- Послушай, воевода, - серьёзно сказал Свенельд, - это наша земля и не наша. Мы пока здесь гости, но хотели бы стать хозяевами. Вот и смекай, кого мне лучше слушать, Десимира, что другом хочет нам стать, или тебя.
Борис ушёл злым, несправедливо побитым псом. На следующий день ратные его, собираясь спехом, будто с чужих краёв прогоняемые, и от этого озлившись, норовили прихватить хоть что-то с города. Русские кмети, расставленные везде, где можно, Свенельдом то и дело разнимали драки, возникающие между местными и Борисовыми воинами. Сам болгарский воевода в распахнутой шубе и сбитой набок шапке носился на сером в яблоках жеребце, увещевал своих. Благо оружие в обоз сдали, не то до крови дошло бы.
Выпроводив войска Бориса в сыпавшую мелким снегом зимнюю тьму, русские гостили ещё целую седмицу. Свенельд, разьезжая по городу с Десимиром, оглядывал торг, мощные крепостные стены, жалился про себя, что не Доростол себе забрали, а Переяславец, который надо ещё расстраивать и поднимать.
А в Переяславце у Святослава с Глебом сразу что-то не заладилось - тяжело расставался княжий двоюродник с привычной своей властью. Князь наперекор Глебу принялся везде расставлять своих людей, назначая их подчас не по заслугам, а по верному расположению к нему. Святославовы кмети посылались в разные концы нового княжества, возили какие-то грамоты, иногда со-првождали поезда с кормами.
Пришедшего из Доростола Колота с соратниками разместили в старой дружинной избе, в которой, судя по заиндивелым стенам, последнее время не жили вовсе. Чистили всё, отскабливали в потёмках, жрали, валились спать, в яром дыму натопленной печи. Турин, расположившийся на лавке рядом с Колотом, рылся в мешке, ища чистую рубаху, ворчал:
- Святослав по всему Переяславцу уже наши караулы расставляет, не доверяет болгарам. Как дальше с Глебом сживутся? Притрутся, может быть? Наша с тобой очередь послезавтра. Хоть в этом повезло, не то ни роздыху тебе.
- Служба, - сонно и нехотя отозвался Колот. И засыпая подумал: "Всё равно сытнее смердов живём. Там недород какой - нам остатний кусок несут, защитники всё же, а сами на траве да кореньях".
- Тьфу! - не унимался Турин и, так и не найдя рубахи, тоже повалился спать.
Наутро, принарядившись, отправились в город людей посмотреть да себя показать. Ноги сами довели до торга, угаданному по большому скоплению людей. Странно, хоть и большой был город Переяславец, но торг был здесь меньше, чем в это же время в Киеве. Колот вдвоём с Турином - другие двое отстали где-то в начале рядов - прохаживались около прилавков, скользя взглядом по рухляди, глиняной расписной и обычной посуде, задержались на поделках златокузнецов и остановились около кричного железа. Турин, узнав цену, взял в руки крицу и сказал:
- Новый Город, что венды на Мутной построили поднимается на таком торге. Везут в немцы меха, покупают железо, потом в Киев, там закупают хлеб и у себя опять же за меха продают. Так, ежели первый раз лодья ушла из Новгорода, то во второй раз - три уже. Нашим ладожанам упорства не хватает торговлю у новгородцев перебить, а та растёт, как порей на грядке. Войной бы пошли, да венды вовремя Ольгину руку взяли. С русской помощью зачахнет так Ладога.
- Так пусть тоже Святослава к себе позовут, - пожал плечами Колот.
- Знаешь, сколько так рот разевали? Нет, Ладога - город вольный, сами себе хозяева. Скоплю кун, возьму корабль себе, найму ватажников бывалых, да тоже ходить буду и в немцы и к болгарам, в Бирку и в Старград. В Царьград не пойду, а у свеев, урман и прочих немцев мне всё знакомо.
- Возьмёшь меня в дружину? - то ли в шутку, то ли взаболь спросил Колот, но не успел услышать ответа, кто-то мягкий всем телом ударился в него, едва не свалив с ног. Лапа, качнувшись, нечаянно охапил врезавшегося, ощутив сквозь рукавицы мягкую кожу женского коротеля . Готовая сорваться брань завязла на губах, сменив место удивлению. Снизу вверх темно-синими глазами, чуть прикрытыми выбившимися из-под пухового плата чёрными прядями волос, на него смотрела молодая девушка.
- Опа! Ты чего это?
Только и смог произнести Колот. Пышная тугая грудь упиралась ему в рёбра, алый рот будто зовуще был приоткрыт. У него давно не было женщины, и он почувствовал острое желание, поднявшееся откуда-то снизу и ударившее в голову, затмившее белый свет.
- Пусти, пусти!
Девчонка с силой упиралась кулачками в живот, но руки сами не желали расцепляться.
- А хочешь... Хочешь бусы тебе янтаря прусского подарю? - Прохрипел Колот.
Натиск девчонки ослаб. Поняв, что от руса так не избавиться, сказала:
- Пусти, тогда отвечу.
