- Ха, можно подумать, ты не рвался к дармовой капетовой кормушке! - не остался в долгу Колло. - Тебе тоже ответили кратко и ясно: "Утрись, перетопчешься!"
- Зато я хотя бы не мстил! - Фабра словно подбросило на сиденье.
- Да-а? - притворно удивился Колло. - Ну-ка скажи, умник: что есть вся наша революция, как не одна большая месть - всем высокородным засранцам, считавшим, что могут купить нас с потрохами, святошам, требовавшим зарывать нас за оградой, как паршивых собак, всем этим критикам из королевских академий, цензорам и прочим высокопоставленным идиотам!.. Скажешь, нет?
- Да! - почти крикнул Эглантин. - Да! Только где теперь все наши мечты о новом театре? Теперь мне приходится устраивать клоунады для народа, феерии, идиотские шествия, по театрам рассылают высочайше утвержденные Конвентом списки разрешенных пьес, а ты - не кто-то другой, не Робеспьер, не Сен-Жюст, а именно ты, Колло д’Эрбуа, бывший актер! - подписываешь распоряжение об аресте своих собратьев! Собственными руками уничтожаешь то, что мы пытались создать!
Пространство пустого стола и пустого танцевального зала, карие глаза напротив черных, отрывок из спектакля, который никогда не будет поставлен.
- Колло, ну скажи, что тебя надоумили и заставили… Это ведь Робеспьер затеял, сам бы ты никогда не додумался до подобного… Ведь так? Колло, мне хоть немного будет легче…
- Что ж ты столь низкого мнения о моих умственных способностях? - расхохотался Колло. - Какой Робеспьер, о чем ты? Наш Неподкупный трагедию от комедии не отличит. Ему нет дела до театра… пока нет. А мне - есть. Твои приятели из Театра Нации ставят откровенно промонархические пьесы и надеются, что это сойдет им с рук? Ну уж нет!
- Но их убьют!
- Убивают бандиты в подворотне. А заговорщиков и монархистов казнят по справедливому приговору революционного суда.
- Скажи как есть: по твоему навету!
- Как драматично, Шиповничек! Вероятно, в этом месте мне положено чистосердечно раскаяться и сказать: горе мне, по моему навету гибнут невинные! - циничная ухмылка Колло резала, как нож. - Но мы не на сцене, увы. Революция доверила мне…
- Заткнись! И убирайся отсюда! - почти взвизгнул Фабр. - Видеть тебя больше не могу… убийца!
- Когда захочу, тогда и уберусь, а ты придержи свой паршивый язык, - Колло наклонился вперед, опираясь обеими руками о край стола, говоря медленно и негромко, словно вбивая гвозди-слова. - Меня отправили в миссию - я ее выполнил. А ты, ты же за эти годы ни ногой из Парижа, только и знаешь, что составлять фальшивые накладные, воровать у страны, содержать шлюх да таскаться с недобитыми аристократами по меблирашкам!
- Не было этого… - Эглантин невольно отвел глаза, уступив в поединке взглядов.
- Ага, ты чист и невинен, аки садовый цветок по весне! - хохотнул Колло. - Жаль, не прихватил из канцелярии Вадье любопытный отчетец, специально для тебя. Сообщение касательно двух типов приличного вида, вчера снимавших комнату в нумерах мамаши Альберты, что совсем неподалеку отсюда, в переулке за Карузелью. Неужели так приспичило, что ты даже сбежал со свадьбы задушевного приятеля? Я ведь заходил сюда, твой припадочный дружок Камиль бился в истерике, а тебя не было - ни тебя, ни твоей поблядушки Сешеля. И теперь он сидит тут и блеет: "Не было, не было!". Хоть бы врать толком выучился…
Больше всего Колло ценил это мгновение - когда человек уже понимает, что сломлен, что уступит и скажет все, что требуется дознавателю, но еще бессильно трепыхается рыбешкой на крючке. Это ощущение било по нервам крепче удачно отыгранного спектакля, сильнее первой влюбленности и хорошей потасовки. Никогда прежде он не знал этого чувства, обжигающего и сокрушительного, и где-то в глубине души даже испытывал нечто вроде благодарности гражданину Робеспьеру, открывшему для него прежде неведомую сторону мира. Сладость безнаказанности и власти - и осознание того, что именно он, Колло, в состоянии сделать то, от чего брезгливо отвернутся другие. В состоянии добиться нужного результата и успеха. Что в Лионе, что здесь, в полутемном Павильоне, стоя напротив Шиповничка, который больше не строит из себя неприступную цацу и нервно теребит полоску кружев на рукаве сорочки.
Мысль, навестившая взбалмошную лохматую башку Колло, была остренькой, подленькой - и сулила большие выгоды. А заодно позволяла с успехом заткнуть пасть заклятым соратничкам по Комитету, считавшим Колло не более, чем туповатым исполнителем чужих распоряжений.
- Фабр, ты действительно хочешь их спасти? - вкрадчиво, даже отчасти нежно поинтересовался Колло. - Своих дружков с улицы Сен-Мартен?
