Кто здесь на плохом счету, обычно посылают за четыреста километров от части, не все возвращаются…
– Ну этих то, которые исчезали в тайге, потом находили?
– Не могу сказать что либо определенно, но только… я слыхала от ребят, охранники тюрьмы нашли одного такого…, только кости, по одежде и документам лишь определили, что наш.
– Какой тюрьмы?
– Николай, ты что с луны свалился? Тайга кишит тюрьмами, там целые городки, свои тюремные леспромхозы, а этот прапор Леха, ну тот, который к нам приходил, предупреждал, что командир с обходом идет, так этот Леха уверял, что ближайшие к нам деревни специально готовят, к ловле беглецов из тюрем. Хитрое государство устроило всю систему примерно так. Железная дорога, пересекает всю Сибирь в южной части , чуть выше к северу от нее, крупные города, еще выше деревни и поселки, а дальше, в самых поганых северных местах расположились тюрьмы. Беглецу из тюрьмы куда бежать, – только к железной дороге, значит надо пройти барьер из деревень, которые только теперь и занимаются их ловлей. Государство за это им доплачивает.
– А какое отношение имеют эти деревни к нам?
Валя замедлилась.
– Прапор намекнул, что некоторые неугодные курсанты нашей части, попадают на заметку охранникам этих деревень. Поэтому за ними идет такая же охота, как и за бежавшими зэками.
– Мне чего-то не верится. Ну, я готов.
За время разговора, успел отгладится и переодеться.
– Ух ты, у тебя даже два боевых ордена. Неужели за полтора года в Чечне набрал?
– Так и было.
– Здорово. Давай утюг и жди меня здесь, я поведу тебя сама в клуб.
В клубе полно народа. В основном здесь все военные, исключение представляют девушки и женщины гарнизона. Все они надеты, кто во что горазд, молодежь, в основном, обтянута в брючках, более старшее поколение носит платье. Недалеко от входа на стульях сидят командир части, его жена и тощее длинное создание с угреватым, бледным лицом, как я узнал позже, это – дочь полковника. Когда мы с Валей зашли, Агния Кирилловна, взглянув на нас, стала шептать что то командиру. Тот оглянулся, уперся взглядом в наши фигуры, словно оценивал на рынке, и кивнул жене головой. На сцене военный оркестр, ревет медью вальс– Амурские волны.
– Пошли, – кивает Валя на центр зала, где уже крутится несколько пар.
– Пошли.
Танцы идут уже минут сорок. Валя от меня не отрывается, чем вызывает зависть у местных старожилов и курсантов. В перерыв к нам подходит Гриша.
– Валечка, я понимаю, боевой офицер покорил тебя, но нельзя забывать своих друзей и товарищей. Если бы на всех мужиков хватало девушек, я бы не обратился к тебе с такой необычной просьбой, потанцуй со мной тоже.
– Коля, ты как, согласен?
– Уж больно жалко на него смотреть, – смеюсь я, – пусть мужик встряхнется, но только на один танец.
В это время замполит части выскочил на сцену и заорал в микрофон.
– Белый танец.
– Ну вот как раз, пошли, Гришенька, я тебя встряхну.
Заиграла музыка, появились первые пары тут я услышал тонкий женский голосок.
– Можно вас.
Передо мной стояла дочка командира части.
– Наверно можно. Вы хотите меня пригласить?
– Я вас уже пригласила.
Кладу ладонь на тощенькое плечо, другой рукой перехватываю хрупкую ладошку и осторожно веду девушку, стараясь не задевать разлетевшиеся по паркету пары.
– Говорят вы воевали? – задает она мне вопрос.
– Служил на Кавказе, – уклончиво отвечаю ей.
– Скажите, а девушки с вами вместе служат там?
– Конечно. Там много девушек, это санитарки, врачи, радистки, штабные работники. Я даже знаком с одной красивой женщиной, она… снайперша.
– И она кого-нибудь убила? – ахнула моя партнерша.
– Четырнадцать бандитов завалила.
– Ух, ты… А я смогла бы там… устроится? Наняться и служить в какой-нибудь части.