"Рассказы" Ауслендера "образцово" демонстрировали большинство черт, присущих стилизациям 1900-х годов. Среди произведений были тексты-"отрывки" ("Бастилия взята. Фрагмент"); тексты, типологически включенные в жанр-ансамбль ("Месть Джироламо Маркезе. Сорок первая новелла из занятной книги любовных и трагических приключений", "Валентин мисс Белинды. Сорок вторая новелла из занятной книги любовных и трагических приключений"); тексты, воспроизводящие точное название архаической жанровой формы ("Корабельщики, или трогательная повесть о Феличе и Анжелике", "Некоторые достойные внимания случаи из жизни Луки Бедо. Повесть"); наконец, тексты, название которых содержало в себе индивидуально-авторскую жанровую "атрибуцию" ("Литания Марии Девственнице из Каенны", "Флейты Вафила. Идиллическая повесть").
Сборник был сформирован из опубликованных ранее произведений, но его анализ позволяет сделать вывод о том, что автор циклизировал отдельные тексты, в итоге создав единый метатекст, имеющий фабулу, сюжет, систему персонажей и одного главного героя. Развитие сюжета сборника можно определить формулой "вперед в прошлое". В первых рассказах действие происходило во время Великой французской революции, далее через XVIII век переносилось к периоду итальянского Ренессанса, а завершал сборник рассказ из эпохи эллинизма.
Одной из главных тем "Золотых яблок" является антитеза "временного", предстающего как социально-политическое, всегда точно маркированное конкретными историческими событиями (Великая французская революция, война гвельфов и гибеллинов и т. п.), и "вечного", представленного ценностями мира чувств и искусства. Начало макросюжета сборника обозначено названием, точно отражающим факт социальной истории ("Бастилия взята"), конец - названием, осмысляемым как символ древней мистерии ("Флейты Вафила").
Книга, созданная в период поражения первой русской революции и изображавшая в одной из своих частей события Великой французской революции, была явно нацелена на то, чтобы вызвать у читателя аллюзии с современностью. На это указывал и сам автор: "В 1905 году, когда я стал писать уже по-настоящему (т. е. получать некоторое признание от окружающих и самого себя) эти два течения [интерес к общественным проблемам времени и эстетизм. - А. Г.] как-то слились. Обращаясь к французскому XVIII веку, к Великой революции, следуя в этом эстетическому влечению к старине, я показал в этом далеком прошлом (для себя по крайней мере) отзвуки настоящего". Во взгляде на события Французской революции С. Ауслендер во многом шел вослед Анатолю Франсу, в чьих произведениях представала трагическая антитеза гуманистических мечтаний Просвещенного века и их реализации в кровавом революционном деянии. Для этого раздела сборника "Золотые яблоки" характерна кольцевая композиция, формирующаяся как за счет хронологической последовательности изображенных событий, так и за счет их авторского осмысления. Начало (штурм Бастилии) знаменовало разрушение беззаботного мирка избранных, счастливой "Аркадии", основанной на угнетении многих; кульминация (убийство "Друга Народа" Марата) воплощала протест личности против диктатуры массы; конец - история судьбы вымышленного героя - утверждал приоритет права индивидуума быть независимым от роевого движения социума. Таков смысл финала повести "Некоторые достойные внимания случаи из жизни Луки Бедо": "Вчера по приговору генерального суда были казнены: Канурэ, Дуке, Коме, Пепетро. В числе других я прочел свое собственное имя: "Лука Бедо". Я задул свечу и долго ходил без сапог, обдумывая планы перестройки и вспоминая предметы, которые необходимо было выписать для нашего хозяйства". В финале герой Ауслендера прихотью фортуны получал чудесную возможность отделиться от себя самого, погибшего в жерновах революционного террора, и продолжать жить дальше.
В следующих по времени рассказах из эпохи Возрождения исторические события отходили на второй план, выполняя роль скорее временных маркеров, чем сил, движущих сюжет. Зато в этих срединных рассказах на фоне пестрой череды персонажей появлялся главный герой "Золотых яблок". Он имел разные ипостаси, материализованные в различных персонажах сборника (в "Валентине" мисс Белинды, Прекрасном Марке, Джованни, Феличе, Вафиле), а также был наделен узнаваемыми чертами внешнего и духовного облика автора сборника. Этот герой - юноша, почти мальчик, который хорош собой и стоит на пороге познания тайны любви. Если использовать фольклорный термин, то лирический сюжет сборника можно определить так: "перед обрядом инициации". С главным героем "Золотых яблок", в разных обликах странствующим по временам и странам, связана тема, объединяющая произведения Ауслендера с творчеством Кузмина, - тема осмысления платоновского многообразия форм Эроса и пересмотра норм традиционной сексуальной этики. Герой Ауслендера находится как бы в преддверии Любви, равно признавая правомерность ее многих обличий, но еще не склоняясь ни к одному из них. Для главного лирического героя сборника совершение "обряда инициации" - обретение половой зрелости, выражающееся в прохождении испытания плотской любовью, - равносильно вкушению отравленных "Золотых яблок", образ которых лег в основу заглавия книги.
Концептуальный центр сборника - финальный рассказ "Флейты Вафила". Именно в этом произведении Ауслендер добился наиболее совершенного моделирования неомифологического текста, посвященного мистерии брака божества (Афродиты) и человека (отрока Вафила), отвергшего земную любовь в ее разных проявлениях; мистерии, завершающейся гибелью смертного и его мыслимым воскрешением в иной ипостаси. Рассказ, основанный на переосмыслении мистерии брака Афродиты и Адониса, завершал метасюжет сборника.
Публикация "Золотых яблок", в целом благожелательно встреченных критикой и собратьями по перу, знаменовала признание их автора как литератора, имеющего "свою" тему, которой стало видение настоящего сквозь призму прошлого. О "злободневности" истории сам Ауслендер писал так: "В эпохи кризисов, напряжения, переломов обостряется это чувство влечения к прошлому. Иные уставшие - ищут здесь успокоения, миражом прошлого хотят заслонить мучительную современность; другие, неутомимые искатели красоты, жадно стремятся принять все радости, печали, подвиги не только бурной и сложной современной жизни, но и всех веков прошедших; воскрешают, переживают их и утончают души свои опытом не одной, краткой и ограниченной в возможностях, жизни нашей, а опытом тысячи жизней, которые заключены в старых книгах, портретах, изданиях, парках, милых вещах старины. Поэтому-то в наше сложное и напряженное время так часто обращается воображение поэтов и художников к эпохам прошедшим. Это вовсе не отказ от современности, а выявление того смутного и беспокойного влечения к прошлому, которым суждено томиться современной душе".
В середине 1900-х годов С. Ауслендер вошел в круг петербургской литературной элиты. Он - посетитель литературных салонов, в частности, "Башни" Вяч. Иванова, участник проводившихся там эстетических собраний и эротических экспериментов, одним из которых были вечера "друзей Гафиза". Последние отображены в рассказе С. Ауслендера "Записки Ганимеда".