На них уже стали обращать внимание. Невдалеке стояли какие-то кучкой, ражие, молодые, со злою насмешливостью поглядывавшие на чужаков, может, как раз от них и спешила без оглядки девчонка. Турин, будто невзначай, поправил кушак, расстегнув костяную пуговицу кожуха и обнажив под ним крупную, усыпанную для красоты зернью, рукоять длинного ножа. Парни, хоть и нехотя, но всё же потеряли к ним интерес. Колот, всё этого не замечавший, справлялся с дыханием, успокаиваясь, спросил:
- Как звать-то тебя?
- Милкой.
Ответила она и, поняв, что зла не желают, уже с интересом поглядела на Колота.
- Только с бабами так яровит или на рати тоже?
- Спроси у царёвых ратных, коли кто остался в городе. Святослав не кормит трусов и слабых, - не без гордости усмехнулся Колот.
- Обещался, небось, верно князю служить, так теперь поглядим, как мне обещание исполнишь.
И, повернувшись, решительно пошла петляя меж рыночным народом - знала куда ведёт.
- Эй, Милка! А у тебя подружка такая же есть? - окидывая маслянным взглядом болгарику, спросил Турин, пока та выбирала бусы.
- Приходи во двор Аленов сегодня к закату и увидишь, - ответила Милка, оценивающе окидывая взглядом богатырскую стать Турина.
До вечера друзья решили к себе не возвращаться, не то пошлют куда-нибудь, а осели в корчме, где часа два пили пиво со встреченными там соратниками. Потом пошли искать двор Алена. Оказалось, что кузнеца Алена, брата Милки, знают многие и найти его было нетрудно. Дом - избу с повалушею и двумя клетями, поднятыми на высокий подклет - друзья толком не разглядели: было темно, да и пиво в голове играло не к тому. Сторожевой пёс рванулся с лаем и сник, остановленный натянувшимся сыромятным ремнём, обвёрнутом вокруг шеи.
Подготовились к приходу русских основательно: на сколоченном из толстых вязовых досок выскобленном столе стоял пузатый кувшин с вином, на закуску - заколотый ради случая поросёнок, пироги с рыбой, капустой и куриным яйцом, дымил с я чан с гречневой кашей. Входя, Колот запнулся о короб до верха наполненный железными гвоздями, подковами и заготовками для ножей, скорей из хвастовства, чем от небрежности оставленный здесь хозяином. Сам Ален, небольшой, но широкий в плечах мужик, встретил радостно, даже немного заискивающе. Друзьям сначала было невдомёк, а потом поняли, когда стали приходить гости из соседних дворов, что за честь было - угостить и приветить у себя людей нового хозяина здешней земли, победившего войска царя Петра и Сурсувула. Соседи с любопытством слушали гостей, рассказывавших были и небылицы из своих походов. Разошедшийся от внимания Турин, подхватил из короба подкову, играючи разогнул её и согнул обратно.
- Наш Ален тоже так может.
Кузнец замахал руками, отнекиваясь - не хотел обижать гостей состязанием.
- А быка забороть можешь? - не унимался подвыпивший, сидевший с краю стола мужик.
- Бороть - забава для детворы. Кулаком валил! -- отвечал Турин.
- Ты кто в прошлом, кузнец али кожемяка?
- От рождения таков. С тринадцати лет меня из Ладоги прогнали, вот и скитаюсь. Сначала у чуди, потом у свеев, у фризских русов был и у ободритов тож.
Колот, спьяну обиженный, что на него почти не смотрят, и даже Милка с восхищением уставилась на ладожанина, пыхтел, стараясь разогнуть подкову. Дуги больно врезались в ладони, но Лапа не хотел замечать боль, тем паче подкова медленно, но поддавалась. Силы кончались, но на помощь пришла хозяйка дома - жена кузнеца Невяна:
- Хватит тут работу портить, - и мягко, но властно отобрала у Колота недогнутую подкову.
Сыпались вопросы:
- А веру христианскую рушить не будете?
- Налоги те же оставите?
- У тестя лабаз тати вычистили, воров знаем, но те не сознаются, как наказать?
Друзья отмахивались, кивая на князя - он-де обещал, что лучше прежнего будет.
- Смотрите, - грозил всё тот же приставучий мужик, - не то у нас сильных мужей тоже много, зададут вам!
Гости порядком утомились, отвечая уже вразнобой и невпопад. Разумная Невяна с той же мягкой властностью выпроваживала соседей. Упившегося Алена отволокли под руки в опочивальню, Турин куда-то пропал с ластившейся к нему весь пир девахой, а Невяна, подмигнув Колоту, постелила ему с Милкой в клети, шепнув на ухо:
- Ален хоть и тихий, но прознает, убьёт обоих - честь сестры бережёт!
Сна как и не было, плоть брала своё. Колот до самого рассвета лаская мял податливое тело болгаринки, утомив её до предела и утомившись сам. Не дав себя свалить долгому сну, на неверных ногах и едва одевшись, выбрался из дома, пока кузнец не проснулся, и побрел, спотыкаясь, в свою сторону.