Никогда, отметил Трэливен про себя, он не добирался до аэропорта так быстро. Он не заметил, как они добрались до Марполя, пересекли Оак-Бридж и выехали на Лули-Айленд. Затем взяли вправо, снова пересекли устье реки по Си Айленд, миновали полицейские крейсера, чьи команды разговаривали в дверях с домовладельцами, выехали на шоссе в аэропорт, и их встретили огни длинных низких зданий наземных служб. Они резко затормозили, с противным скрежетом покрышек, чтобы избежать столкновения с пожарной машиной, медленно заканчивающей U - образный разворот впереди них. Сержант выругался; коротко, но с чувством. Перед главным корпусом Трэливен выскочил из машины, проскочил в двери и промчался через толпу, слыша, как замирает вой сирены. Отмахнувшись от посыльного, встречавшего его, он направился прямиком в административный блок, в комнату диспетчера. Для человека своего роста он двигался очень быстро. Очевидно, эта раскованная манера двигаться в сочетании с крепким телосложением, красивыми прямыми волосами и мужественными чертами лица привлекали к нему внимание многих женщин. Угловатые, неправильные черты лица, казалось, были вырублены из куска дерева неопытной рукой. Трэливен имел прочную репутацию приверженца дисциплины, и почти каждый член летного состава испытал на себе холодный взгляд его светлых водянистых глаз.
Он вошел в диспетчерскую в тот момент, когда Бардик озабоченно, но с почтением говорил по телефону.
- …Нет, сэр, он не специалист. Он летал во время войны на одномоторных самолетах - и все… Я спрашивал их об этом. Этот доктор на борту говорит…
Диспетчер быстро вскочил и тепло приветствовал Трэливена.
- Я очень рад видеть вас, капитан!
Трэливен кивнул в сторону Бардика.
- Это он о том парне, с "Импресс"?
- Да. Он только что поднял с постели своего президента в Монреале. Старик не в восторге от всего этого - скажу честно, я тоже. Черт, телефон звонит! Заканчивай побыстрее, Гарри!
- Что еще мы можем сделать? - оправдывался в телефон Бардик, обливаясь потом. - Мы попытаемся помочь ему инструкциями с земли. Я обратился к шеф-пилоту "Кросс-Кэнада" капитану Трэливену - он только что вошел. Мы будем наводить их по радио… Мы сделаем все, что в наших силах. Конечно, это огромный риск, а вы можете предложить что-нибудь получше?
Трэливен внимательно прочел все радиограммы от 714. Затем коротко бросил: "Погода", и ознакомился с последними метеорологическими сводками. Покончив с этим, он отложил бумаги, мрачно взглянул на диспетчера, достал свою трубку и, молча, стал набивать ее табаком.
Бардик все еще говорил по телефону:
- …Я думал об этом, сэр! Говард будет заниматься прессой - они еще ничего не знают об этом… Да, да, мы наложили запрет на снабжение продовольствием всех рейсов из Виннипега. Это все, что мы знаем. Я позвонил вам сразу же…
- Что вы об этом думаете? - диспетчер обратился к Трэливену. Пилот, молча, пожал плечами и снова взял радиограммы. Пока он читал, потягивая трубку, лицо его покрылось глубокими морщинами. Вернулся посыльный, распахнув дверь ногой, так как руки его были заняты подносом, уставленным бумажными стаканчиками с кофе. Один он протянул диспетчеру, другой поставил перед Трэливеном, который не обратил на него никакого внимания.
- …Расчетная время прибытия 05.05. по местному времени, - Бардик говорил с плохо скрываемым раздражением. - У меня дел по горло, сэр… Я займусь этим… Я позвоню вам. Я позвоню вам, как только узнаю что-нибудь новое… Да, да… До свидания!.
Швырнув трубку на рычаг, он вздохнул с облегчением. Затем повернулся к Трэливену.
- Очень благодарен вам, капитан, за помощь! Как вам вся эта история?
Трэливен потряс радиограммами.
- Это все?
- Это все, что мы знаем. А сейчас пора садиться за пульт и сажать этого парня. Вы должны дать почувствовать ему машину в полете, навести его и - Боже помоги нам! - помочь ему посадить машину. Вы слышите?
- Я не могу делать чудеса, - беспристрастно ответил Трэливен. - Вы знаете, что шансы человека, летавшего только на боевых самолетах, посадить четырехмоторный пассажирский самолет очень ничтожны, если не сказать хуже?
- Конечно, я знаю это! - взорвался Бардик. - Вы же слышали, что я говорил Барнерду! Но у вас есть другие предложения?
- Нет, - медленно ответил Трэливен. - Пожалуй, нет. Я просто хочу быть уверенным, что вы понимаете, во что мы влезаем.
- Послушайте! - заорал Бардик. - В воздухе самолет, набитый людьми, часть из них, включая пилотов, умирает! Крупнейшая за последние годы катастрофа в воздухе, вот во что мы влезаем!
- Успокойтесь, пожалуйста, - охладил его Трэливен. - Криком делу не поможешь.
Он еще раз взглянул на радиограммы, потом на карту на стене.
