Между тем можно установить реальные точки соприкосновения между критической стороной социальных воззрений Толстого тех лет и взглядами Чернышевского, Добролюбова, Герцена и Огарева - по вопросам о техническом прогрессе, об особенностях исторического развития России и др. (см.: Е. Н. Купреянова. Публицистика Л. Н. Толстого начала 60-х годов. - "Яснополянский сборник". Тула, 1955, с. 85–125; А. И. Шифман. Чернышевский о Толстом. - "Л. Н. Толстой. Сборник статей и материалов". М., 1951, с. 247–262).
Славянофильская газета "День" (выходила под редакцией И. С. Аксакова) откликнулась на появление первого номера журнала "Ясная Поляна" сочувственной заметкой: "Это новое, чрезвычайно замечательное литературное явление" ("День", 1862, № 21, 3 марта). Однако обещание поговорить об этом явлении в отдельной статье выполнено не было.
Рецензии появились в близком славянофилам, "почвенническом" журнале "Время", издававшемся M. M. Достоевским, братом писателя. В первой статье (1862, № 3, без подписи) особо отмечалось толстовское "отречение от всяких наносных теорий и начал", во второй (1863, № 1, автор - H. H. Страхов) - "необыкновенное поэтическое чутье всех явлений живой души" и критика "принудительной педагогики". Страхов, впрочем, критиковал Толстого - за то, что свое "уважение к живой детской душе" он доводит до "пристрастия", принося в жертву "весьма дорогие вещи, например, Пушкина, наши университеты и т. п.". В целом позиция Толстого трактовалась журналом "Время" в почвенническом, антинигилистическом духе. В третьей статье, появившейся тоже 1863 году (№ 3), Толстой прямо назван "врагом всякого нигилизма".
"Русский вестник" напечатал статью тульского педагога Е. Л. Маркова (Толстой был хорошо знаком с Марковым и приглашал к участию в своем журнале) "Теория и практика яснополянской школы" (1862, № 5, с. 149–189).
Восторженно характеризуя яснополянскую школу, Марков отрицательно отозвался о свободе воспитания, как "вредной и невозможной": "Мы признаем право одного поколения вмешиваться в воспитание другого. Мы признаем право высших классов вмешиваться в народное образование". Ответом на статью Маркова явилась статья Толстого "Прогресс и определение образования". Несомненно, однако, что Толстой учитывал критику своих взглядов со стороны как радикального, так и либерального лагеря, когда писал, продолжая отстаивать свою позицию, следующую теоретическую статью- "Воспитание и образование".
Начиная с 1864 г. (изд. Ф. Стелловского) статья "О народном образовании", как и другие педагогические статьи, входила во все прижизненные собрания сочинений Л. Н. Толстого.
Воспитание и образование. Статья появилась в № 7 журнала "Ясная Поляна" (цензурное разрешение 20 сентября 1862 г.). Авторская дата: 2 июля.
В заглавии обозначена тема, которая больше всего волновала Толстого, когда он беседовал с европейскими педагогами. В апреле 1861 г., как отмечено в Дневнике, он доказывал Трёбсту, что воспитательный элемент "сделал школу деспотичной" (т. 48, с. 33). В другом знаменитом немецком педагоге и теоретике - Дистервеге - Толстой разочаровался, потому что нашел в нем "сухого педанта, который учил и воспитывал детей по раз определенным и неизменным правилам" (Р. В. Левенфельд. Граф Л. Н. Толстой в суждениях о нем его близких и в разговорах с ним самим. - "Русское обозрение", 1897, № 10, с. 595).
Печатание статьи встретило затруднения. Московский цензурный комитет нашел, что автор "силится ниспровергнуть всю систему общественного образования, принятую не только в России, но и в целом мире", и что он "не ограничивается одними теоретическими рассуждениями, но делает при них практические выводы в применении ко всем существующим учебным заведениям России". Статья была направлена в Петербург - в министерство народного просвещения. После студенческих волнений 1861 г. министром был назначен либерально настроенный А. В. Головнин. Он пропустил статью, рекомендовав исключить из нее "все, что порицает учебные заведения других ведомств, и оставить критику учреждений Министерства народного просвещения, так как в университетах и гимназиях многие лица будут отвечать автору и объяснят, в чем он ошибается" (т. 8, с. 556–557). Рукописи и корректуры статьи не сохранились, и потому неизвестно, какие места были в ней изъяты.
