- …Нет, вы вслушайтесь, вслушайтесь как следует в эти чудесные строки, - взволнованно прерывает он сам себя и с глубоким чувством повторяет:
Но человека человек
Послал к анчару властным взглядом…
Федя замер, боится шелохнуться… Он так ясно видит всю эту картину! "Послал к анчару властным взглядом…" Вот именно таким, вполоборота головы, надменным и властным… Это так хорошо, что у Феди щиплет в носу - и не от чего-нибудь, а единственно от умиления, что вот сумел кто-то так хорошо и точно сказать!
Впоследствии это стихотворение всегда напоминало ему Ивана Николаевича Драшусова.
- Как непохожи Иван Николаевич и Кириякий Николаевич, - сказал как-то Федя отцу. - Ну совсем, совсем разные! Даже не верится, что родные братья.
- Это правда, - ответил Михаил Андреевич. - Кириякий пошел в отца и, я уверен, в конце концов сколотит себе немалое состояние. А Иван, я слышал, совсем беспутный малый.
Подумал и добавил:
- Это не редкость, что родные братья разные. Вот и вы с Мишей не очень-то похожи друг на друга.
- Ну, мы совсем другое дело, - сказал Миша.
А Федя промолчал, понимая, что отец запустил камень в его огород: на Мишу он надеялся, Федя же, по его мнению, мог сбиться с пути. Конечно, Михаил Андреевич готов был сделать все, чтобы уберечь сына, но в глубине души с болью и горечью сознавал, что это будет не так-то легко.
Глава восьмая
К Драшусову кроме Феди и Миши ходили еще два мальчика. Они сидели за одним столом, и всякому входящему в комнату бросалось в глаза их разительное несходство. Коля Винников был мальчик крупный, краснощекий, подвижный и здоровый, с дерзким выражением круглых зеленых глаз; Витя Сокольский - маленький, бледный, хилый, с несмелой, но обаятельной улыбкой. Оба они раньше жили в деревне и впервые увидели Москву.
Отец Вити, дворянин средней руки, замешанный в дело декабристов, лишенный чинов и большей части своего состояния, навсегда затворился в деревне. Но он понимал, что судьба его не должна отразиться на судьбе сына, и старался дать ему хорошее образование.
Коля Винников был сыном богатого, но разорившегося перед смертью откупщика; жил он в имении деда с материнской стороны, известного в Москве князя, а затем в его московском доме, и при всяком удобном и неудобном случае без каких бы то ни было оснований называл себя князем. С товарищами он держался заносчиво и был склонен к жестоким шалостям.
Разумеется, Коля полностью подчинил себе Витю. Тот смотрел на друга с восхищением, завидуя его силе, развязности, умению держаться независимо и даже вызывающе, и безропотно выполнял за него все домашние задания. Постепенно Коля совсем обленился, грубо требовал подсказок и чем дальше, тем все чаще пускал в ход кулаки. Особенно доставалось Вите из-за математики. Среди учеников Драшусова Витя выделялся замечательными способностями к математике, и не было на свете такой задачи, которую он не решил бы с молниеносной быстротой, иногда даже в уме. Казалось бы, способности Вити должны были вызвать симпатии к нему со стороны учителя математики. В действительности же получалось наоборот - Кириякий Николаевич всей душой невзлюбил Витю и постоянно придирался к нему. И так как Витя был уязвим только с одной стороны, то Кириякий Николаевич обратил на нее все внимание и рьяно преследовал его за подсказки. Послушать Кириякия Николаевича, так худшей провинности на свете нет - это и недобросовестно, и негуманно, и даже подло. Бедный Витя стоял перед расшумевшимся учителем ни жив ни мертв, с опущенными длинными, как у хорошенькой девочки, ресницами. Дело дошло до того, что он уж и глазом моргать не смел - Кириякий обязательно примет и это за подсказку.
Таким образом, Витя оказался меж двух огней - Кириякием с одной стороны и скорым на кулачную расправу Колей - с другой.
Федя и Миша молчаливо, не сговариваясь, наблюдали за ним. Братья держались спаянно, дружно и чувствовали себя уверенно. С Колей они почти не общались, а с Витей несколько раз заговаривали, но тот сторонился их и льнул к Коле. Однажды Кириякий Николаевич вызвал Колю к доске. Мальчик ничего не знал, но не хотел в этом признаться и требовательно уставился на Витю. Тот заметил, что Кириякий наблюдает за ним, и не решился подсказывать. Коля получил двойку; возвращаясь на свое место, он погрозил Вите кулаком, и это видели все, кроме склонившегося над классным журналом учителя.
После уроков Коля, как всегда, небрежно бросил на руки Вите свою сумку с тетрадями и вышел из класса. Он не сомневался, что Витя пойдет за ним, и решил как следует проучить его.
Но тут к Вите подскочили братья Достоевские.
- Хочешь, пойдем домой вместе? - как бы невзначай предложил Миша.
- А если за нами приедет Григорий Савельев, мы тебя отвезем, - добавил Федя.
Витя, собиравший тетради, выпрямился и удивленно посмотрел на них.
