Через час он вышел из автобуса, спустился по хорошо укатанной дороге к реке и взошел на деревянный мост, добротно сделанный саперами. Поглядел на неподвижную прозрачно-зеленую воду и поймал себя на желании искупаться: было уже довольно жарко. Но следователя ожидало дело, и он, вздохнув, медленно прошел по мосту. Остановился у деревянной арки с шлагбаумом, предъявил дежурному по КПП документы и спросил, как пройти в штаб дивизии. Сразу за аркой начинался лес, рассеченный надвое дорогой, и трудно было предположить, что здесь раскинулся лагерь воинского соединения. Дежурный, широколицый добродушный ефрейтор, прежде чем ответить, поинтересовался:
- Не по делу Сутормина, товарищ капитан?
- С чего решили?
Дежурный степенно ответил:
- Да ведь на весь гарнизон прогремели, а то и на округ.
- Да, я по делу Сутормина.
- Что же теперь ему будет? Расстреляют?
Ивин сдержанно улыбнулся:
- Зачем же? Расстреливают злостных преступников за преднамеренное убийство.
- Может, еще и не виноват, - с надеждой проговорил ефрейтор.
- Следствие установит, - ответил Ивин бесстрастно, однако уходить не спешил. Его заинтересовало, что думает ефрейтор.
- Обоих жаль, сказывают, дружками были.
Ивин насторожился:
- Вам это точно известно?
- Сказывают…
- Мало ли что говорят!
- Так ведь из ничего не возьмут, - не сдавался ефрейтор.
- Возможно. - Профессиональный интерес к дежурному у Ивина сразу пропал.
Штаб полка Ивин нашел под развесистыми дубами, в трех образующих букву П приземистых домиках. Между ними алела пятиконечная звезда цветочной клумбы. Из-за жары двери во многих комнатах штаба были распахнуты. Оттуда доносились деловой говор людей и бойкий треск пишущей машинки. Но дверь кабинета командира полка была закрыта. Ивин постучал. Услыхав отрывистое "да", вошел и представился сидевшему за бумагами грузному полковнику.
- Шляхтин, - назвался полковник, протянул Ивину руку через стол и указал на стул: - Садись, капитан. Поди, упарился, пока нас отыскал?
- Да, найти вас мудрено.
Ивин снял фуражку и обтер платком вспотевшее лицо.
- Замаскировались, как на фронте. И даже людей убиваем. - Шляхтин натужно улыбнулся.
Ивин промолчал, изучая полковника. Лихо подкрученные усы, крупный нос, крыльями вскинутые брови, стального цвета глаза под тяжелыми веками, обильно поседевшие, коротко стриженные волосы, густой, властный голос… В представлении Ивина вырисовался образ сильного, твердо стоящего на земле человека. Таким, наверное, и должен быть настоящий командир полка. Ивину Шляхтин понравился. В его внешности было то, чего так не хватало Ивину. До чего же природа еще несправедлива к некоторым, подумал он о себе.
- Чем могу служить, товарищ капитан? - нетерпеливо прервал Шляхтин размышления гостя, длившиеся всего секунду-две.
Ивин изложил цель своего визита. Шляхтин мрачно заметил:
- Что тут неясного? Забирайте этого Сутормина к ядреной матери, а заодно и взводного. Я считаю: за любое чепе в первую голову следует дать командиру.
- Но мы не можем руководствоваться такой формулой. Наша задача - расследовать все тщательнейшим образом, товарищ полковник, - вежливо, но твердо возразил Ивин. - Законы советского правосудия требуют…
Шляхтин махнул рукой:
- Знаю, что скажешь: справедливость, гуманность и так далее. Согласен. Но мое личное мнение: редко вы у нас появляетесь.
- Это должно вас только радовать, товарищ полковник. - Ивин улыбнулся.
- Так со стороны кажется. А побыли бы на месте командира части, другую песенку затянули. Засуди́те одного, другого, да перед всем личным составом - вот тогда будет порядок.
- Цель нашего правосудия - карая, воспитывать, - назидательно сказал Ивин.
Шляхтин умно, понимающе улыбнулся и покладисто проговорил:
- Ладно, расследуйте, карайте, воспитывайте. С моей стороны… Если понадобится помощь, прошу без всякого стеснения, - и он широким жестом обвел свой небольшой прохладный кабинет, как бы приглашая следователя входить сюда, когда тому будет угодно.
2
"И как они ориентируются в этих джунглях?.." - удивлялся Ивин, бодро шагая вслед за посыльным. Настроение у следователя поднялось: наконец-то все формальности, связанные с хождением по начальству, позади и можно начать работу.
Через лесную чащу посыльный вывел Ивина к длинному ряду палаток, разбитых на открытом месте. Пологи палаток были задраны. От брезента, как от жаровень, поднимался горячий воздух. И хотя вдоль линеек курчавились зеленые шапки молодых липок и берез, тень от них солдатских жилищ не захватывала. Ивин подумал: "Лес рядом, а палатки на солнцепеке. Почему? Для порядка?" На задней линейке Ивин увидел длинное, низкое, со множеством дверей помещение, напоминавшее коммунальный сарай.
