно осмотрев труп, вынул нож и, увидев, что нож Кима при нем, спросил его:
- Где ножны от этого ножа?
Их не было у Кима-ки.
Тогда мудрый судья приказал всем жителям принести свои ножи.
Перемешав их и подсунув и этот нож, судья приказал взять назад свои ножи.
Все взяли ножи, и остался только подсунутый.
- А это чей же нож?
- А это нож пэк-тей Цсая, - сказал его сосед. Пэк-тей - значит мясник.
Этого только и надо было судье. Он приказал схватить Цсая, посадить его в тюрьму и надеть ему ниже колен деревянные клещи. Эти клещи сжимали до тех пор, пока кости на ногах у Цсая не лопнули, и, не выдержав больше боли, он сознался, что убил ее за то, что она не соглашалась быть его любовницей. Тогда ему отрубили голову.
Богатырь
Жил министр Со-сын-шан.
Против него была устроена интрига, и император уволил его.
Со-сын-шан поселился с женой в глухом, уединенном месте и, оскорбленный несправедливостью, никого не хотел видеть.
Он желал одного только сына, но сына у них не было.
Тогда жена его, Чен-си, пошла с рабой своей в монастырь к бонзам.
Один бонза, встретив ее у монастыря, сказал ей:
- Я знаю, зачем ты пришла, - иди за мною.
Он привел ее на святую гору, а так как уже была ночь, то она легла спать.
Ночью ей приснился сон: видит она, что на небе Большая Медведица (Чир-шей) движется и, приняв образ человека, пронизывает ее серебряными лучами.
Когда она проснулась, бонза сказал ей:
- Иди домой и жди.
Прошло двенадцать месяцев, и Чен-си родила бесследно ребенка, и так как у этого ребенка были крылья, то он и улетел на святую гору.
Иногда только он прилетал к своей матери, чтобы кормиться ее молоком, так что сама мать не знала об этом.
Родители, по обычаю, молчали о случившемся, так как иначе сын никогда не возвратился бы больше к ним.
Мальчик рос на святой горе и назывался Со-дэ-шан. Великий Тонн учил его наукам и военному делу, и так шло, пока Со-дэ-шану не минуло шестнадцать лет.
Тогда он стал проситься у Тонна домой.
- Ты богатырь и не для того создан, чтобы жить жизнью смертных. Сперва надо совершить возложенное на тебя дело, и тогда уже разыскивай себе родных и жену. Знай, что великан государства Танара воюет с Шабуаном. Богатырь Шабуана Ка-тар-ион уже дважды победил нашего богатыря Чун-чи-ли. Иди и победи Ка-тар-иона.
- Но у меня нет ни меча, ни шлема, ни щита, ни всего одеяния богатырского.
- Ты получишь его на могиле предков.
Тогда Со-дэ-шан отправился на могилу предков, совершил поминовение и уснул. Во сне явился к нему белый старик и принес ему все богатырское одеяние.
Когда Со-дэ-шан проснулся, он увидел возле себя богатырское одеяние и оделся. В это время с неба спустился огненный конь, сев на которого он отправился к императору.
Когда император узнал, что богатырь - сын изгнанного министра, он выразил удивление, что сын не только не хочет мстить, но даже берется защищать страну от врагов.
Император дал ему войско и подчинил ему своего богатыря Чун-чи-ли.
Со-дэ-шан прежде всего устроил пир своему войску и пировал с ним три дня. Потом он спросил своих воинов:
- А может быть, и не стоит на войну идти, и не лучше ли всю жизнь так пировать?
- Нет, - сказали воины, - надо врага изгнать из нашей страны.
- Ну, тогда пойдем и прогоним.
Со-дэ-шан пришел как раз тогда, когда Чун-чи-ли занимался единоборством с Ка-тар-ионом. И Ка-тар-иоы уже убил Чун-чи-ли.
Тогда рассердился Со-дэ-шан и. бросился на врагов. После жестокой битвы неприятель был разбит. Но Ка-тар-ион не падал духом. Он хотел поджечь лагерь Со-дэ-шана и отправился туда ночью.
Но ор попал в руки самого Со-дэ-шана, и тот убил его.
Тогда император Шадуана собрал все войско и пошел на Со-дэ-шана.
Но Со-дэ-шан разбил императора и самого его захватил в плен.
Таким образом, империя Шадуан была присоединена к империи Танара.
Любовь
Чун-хян была красива, как звезда на небе, но вела жизнь легкую, и ласками ее пользовались многие.
Так жила она, пока не пришел к ней Ли-то-рен, сын местного начальника, тасы. Она полюбила его и не хотела больше никого знать.
Так они жили, пока отца Ли не прогнали со службы, так как в грабеже он перешел все пределы, и что город разорен и нечем больше платить подати, стало известно королю в Сеуле.
Его имущество отобрали в казну, а его и его семейство сослали в ссылку.
Ли расстался с Чун-хян, но сказал ей на прощанье:
- Жди меня. Я люблю тебя, и когда срок кончится, я приду за тобой. Тогда мы уйдем из этого города куда-нибудь, где нас никто не знает, и будем там вместе жить.
Но, когда приехал новый таса, он скоро узнал (так как в городе все знали друг про друга), кто такая была Чун-хян.
Тогда он приказал привести ее к себе.
Чун-хян не хотела, и ее силой, на руках, принесли к тасе.
- Зачем ты не хотела сама прийти ко мне? - спросил ее таса.
- Потому что я люблю Ли и не хочу больше никого другого любить.
- Глупая, - сказал ей таса, - ты красива и молода, и я понимаю, почему Ли любил тебя, но он не стоит тебя, и отныне ты будешь любить меня.
Но Чун-хян не хотела и отказалась от всех предложений тасы.
Тогда таса посадил ее в тюрьму. Это не помогло. Тогда таса сказал:
- Бейте и секите ее каждый день, пока она не сделается старухой.
И так секли и били прекрасную Чун-хян, пока не пропала ее красота.
Тогда таса приказал отпустить ее на волю.
Она возвратилась в свой дом и там жила в ожидании того, кого любила.
Много лет прошло, когда в город пришел один человек.
Он остановился в гостинице и стал расспрашивать о тех, кто живет в городе, и он узнал все про Чун-хян, как мучил ее таса и как теперь живет она уединенно в своей фанзе.
Тогда Ли пошел к ее дому и постучался.
- После стольких лет неспокойно стало вдруг мое сердце, - сказала Чун-хян, услыхав стук, и сама пошла отворять.
Они сразу узнали друг друга, потому что Чун-хян стала опять удивительно молодой и прекрасной.
Они оставили этот город, где все еще жил ненавистный таса, и поселились далеко-далеко, забыв в счастливой жизни о пережитых невзгодах.