– Может быть, это именно тот человек, ван Оффен, а быть может, и нет. Даже если это так, то откуда мы знаем, можно ли ему доверять?
– Откуда вы знаете? – сдерживая себя на последнем пределе, спросил Фарнхолм. – Послушайте, я только что разговаривал вон с тем молодым человеком, как там его зовут...
– Ближе к делу, – резко перебил его Файндхорн. – Эта шлюпка, если только это шлюпка, находится сейчас всего в двухстах метрах.
– Вы будете слушать? – почти выкрикнул Фарнхолм и продолжал спокойнее: – Почему, вы думаете, я стою здесь живой? Почему живы медсестры? Живы раненые солдаты, которых вы лишь час назад сняли с «Кэрри Дансер»? Почему, думаете, живы все, не исключая мисс Плендерлейт и священника? А причина одна. Когда капитан «Кэрри Дансер» бежал из Сингапура, спасая свою шкуру, этот человек ткнул ему в спину пистолет и заставил вернуться. И вот сейчас он там, в лодке. Мы все обязаны жизнью ван Оффену, капитан Файндхорн.
– Благодарю вас, бригадный генерал. – Файндхорн оставался спокойным и неторопливым, как всегда. – Мистер Николсон, дайте команду включить прожектор. Пусть боцман включит два прожектора, когда я дам команду. Малый ход.
Луч прожектора прорезал темноту и осветил тяжелые движущиеся волны с молочно‑белой от проливного дождя поверхностью. Миг‑другой луч прожектора не двигался, и в его свете дождь казался туманной завесой. Затем луч стал обшаривать округу и почти сразу поймал спасательную шлюпку, болтавшуюся на якоре вверх и вниз. Волны били ее и окатывали с упорным постоянством. В центре тропического шторма волны толклись с разных сторон, заливали шлюпку и находящихся там семь‑восемь человек, которые сгибались и выпрямлялись, сгибались и выпрямлялись, вычерпывая воду, чтобы спасти свои жизни. Напрасные усилия: шлюпка уже глубоко осела в воде, опускаясь ниже с каждой минутой. Только один человек казался безразличным. Он сидел в носовой части шлюпки и смотрел на танкер, прикрывая рукой глаза от прожекторного света. Прямо над его рукой что‑то белело, возможно фуражка, но на таком расстоянии было трудно определить наверняка.
Николсон спустился по трапу с мостика, пробежал к спасательной шлюпке, спустился еще ниже по трапу, ведущему к третьему трюму, уверенно пролагая путь в хитросплетениях труб, пока не оказался у борта. Фарнхолм следовал сразу за ним. Николсон положил руки на поручни и склонился над ними. Одновременно вспыхнули два прожектора. Шлюпка находилась менее чем в сорока метрах. Пойманная лучами прожекторов, она приближалась с каждым моментом. Люди в шлюпке уже были в безопасности, оказавшись с подветренной стороны, под защитой корпуса «Виромы». Они прекратили вычерпывать воду из шлюпки, развернулись на скамьях и смотрели на людей, стоявших на палубе танкера, готовясь прыгнуть и ухватиться за спущенную сеть, которая поднимет их на борт. Николсон внимательно осмотрел сидевшего на корме человека. Теперь он видел, что на голове у того не фуражка, а грубая повязка, пропитанная кровью. Он увидел кое‑что еще: неестественное и неподвижное положение правой руки.
Николсон повернулся к Фарнхолму и указал на сидящего на носу человека:
– Это ваш друг сидит сзади?
– Да, это точно ван Оффен, – удовлетворенно сказал Фарнхолм. – Что я вам говорил?
– Вы были правы. – Николсон помолчал и продолжил: – По‑видимому, в таких случаях он придерживается одной и той же линии поведения.
– Что вы имеете в виду?
– Я говорю о том, что он все еще держит в руке пистолет. Держит его наведенным на сидящих перед ним приятелей. Он не отрывает от них глаз все время, пока я смотрю на него.
Фарнхолм вгляделся и тихо присвистнул:
– Вы чертовски правы. Это именно так.
– А в чем дело?
– Не знаю.