Реальные факты действительности входили в роман в преобразованной форме, подчиняясь творческой концепции Толстого. Поэтому невозможно отождествление героев "Анны Карениной" с их реальными прототипами, хотя Толстой в черновиках иногда называл романических героев именами близко знакомых людей, чтобы яснее видеть их перед собой во время работы. "Я бы очень сожалел, - сказал однажды Толстой, - ежели бы сходство вымышленных имен с действительными могло бы кому-нибудь дать мысль, что я хотел описывать то или другое действительное лицо… Нужно наблюдать много однородных людей, чтобы создать один определенный тип".
* * *
"Анна Каренина" - современный роман. И современность его заключается не только в актуальности проблематики, но и в живых подробностях эпохи, нашедших отражение в романе. В "Анне Карениной" есть датированные эпизоды - проводы добровольцев (ч. VIII) - лето 1876 года.
Если идти от этой даты к началу романа, то весь хронологический порядок событий проясняется с полной отчетливостью. Недели, месяцы и годы Толстой отмечал с такой последовательностью и точностью, что он мог бы повторить слова Пушкина: "Смеем уверить, что в нашем романе время расчислено по календарю".
Анна Каренина приехала в Москву в конце зимы 1873 года (ч. I). Трагедия на станции Обираловка произошла весной 1876 года (ч. VII). Летом того же года Вронский уехал в Сербию (ч. VIII). Хронология романа строилась не только на календарной последовательности событии, но и на определенном выборе подробностей из современной жизни.
Так появляются в романе упоминания о самарском голоде и Хивинском походе (1873 г.), о всеобщей воинской повинности и воскресных школах (1874 г.), о проекте памятника Пушкину и университетском вопросе (1875 г.), о Милане Обреновиче и русских добровольцах (1876 г.).
Много ценных наблюдений над историческими реалиями романа собрано в комментарии В. Саводника к двухтомному изданию "Анны Карениной" (М. - Л., 1928), в статьях С. Л. Толстого "Об отражении жизни в "Анне Карениной" ("Литературное наследство", т. 37–38) и Н. К. Гудзия "Замыслы Льва Толстого и их воплощение" ("Новый мир", 1940, № 11–12), а также в книгах В. А. Жданова "Творческая история "Анны Карениной" (М., 1957) и H. H. Гусева "Лев Николаевич Толстой. Материалы к биографии с 1870 по 1881 год" (М., 1963).
9
Работа Толстого над романом "Анна Каренина" продолжалась до 1878 года, когда наконец эта книга вышла в свет отдельным трехтомным изданием. Это было первое издание знаменитого романа Толстого, который с 1875 по 1877 год печатался в журнале "Русский вестник".
"Анна Каренина" по выходе в свет имела огромный успех. Всякая новая глава романа "подымала все общество на дыбы, - пишет одна из современниц, - и не было конца толкам, восторгам, и пересудам, и спорам, как будто дело шло о вопросе, каждому лично близком". В этом смысле успех "Анны Карениной" превосходил успех "Войны и мира".
Однако мнения критиков разделились решительным образом. M. H. Катков, редактор консервативного журнала "Русский вестник", которому не без труда и при посредничестве Н. Н. Страхова удалось получить право первой публикации романа, отказался печатать эпилог "Анны Карениной" из-за суждений Толстого о русских добровольцах в Сербии, но поспешил дать свое истолкование новой книги Толстого.
Уже в майском номере журнала за 1875 год появилась "полуредакционная" статья "По поводу нового романа гр. Толстого", подписанная начальной буквой "А". Автором этой статьи был В. Г. Авсеенко, критик и романист катковского круга.
Авсеенко утверждал, что "Анна Каренина" - это, прежде всего, великосветский роман, а сам Толстой - художник, принадлежащий к школе "чистого искусства". Социальный смысл романа был сведен к воспеванию "наследственности культуры, чего вообще недостает нашему обществу". Автора несколько смущали крестьянские сцены в романе и мужицкие пристрастия Левина, зато он был в восторге от сцены бала и множества великосветских лиц, хотя и освещенных, по его мнению, слишком "объективно".