- Они такие же мои дружки, как и твои… - бесцветно откликнулся Эглантин.
- Не умничай. Отвечай толком - да или нет. Не то в самом деле домой пойду, а ты сиди тут и бейся головой о стол, покамест мозги из ушей не брызнут.
- Да! Да, черти бы тебя драли!
- Замечательно, - нехорошо обрадовался Колло. - Тогда бери листок, перо, чернильницу и пиши. Красиво, разборчиво и подробно.
- О чем писать? - то ли сыграл в недоумение, то ли в самом деле не понял намека Фабр.
- Шиповничек, - протянул Колло, - ну право слово, совсем ты отупел в последнее время. О Компании своей пиши. О том, как вы весело пьянствовали за счет голодающей страны и делили выручку. О том, как ты, Шабо, Сешель… кто там еще входит в вашу кодлу спекулянтов?.. так лихо ликвидировали свое заведение, что страна не получила с этого ровным счетом ничего, как вы снюхались с англичанами, про доходы с акций, которые вы прибрали в свой карман, ну и чем вы там еще занимались?..
Фабр уставился на него таким взглядом, будто с ним заговорило дерево из парка Тюильри. Или поздоровалась собака - внятно и по-человечески. Да, он действительно был одним из содиректоров и владельцев Ост-Индской торговой Компании, недавно закрытой по решению Комитета, и граждане директора действительно изрядно сплутовали с финансовыми отчетами и распределением дивидендов, но, во имя Верховного Существа, откуда мог пронюхать об этом столь недалекий и ограниченный тип, как Колло?
- Чего вытаращился? - пакостно хмыкнул "недалекий и ограниченный". - Да, концы в воду вы ловко спрятали, не подкопаешься. Но сейчас ты все толком изложишь, а я… я, так и быть, похлопочу касательно глупцов из Театра Нации, - обойдя стол, Колло бесцеремонно распахнул ящик, вытаскивая и шлепая на столешницу все необходимое. - Твори давай!
Говоря по правде, Колло ожидал скандала. Воплей, угроз, призывов к его, Колло, совести - о существовании которой он вспоминал, когда это было позарез необходимо. Но Эглантин какое-то время молча смотрел на него, потом придвинул к себе лист, обмакнул обкусанное перо в чернильницу и начал писать - медленно, словно через силу.
Исписав с пол-листа, он вдруг спросил, не поднимая головы:
- Если Шабо арестуют, что станется с Линой?
- С этой хорошенькой евреечкой? Думаю, сыщется уйма желающих развеять ее одиночество, - легкомысленно отмахнулся Колло. - Ты пиши-пиши, не отвлекайся, а то забудешь что важное. И даже не мечтай оставить душку Сешеля в стороне - кстати, не по вашим ли темным делишкам он недавно мотался в Страсбург?
Перо снова поползло по бумаге, дергаясь, запинаясь, оставляя за собой чуть съезжающие к левому краю строчки. Колло героически пытался сидеть смирно, и почти четверть часа ему это удавалось - а потом привычка непрерывно двигаться взяла вверх. Он закружил по отгороженному ширмой уголку, как зверь по клетке, цепляясь ножнами шпаги за предметы обстановки и время от времени с любопытством заглядывая Фабру через плечо. Ему до зубовного скрежета хотелось знать, о чем сейчас думает Эглантин. Почему он не уперся, но решил поступить именно так? Неохота делиться наворованным? Его компаньонов посадят, как пить дать посадят, Макс давно мечтает отправить их на постой в Консьержери - а Фабр останется на свободе, с большими деньгами и своими бесконечными шлюшками. И сам он похож на гулящую девку - переборчивую, нахальную, дорогую, из тех, что с кем попало не пойдет. Сколько Колло не подбивал к нему клинья - в лучшем случае натыкался на прохладное, обидное недоумение. Мол, на кой ты мне сдался, Животное? Колло хорош только для того, чтобы таскаться с ним по кабакам и встревать в рискованные истории, не более того.
Завершив очередной круг, Колло остановился, покачиваясь с носков на пятки, пристально глядя в спину пишущего. Движущийся локоть, склоненная чуть набок голова, из-за стоящих рядом свечей вокруг светло-каштановых волос образовался едва заметный золотистый ореол. Тоже мне, ангелок выискался. Продажный. По сходной цене. Вот он сейчас и получит - за все! За все письма без ответа, за ехидные смешки, за уведенных подружек, за прошедшую мимо жизнь, за…
Колло резко выбросил вперед руку, сгребя в ладонь густые кудряшки и дернув на себя, вынудив Фабра запрокинуть голову. Наткнулся на изумленный, негодующий и вместе с тем испуганный взгляд. Взгляд жертвы, которая сама напрашивается на то, чтобы ее догнали и разметали по облетевшим кустам.
- Мы так не договаривались, - ошалело пробормотал Эглантин, пытаясь высвободиться и еще не понимая, что это невозможно. - Колло, что на тебя нашло?
- Ничего, - буркнул Колло. - Считай это залогом своей благонадежности. И вообще, мне столько лет хотелось это сделать, и грех не воспользоваться подходящим случаем.