Вся статья остро полемична: автору важно было доказать главную свою мысль - о ненужности и вредности принудительного, сухого воспитания. Как справедливо возражала еще современная Толстому критика, в своей школе он неизбежно не только учил, но и воспитывал детей. Сам он в 1865 г., спустя три года после закрытия школы, написал А. А. Толстой: "Я воспитывал своих яснополянских мальчиков смело. Я знал, что каков бы я ни был, наверное мое влияние для них будет лучше того, какому бы они могли подчиниться без меня" (т. 61, с. 121).
Резко нападая на далекое от народной жизни университетское образование, Толстой, однако, в своих школах убедился, насколько учителя-студенты выше учителей-семинаристов. В письме к профессору С. А. Рачинскому от 7 августа 1862 г. он говорил, что народному учителю нужно прежде всего "уважение к той среде, из которой его ученики", а "сознание всей важности ответственности, которую берет на себя воспитатель": "Ни того, ни другого не найдешь вне нашего образования (университетского и т. п.). Как ни много недостатков в этом образовании, это выкупает их" (т. 60, с. 434).
В созданных им школах большинство учителей были из студентов, исключенных из университета после так называемых "беспорядков". Жандармский обыск, произведенный, в отсутствие Толстого, в, Ясной Поляне летом 1862 г. и так его возмутивший, был непосредственно связан с тем, что многие из учителей находились на подозрении у полиции.
Статья "Воспитание и образование" вызвала большую полемику в печати. Как и прежде, в спорах явственно проступила идейные разногласия тогдашних общественно-политических течений.
"Современник" поместил на этот раз статью А. Н. Пыпина "Наши толки о народном воспитании" (1863, № 1). Рецензент полагал, что не только опыт, как думает Толстой, но и "существенные теоретические основы" служат в педагогике верным ориентиром. Эти "основы", по мнению Пыпина, "лежат в физиологии и психологии, науках политических и экономических". Конечно, ни согласен был Пыпин и с нападками Толстого на университетские образование. Автора статьи "Воспитание и образование" он причислил к "школе национального мистицизма", которая говорит "о неразгаданных свойствах русского народа, о том, что он непохож ни на какие европейские народы и т. д.". Пыпин, со своей стороны, не находил у русских никаких отличий с "остальными европейскими народами" и оскорбился тем, что Толстой намерен поставить свой народ "в одну категорию с турками, татарами, калмыками и т. д.".
Другие критики подчеркивали в журнале Толстого и его статьях "чисто народное", "русское" направление. Рецензент "Отечественных записок", подписавшийся Б. (вероятно, известный педагог П. Е. Басистов), писал: "В журнале графа Толстого мы приветствуем первый русский педагогический журнал, а в его школе - первую школу, в которой рационально и с успехом проводится в жизнь учение о необходимости любви между учителем и учениками, как основа школы" ("Отечественные записки", 1862, № 6 с. 226).
Подлинный смысл как толстовской критики существующей системы народного образования и воспитания, его призывов опираться в этом деле на "потребности народа", так и его исключительной ориентации на патриархально-крестьянскую психологию не были раскрыты современной критикой.
Положительные отзывы выглядели поверхностными похвалами. Например, "Санкт-Петербургские ведомости" поместили такой отзыв: "Ясная Поляна" - журнал необыкновенно живой, интересный, - в нем постоянно наталкиваешься на такие факты, которые и неверующего заставят верить в славную будущность нашего народа" (1862, № 144). Толстовский "новый метод школьного учения" в журнале "Очерки" оценивался как "великая попытка, которой нет ничего подобного в просвещенной Европе" (1862, № 28), а в журнале "Светоч" - как "живой ключ, веющий русской силой и свежестью" (1862, № 7). Отрицательные отзывы звучали как недоуменные сомнения или как грубые выпады. Одна из статей, появившихся в педагогическом журнале "Воспитание", озаглавлена "Педагогические парадоксы" (1862, № 12); Толстой назван здесь "незрелым нововводителем, желающим переделать все по-своему", а Ясная Поляна - "сильно помраченной Поляной". Германофильский журнал "Учитель" поместил (в 1863 и 1864 гг.) статьи Е. Кемница, где Толстой именуется "главным представителем индивидуально-эгоистического направления в педагогике", "педагогическим нигилистом", распространителем "материалистических идей".
В 1890-1900-е годы, когда педагогические идеи Толстого стали известны в Западной Европе и Америке, по вопросам воспитания и образования к нему обращались с письмами испанец Анхель Буэно, француз Фернан Обье, англичанка Фанни Фрэнке, аргентинская учительница Клотильда Гонсалес, американец С. Г. Комингза и др. (см.: "Литературное наследство", т. 75, кн. I. M., 1965, с. 379–386).