- Это будет очень трудная и очень долгая работа, - сказал он, - и я хочу, чтобы все все до конца поняли.
- Ну, что же, джентельмены, - заключил диспетчер. - Вы совершенно правы, командир, что обращаете наше внимание на риск предстоящей операции. Мы все это понимаем.
- Так что же вы выбрали? - настаивал Бардик.
- Тогда очень хорошо, - Трэливен подошел к радиооператору. - Пора начинать. Вы можете напрямую говорить с 714?
- Да, командир, слышимость хорошая. Можем вызвать их в любое время.
- Вызывайте.
Оператор включил "передачу".
- Рейс 714! Вызывает Ванкувер. Как слышите? Прием.
- Да, Ванкувер, - донесся из динамиков громкой связи голос Спенсера. - Слышу вас хорошо. Продолжайте.
Оператор протянул стоящий микрофон Трэливену.
- О'кэй, командир!
- Он меня слышит?
- Да, можете продолжать.
Держа в руках микрофон и волоча его шнур по полу, Трэливен повернулся спиной ко всем, находящимся в комнате. Расставив ноги, он уставился невидящим взглядом в точку на карте, сконцентрировавшись на своих мыслях. Голос его звучал ровно и неторопливо, с уверенностью, которой он не чувствовал.
- Хэлло, рейс 714! Говорит Ванкувер. Меня зовут Поль Трэливен, я шеф-пилот авиакомпании "Кросс-Кэнада". Моя задача - научить вас управлять этим самолетом. Я не думаю, чтоб у нас было много проблем. Если не ошибаюсь, я говорю с Джорджем Спенсером. Я хотел бы услышать подробнее о вашей летной подготовке, Джордж.
На Бардика, стоявшего сзади, напал приступ нервной лихорадки. Отвислые щеки его честного лица тряслись без остановки.
7. 03.25 - 04.20
Спенсер напрягся, бросив непроизвольный взгляд на девушку, сидевшую в соседнем кресле. Она не сводила с него глаз, блестевших в зеленоватом свете приборных панелей. Спенсер отвел взгляд, внимательно вслушиваясь в сообщение с земли.
Трэливен продолжал:
- Например, сколько у вас часов налета? В радиограмме говорится, что вы летали на одномоторных боевых самолетах. Летали ли вы когда-нибудь на многомоторных машинах? Хотелось бы это услышать от вас, Джордж.
У Спенсера настолько пересохло во рту, что он едва мог говорить. Откашлившись, Спенсер ответил:
- Хэлло, Ванкувер! Я - 714. Рад слышать вас, капитан. Но, пожалуйста, давайте не будем обманывать друг друга. Я думаю, мы оба сознаем ситуацию. Летал я только на одномоторных самолетах, "Спитфайрах" и "Мустангах" всего у меня около тысячи часов налета. Но это было тринадцать лет тому назад. Как поняли меня? Прием.
- Пусть это вас не волнует, Джордж. Это как умение кататься на велосипеде - никогда не забывается. Подождите минуту.
В диспетчерской, на земле, Трэливен отключил микрофон и взглянул на лист бумаги, протянутый ему диспетчером.
- Постарайся вывести его на этот курс. ВВС увидят его на радаре.
Помолчав, диспетчер сказал:
- Судя по голосу он сильно взвинчен, да?
- Да, но как бы ты чувствовал себя в его шкуре?
Сдержав усмешку, Трэливен продолжил:
- Мы должны вселить в него уверенность. Без этого у него нет никаких шансов. Чтобы ни случилось, он не должен потерять присутствия духа. Давай потише, хорошо? - обратился он к говорившему по телефону помощнику диспетчера. - Если этот парень не будет четко меня слышать, то моментально разразится катастрофа, и мы уже ничего не сможем сделать.
Он повернулся к радиооператору.
- Все что угодно, но мы не должны его потерять!
И Трэливен опять включил микрофон:
- 714! Говорит Трэливен. Вы ведь сейчас на автомате?
- Да, капитан, - последовал ответ.
- Хорошо, Джордж. Ты можешь на минуту отключить автопилот, почувствовать машину и попробовать управление. А после небольшой практики мы немного изменим ваш курс. Но сначала внимательно выслушайте меня. Когда ты возьмешь управление на себя, тебе может показаться, что машина реагирует тяжелее и медленнее, чем боевые самолеты. Пусть это тебя не беспокоит, так и должно быть. У вас там вокруг полно самолетов, так что все делайте аккуратно и осторожно. Все время контролируйте свою скорость и не давайте ей упасть ниже 120 узлов, пока не выпущены шасси и закрылки, иначе вы потеряете управление. Я повторяю! Не давайте скорости упасть ниже 120 узлов! Так, еще один момент. У вас там есть кто-нибудь, чтобы вести переговоры по радио и не отвлекать вас от управления?
- Да, Ванкувер. Рядом сидит стюардесса, и она будет вести переговоры по радио. Начинайте, Джанет!
- Хэлло, Ванкувер. Говорит стюардесса, Джанет Бенсон. Прием.