- Но ведь меня ждет Коля Винников, - проговорил он негромко и обреченно вздохнул.
- Ну и пусть его ждет! - горячо сказал Федя. - Подождет-подождет, да и уйдет с носом.
- Разве ты ему обещал? - спросил более спокойный и справедливый Миша.
- Нет, но…
- А не обещал, так и говорить нечего! - перебил Федя.
- Давай лучше дружить с нами, - предложил Миша.
- И что ты в нем нашел? Подумаешь, какая птица! - снова не утерпел Федя.
- Вообще-то он хороший! - горячо сказал Витя. - Но только…
- Что? - спросили мальчики в один голос.
Витя опустил голову и покраснел. Он испугался, что чуть было не проговорился, но лгать не умел.
- Мы все знаем, - решительно сказал Федя, хотя они ровно ничего не знали и только смутно догадывались о том, о чем сейчас нечаянно полупризнался Витя. - Мы все знаем, - повторил он еще увереннее, - и в обиду тебя не дадим!
- А если Винников и вправду хороший, то мы и с ним подружимся, - не замедлил добавить Миша.
- Итак, айда с нами! - решительно закончил Федя.
- Да я, право, не знаю… - замялся Витя. - К тому же вот видите - он и сумку свою оставил…
- Тогда пойдем сейчас вместе к нему и отдадим сумку!
И они действительно пошли все вместе, хотя Витя не хотел этого и явно трусил. Опасаясь, как бы он не сбежал, Миша и Федя шли по обе стороны, как два конвоира.
Колю они нашли довольно далеко, почти у самого дома князя. Увидев своего друга в сопровождении братьев Достоевских, он подбоченился и крикнул:
- Сокольский, ко мне!
Витя рванулся было вперед, но братья с обеих сторон вцепились в него и не пустили.
Между тем Винников не трогался с места, ожидая, пока мальчики подойдут ближе. И вот он уже нахально улыбается им прямо в лицо и, слегка картавя, с характерным южнорусским акцентом (первые десять лет своей жизни Коля Винников провел в имении деда в Малороссии) небрежно произносит:
- Господа, чем я обязан? Или этот мальчик с пальчик в чем-нибудь провинился перед вами? Если так, то я сейчас же накажу его.
Он был находчив, этот самоуверенный, наглый мальчишка!
- Не ломайся, Винников, - строго сказал Миша, - ведь ты же прекрасно понимаешь, в чем дело.
- Во-первых, не "Винников", а "князь Винников"! во-вторых, что же мы будем объясняться на улице? Прошу в мой палаццо! - и он царственным жестом указал на подъезд, по обеим сторонам которого стояли расфранченные лакеи.
- Нет, мы не можем, - отвечал Миша, - нас ждут дома.
- А разве что-нибудь мешает нам объясниться здесь? - спросил Федя.
- Допустим, ничего. Ну что ж, если вы так хотите, я готов выслушать вас, - добавил он с видом невинной жертвы и деланно поклонился.
- Нам известно, что ты обижаешь Витю, - просто сказал Миша. - Нет, нет, - добавил он поспешно, заметив испуганное движение своего подопечного, - он ничего, совсем ничего нам не говорил, мы сами это узнали!
- Каждый из нас может говорить все, что ему вздумается, - ледяным тоном парировал Коля, - однако же прошу не забывать, что я никому не позволю в лицо критиковать мои поступки!
Он явно играл какого-то хорошо знакомого ему взрослого, скорей всего - собственного деда.
- А мы тебя и не спросим, - близко подскочил к нему Федя. - Больше не дадим бить Витю - и все. Понял?
- Вы забываетесь! - высокомерно ответил Винников и отвернулся.
Он уже хотел было идти, но Миша удержал его за рукав:
- Послушай, а ведь сегодня Витя никак не мог тебе подсказать. Кириякий глаз не спускал с него.
- Он мог за партой сделать крест или вилку! - неожиданно сбиваясь с тона, запальчиво крикнул Коля. Показанный на пальцах крест означал умножение, а вилка - деление. - Если бы за партой, то Кириякий не увидел бы, потому что сидел, а я бы увидел!
- Да что он, обязан, что ли?
- А как же? - с искренним недоумением переспросил Коля.
- Почему же это он обязан?
- Да как сказать… - несколько смешался Коля. - Если мы друзья, значит, обязан!
- Ты много подсказываешь ему?
- Так я же сам ничего не знаю!
Это откровенное признание обезоружило мальчиков, и они растерянно переглянулись.
- Ну конечно же ничего не знаю, - повторил Винников, заметив, что слова его произвели впечатление. - Если бы я знал, то и вам подсказывал бы.
- Но почему ты не учишься? Разве ты не хочешь быть образованным?
- А зачем? Ведь дедушка обещал мне все свое состояние, - ответил тот простодушно.
- Вот как! - Миша и Федя снова переглянулись. Это объяснение не было лишено резона. Отец не раз говорил им, что они должны учиться прежде всего потому, что он бедный человек и не может оставить им состояние.
- Ну, слушай, - начал Миша после паузы. - Витю мы берем под свое покровительство. Нас все-таки двое, а ты один.