IV
1 Отошла от Лазаря сонная немочь, и вернулась ему бодрость душевная, и памяти твердость, и ясность разумения.
2 Купно и вера в сердце ожила: почал молитвы помалу творить, и правило церковное блюсти, и в словеса боговдохновенные и в жития угодников Божиих вникать уже с некоею теплотою сердечною.
3 А по Отраде, и на малое время ее от себя отпуская, скучал: все на нее глядел, не мог наглядеться,
4 как она в его покое то-ли какою забавою детской забавляется, то-ли у окна за рукодельицем сидит степенно да пристально.
5 А то и сом с нею зачинал потешаться да гуторить, в игры ль играть домашние - в гусек, в чет-и-нечет, в шашки, в зернь.
6 Она же и сказки сказывать досужа была, и песни петь нарочито горазда, какие аль от прохожих странников слыхивала, аль и сама, гляди, сложила; и таково складно да ладно и слова придумывала, и напев выводила, что до умиления Лазарь теми песнями ее услаждался.
7 Давно перестала подружка ласковая робеть его и дичиться: куда тут, и за мамку ему бывала, играючи, а он ей за дитя малое.
8 А иным часом, ровно к брату старшему, ластилась; а то вдруг и подойти поближе не хочет, ста̀тится, изподлобья на него поглядывает, а глаза смеются.
9 Журила его тоже да корила, смеючись, за убожество: сиднем-лёжнем обзывала, байбаком ленивым, лесным боярином-лежебоком, что жиру за лето нажил да лапу себе в берлоге и сосет, за всю зиму раз с боку на бок повернется, и то на солнцеворот.
10 И не в обиду то Лазарю было, а в утеху и веселье, будто и впрямь он потехи ради убогим притворился.
11 Обыкла с ним Отрада целые дни проводить, с утра у княгини в Лазарев терем просилась, а с дворовыми подружками играть не шла. (282)
V
1 Миновала так зима и лето красное, пошел Отраде одинадцатый годок, и зачала она Лазаря молить: "Научи, да научи меня грамоте, читать и писать".
2 А Лазарь тому и рад был; и как оказалась отроковица весьма понятлива и памятлива, то по малом времени уже и Псалтирь разбирала, а минул год, другой - и из других книг довольно прочла.
3 А что̀ начитала, по своему любила пересказывать: "Смотри", говорила, "Лазарь, твердо ли я все упомнила, до̀бре ли в толк взяла, так ли догадалась".
4 И дивились иною порой Лазарь и Василиса на речи ее замысловатые, будто и не детские.
5 Читали они, к примеру, в Книге Бытия, как Господь Бог прародителей наших за первый грех древлего ослушания покарал, Адаму смертию умереть назначал, Еве же и чад родить в муках.
6 И говорит Отрада: "Меньше в том казни было, - так разумею, - нежели милости. Коли дитя родить матери благо, - стало и помереть человеку не лихо.
7 "Не убыль человеку смерть, а силы прибыль. А что в болезнях матери детей рожать определено, то радости ее не отымает.
8 "Так и с этою жизнью раставанье боль человеку и скорбь; но из этой скорби радость процвести должна такая-же, какая матери радость есть на дитя рожоное".
9 Сказала Василиса: "Добро тому, кто достойно преставится; но смерть грешника люта, и кого грехи тянут тяжкие, тому жизни конец суда начало".
10 Отвечала Отрада: "Бог милостив. Да ведь и дети тоже не всегда бывают родителям в утешение. Первый-то у Евы сын кто был? Каин! А и грехи многие, Божией Матери предстательством, замолить можно".
11 - "Разумница ты у меня, вся в матушку свою пошла", - молвила Василиса: "и кто тебя сему научил?" Прошептала Отрада: "Вестимо, матушка".
12 Засмеялась княгиня ласково: "Как же она тебя в том наставлять могла, когда ты ее, страдалицы, Богом взысканной, сиротинка ты горькая, и не помнишь?"
13 Потупила очи Отрада, затулилася, и ничего на все распросы не отвечала. (283?)
VI
1 Сидела Отрада возле Лазаря, - шел ей тогда год тринадцатый, - и читали они опять ту-же об изгнании праотцов из вертограда едемского повесть, и говорит Отрада:
2 "Внимай, убогой, да вникай: я тебе о земном рае стих спою, - что мне пустынька дубравная нашумела, поведаю". И запела:
3
- "Уж ты, Раю мой, Раю пресветлый,
Ты почто́ еси мне заповедан?
И куда ж от меня затворился,
Невиди́мою схимой покрылся?
Али мною ты, Раю, погублен?
Али в го̀рняя, Раю, восхищен
И цветешь в небеси на воздусех,
А сыру землю сиру покинул?" -
4
"То не крины душистые па̀хнут,
То не воды журчат живые, -
Говорит Адамовым чадам
Посхимненный Рай, затворенный:
- 'Вы не плачьтесь, Адамовы чада:
Я не взят от земли на небо,
Не восхищен к престолу Господню
И родимой земли не покинул.
А цвету я от вас недалече,
За лазоревой тонкой завесой:
Ту завесу лазореву знает,
Кто насытил сердце слезами.
5
"'Где проходит Божия Матерь
По земле святыми стопами,
Там оскрѐст и я простираю
Добровонные сени древесны;
Там бегут мои чистые воды,
Там поют мои райские птицы;
Посреди же меня Древо Жизни,
Древо Жизни - Пречистая Дева'."
6 - "Знаю," - сказал Лазарь, - "мне в тот рай Богородичен не вступить; а послушать тебя сердцу утеха и некое о Земле-Матери упование. Отрадою ты мне юдоль сию слезную озаряешь".
7 Сказала в ответ Отрада: "Так оно и есть, Лазарь, как я пою. А Егорья Божия Матерь любит. Он перед Нею по земле на белом коне едет, а Пречистая за ним идет.
8 "Он Ее слуга; ты же - слуга Егорьев. И тебя Матерь Божия пожалеет". (284)
9 "Знаю ныне", - воскликнул Лазарь, - "что̀ оно, то словечко твое, значило, что̀ ненароком ты про матушку свою проронила: от нее де наставляема была в том, что̀ от наших очей, как оный твой рай, сокровенно.
10 "Воистину, отрадою ты мне из голубой той скинии, слезным покрывалом завешѐнной, послана̀.
11 "Воспомнилось мне, когда ты стих свой о рае недальном пела, ясно воспомнилось: не во сне я тебя тогда с лазоревыми цветами видел.
12 "Наяву ты мне их сюда, недужному, приносила от Гориславы совестью утешною, и песню ту наяву мне пела заветную, милую.
13 "Не таись, Отрада, скажи мне, что так и было; как ныне припомнилось, и спой мне еще ту самую песню".
14 Взглянула на него Отрада очами далекими, Гориславиными, и, ничего не сказавши в ответ, убежала.