Статьи Авсеенко удивляли Достоевского. "Авсеенко, - пишет Достоевский в "Дневнике писателя", отвечая на его критику, - изображает собою как писатель деятеля, потерявшегося на обожании высшего света. Короче, он пал ниц и обожает перчатки, карету, духи, помаду, шелковые платья (особенно тот момент, когда дама садится в кресло, а платье зашумит около ее ног и стана) и, наконец, лакеев, встречающих барыню, когда она возвращается из итальянской оперы".
Называя "Анну Каренину" "великосветским романом", критик "Русского вестника" как бы бросал вызов демократической журналистике. И этот вызов не остался без ответа. "Русский вестник" - монархический и великосветский журнал - превозносил новое сочинение Толстого. Этого было достаточно, чтобы вызвать бурю негодования в радикальной прессе.
За перо взялся П. Н. Ткачев, критик и публицист демократического журнала "Дело", одного из самых распространенных изданий 70-х годов. Если статьи Авсеенко (а он написал серию статей о романе в "Русском вестнике" и в газете "Русский мир") можно назвать дифирамбом великосветскому роману, то статьи Ткачева (он выступал под псевдонимом "П. Никитин") следовало бы назвать памфлетами на Толстого и его истолкователя.
Кажется, однако, что Ткачев слишком доверял истолкователю и судил о романе главным образом по тому, что о нем писалось в "Русском вестнике". Важнейшая статья Ткачева называлась "Салонное художество". Название весьма характерное, заключающее в себе прямую оценку романа и определяющее отношение критика к нему.
Ткачев, по существу, повторил весьма шаткие утверждения Авсеенко. Только переменился "знак": то, что было сказало с умилением, повторялось с отвращением; а в том, что это роман из великосветской жизни, написанный по законам "чистого искусства", оба критика были совершенно согласны.
Толстой статьи такого рода считал обобщением всех превратных мнений о своем романе. "И если близорукие критики думают, - говорил он, - что я хотел описывать только то, что мне нравится, как обедает Облонский и какие плечи у Анны Карениной, то они ошибаются" (т. 62, с. 268–269).
Куда более сложным было отношение к роману в "Отечественных записках". Толстой вдруг, казалось бы, утратил доверие самых проницательных критиков своего времени. Даже Некрасов, предлагавший Толстому печатать "Анну Каренину" в "Отечественных записках", после того как роман появился в "Русском вестнике", как будто бы совершенно охладел к Толстому.
Не обманулся "великосветской" тематикой романа лишь Н. К. Михайловский. В своих обозрениях, печатавшихся в "Отечественных записках" под названием "Записки профана", он отмечал явное и коренное отличие романа Толстого от общего направления журнала "Русский вестник" и в особенности от статей Авсеенко.
Салтыков-Щедрин, игравший руководящую роль в "Отечественных записках" 70-х годов, резко отзывался о романе. Он ясно видел, что роман Толстого эксплуатируется в корыстных целях реакцией. И у него поднималось чувство гнева и против "консервативной партии", и против "аристократического" и "антинигилистического", по определению "Русского вестника", романа.
Впоследствии, когда роман был опубликован целиком, Салтыков-Щедрин не повторял этих резких слов осуждения, сказанных в пылу ожесточенной журнальной полемики. Нельзя думать, что он не "понял" или не оценил искусства Толстого и огромного социального смысла "Анны Карениной".
Наконец в 1877 году в "Отечественных записках" появилась итоговая статья, в которой все содержание романа было приведено к абсурду.
Между тем Катков не знал, как ему отделаться и от романа, и от его автора. В 1877 году он анонимно напечатал в "Русском вестнике" (№ 7) статью "Что случилось по смерти Анны Карениной".
Это был отбой по всем пунктам, отречение от романа. "Идея целого не выработалась… Текла плавно широкая река, но в море не впала, а потерялась в песках. Лучше было заранее сойти на берег, чем выплыть на отмель". - Таким был приговор "Русского вестника".
Судьба "Анны Карениной" складывалась драматически. "Великосветский роман", "салонное художество" - это были, в сущности, формулы осуждения. На стороне Толстого оставались лишь читатели, которые открывали в его романе нечто большее, чем то, что видели критики. Исходя из определений Авсеенко и Ткачева, нельзя было объяснить читательский успех романа.