- Вот здесь, товарищ капитан, - произнес посыльный первые за время пути слова. - Разрешите идти?
- Да. Спасибо. Теперь сам найду.
Однако ни комбата, ни его заместителей Ивин в штабе не нашел: все были в поле. Зато ему удалось встретиться с командиром первой роты. Расстегнув ворот гимнастерки, Кавацук сидел за столиком в тесной комнатушке, большая часть которой была занята различным ротным имуществом. Здесь помещались и канцелярия и кладовая. Ивин назвал себя. Кавацук встретил следователя без удивления и пугливого напряжения, какое в подобных случаях появляется у некоторых. Он молча ждал, что скажет пришедший. Тот без приглашения сел на табурет и сказал:
- Ну и жара!
- Еще не то будет, - пообещал Кавацук и отодвинул от себя большой лист бумаги с расписанием занятий.
- По собственному опыту знаете? - дружелюбно спросил Ивин.
- Чужим не пользуюсь.
- Давно здесь?
- Пять лет.
Отвечал Кавацук без видимой охоты. Ивин понял: с таким нужно разговаривать без обиняков.
- Я к вам по делу.
- Какой бы дурак шел сюда в такое время без дела?
"Резонно", - отметил Ивин и попросил рассказать, как произошло ЧП. Выслушав скупое объяснение капитана и задав ему несколько уточняющих вопросов, Ивин пожелал взглянуть на карточку взысканий и поощрений рядового Сутормина.
- Старшина, - бросил Кавацук через плечо, - найди там карточки.
Скрипнула койка, и из-за байкового одеяла, служившего занавесью, выглянул старшина, взлохмаченный, с заспанными глазами, в линялой майке.
- Вот, - он протянул пачку карточек и скрылся за одеялом. Снова скрипнула койка.
Кавацук послюнил большой и указательный пальцы и стал перебирать карточки на манер кассира, считающего деньги. Ивин молча наблюдал за ним. Было тихо. На запыленном окошке нудно зудела муха.
Кавацук нашел карточку Сутормина и подал ее Ивину:
- Тяжелый солдат. Всю роту назад тянет.
Ивин взял карточку. Та сторона, куда должны заноситься поощрения, пустовала, зато для взысканий уже не хватало места.
- Убедились? - проговорил Кавацук и добавил таким тоном, словно следователь не мог не разделять его точки зрения: - Каким пришел он в армию, таким остался… Одна беда с ним. Сейчас его в роте нет - так просто все отдыхаем.
Ивин, ничего не сказав, продолжал изучать взыскания, наложенные на Сутормина за два года службы.
- Неужели как-то иначе нельзя было воздействовать? - недовольно проговорил Ивин.
Кавацук повернулся к нему всем корпусом:
- Вы когда-нибудь командовали ротой?
- Нет.
- То-то… Со стороны оно всегда…
Тон реплики уязвил Ивина. Он резко сказал:
- А вы пытались подобрать ключи к этому человеку?
- А… - вырвалось у Кавацука.
Ивин хотел было объяснить, что вскрывать причины нарушения законности, предупреждать эти нарушения - обязанность военных следственных органов. Но колючая неприветливость командира роты удержала его, и он стал задавать вопросы о Сутормине: какой у того характер, как себя вел Сутормин, с кем дружил. Кавацук отвечал, не вдаваясь в подробности.
- В каких отношениях Сутормин был с Ващенко?
- В нормальных.
- Они не ссорились?
- Кто их знает…
- О таком человеке следовало бы знать.
- У меня их целая рота.
Чрезмерно лаконичные и не всегда вежливые ответы капитана Кавацука стали раздражать Ивина. "Как так, командир роты, к тому же немолодой, и ничего толком о своих подчиненных не говорит!" Ивин решил прекратить беседу и спросил, где можно увидеть непосредственных начальников Сутормина.
- Лейтенант Перначев на гауптвахте…
- За что? - удивился Ивин.
- За то самое… Не обеспечил безопасность. А командир отделения сержант Бригинец на занятиях.
- Когда освободится?
Кавацук поглядел на часы:
- Через тридцать пять минут.
- Не скоро. - Ивин забарабанил пальцами по столу. - Нельзя ли его вызвать?
- Можно. У нас все можно.
Кавацук нехотя поднялся, вышел, распорядился разыскать Бригинца и вернулся в канцелярию.
Некоторое время оба молчали. Кавацук, считая, что гостя надо чем-то занять, сказал:
- Таких, как Сутормин, я бы к армии на пушечный выстрел не подпускал. Какая от них польза? Мало сказать, сколько крови он всем перепортил, так теперь человека чуть не угробил. И какого человека!.. - Кавацук сокрушенно умолк и невидяще посмотрел в окно. Ивин почувствовал, что командир роты, показавшийся ему вначале равнодушным и даже черствым, на самом деле глубоко переживает случившееся.
- Товарищ капитан, - обратился он к Кавацуку, - когда придет командир отделения, мне необходимо будет побеседовать с ним наедине. Где я смогу это сделать?