Для Савелия такая езда была не в диковинку, а вот Наташа всерьез боялась откусить себе язык при очередном ударе и уже безо всякого стеснения цеплялась за начальника экспедиции, когда вездеход угрожающа кренился или принимался круто карабкаться по склону, скрежеща гусеницами по камням.
Наконец грохот стих; наступила такая блаженная тишина, что Наташа не выдержала и облегченно вздохнула:
- Как хорошо!
Они вышли из вездехода и увидели Большую реку. Она стремительно неслась, желтоватая под низким серым небом, могучая, полноводная, казавшаяся слегка вздутой отсюда, с высокого берега.
- Какая мощь! - не удержалась Наташа.
- Да, это великая сила, - молвил Савелий и заметил: - Жаль, что пропадает впустую… Ее бы запрячь в генераторы, дать ток приискам, поселкам, городам!
Наташа повернулась и немного иронически взглянула на своего начальника.
Савелий понял ее взгляд, но продолжал:
- Уже есть проект, да и опыт накоплен на строительстве Колымской ГЭС.
И вдруг Наташа произнесла слова, которых Савелий никак не ожидал от нее. Да и она сама, похоже, еще мгновение назад не думала об этом.
- Вам дай волю, так вы все впряжете, все спустите, перепашете!
Мордиров с удивлением посмотрел на спутницу:
- Кто - мы?
- Разве вас мало?
Савелии ответил не сразу. Но ответил всерьез, суховато:
- Да, нас немало. Может быть, это и хорошо.
Водитель с мальчиком спустились к реке по небольшой ложбинке, по руслу давно засохшего весеннего потока.
Поддерживая под локоть спутницу, Савелий направился к ним.
От реки веяло каким-то особенным, удивительно вкусным запахом. Не только самой воды, но еще чего-то другого, слегка дурманящего. Видимо, эта речная вода вобрала в себя живительную смесь, настой всего того, что растет на огромной территории ее бассейна.
- Знаете, Наташа, какая мысль мне пришла в голову? - заговорил Савелий.
- Слушаю…
- Но вы меня опять обвините в прагматизме…
- А что делать, раз вы такой и есть на самом деле? - улыбнулась Наташа.
Савелий сказал о своей догадке.
- Надо бы исследовать эту воду, выявить все свойства настоя… Понимаете, Наташа, может быть, многие наши городские болезни происходят от того, что мы слишком дезинфицируем воду, убиваем в ней все живое, что тысячелетиями служило на пользу человеку…
- Мы это делаем не только с водой, - задумчиво заметила Наташа.
- Ну вот, - обиженно протянул Савелий. - Я ведь говорю серьезно.
- Я тоже.
- Смотрите, рыба идет! - водитель вездехода отвлек их от спора, - Глядите, сколько ее!
Только теперь, присмотревшись, они увидели сотни, быть может, тысячи плавников, смешивающихся с рябью быстротекущей воды. Косяки шли один за другим, плотно, дружно и безмолвие.
- Какая сила! - восхищенно воскликнул Савелий, вставая рядом с Токо. - Вот это жизнь! Нравится тебе?
Токо кивнул, оглянулся на Мордирова и вдруг сказал:
- А вы, оказывается, совсем не страшный!
Мордиров удивленно воззрился на мальчика:
- А почему, собственно говоря, я должен быть страшным?
Токо смутился. Он уже жалел о невольно вырвавшихся словах.
- Ну, вот говорят… что вы хотите свести наше озеро, - тихо произнес Токо.
Мордиров смотрел на мальчика внимательно, пристально, слегка прищурив серые, опушенные светлыми ресницами глаза. Токо вспомнил, что у коров почти такие же светлые ресницы, не загибающиеся кверху, а свисающие вниз, как у этого в общем-то даже красивого человека. Но, как это бывает в человеческой наружности, одна маленькая, даже на первый взгляд незаметная деталька перечеркивала все остальное. И даже голос Мордирова после этого показался Токо неприятным.
- Ты хоть и мал, но должен понимать, что человек - это повелитель природы, - наставительно сказал Мордиров и повернулся к своей спутнице.
Наташа искоса глянула на мальчика, и Токо вдруг понял, что она прекрасно видит коровьи ресницы Мордирова, слышит его металлический скрежещущий голос и тяжелые, как неочищенные от прилипшей глины и грязной земли, слова.
Да, Савелий был совсем не страшный, он был иной, к Токо не мог найти определения этому человеческому типу, еще не встречавшемуся на его таком коротком жизненном пути.
- Почему вы думаете, что он еще мал? - спросила Наташа, и в ее голосе мальчик уловил нотку дерзости.
- Мал, и все, - отрезал Мордиров.
- А ведь он ближе к природе, чем вы, повелитель, - усмехнулась Наташа.
Несмотря на свою молодость, Токо отлично чувствовал, когда внутри человека закипал гнев. Но, поскольку он уже открыл, что Мордиров совсем не страшный, то и не беспокоился, не боялся. Токо восхищался смелостью девушки, ее ироническим отношением к этому уверенному и самодовольному человеку. Нет, его самодовольство не было явным, внешним, как, скажем, у торговых работников и других районных деятелей, а глубоким, идущим из самого нутра, из глубины души.
Чтобы не раздражать своим присутствием Мордирова, Токо подошел к самой воде.
В глубине по-прежнему просвечивали серебром идущие вверх косяки. Приглядевшись, можно было увидеть отдельные рыбины, прекрасные, совершенные, и вся их удлиненная форма была законченным выражением устремленности вперед.
Токо любил наблюдать за плывущей рыбой. Там, в озерах, она была более спокойна и нетороплива, нежели вот эта, огромной, наверное, многотысячной стаей движущаяся навстречу желтоватой воде Большой реки.
Вообще все живое, что встречалось в тундре, от самых больших ее обитателей - бурых медведей, горных козлов, оленей, песцов, зайцев, евражек, горностаев, мышей-леммингов, разнообразных птиц - все было полно стремительной силы, неустанного движения. Все находилось в вечном круговороте жизни, в поисках пищи и крова.
- То-о-ко! - мальчик услышал голос водителя и заспешил к машине, которая уже вздрагивала от заведенного двигателя.
Обратно ехали по проложенной колее.
Токо сидел рядом с водителем, крепко вцепившись руками в железную скобу. Машину часто подбрасывало на кочках.
Разговаривать было трудно, из-за грохота приходилось кричать друг другу в ухо.
- Ну как? Понравилась тундра? - весело спросил девушку Мордиров.
Наташа повернула улыбающееся лицо и выкрикнула в ответ:
- Такое не может не понравиться!
- Вот видишь! Тундра - это настоящее!
- У меня такое ощущение, что я прикоснулась к той самой природной чистоте.
- Во-во! - радостно кивал Мордиров, - Все остальные природные красоты - не то! Тем более знаменитые, курортные или даже таежные. Это все равно что побывавшая во многих руках прославленная красавица… А тут…
- По тем страшнее эту красоту разрушать…
- Вы имеете в виду озера? - спросил Мордиров, и глаза его сузились.
Чтобы не кричать в ответ, Наташа молча кивнула.
- Это совсем другое дело! - сказал Мордиров. - Красота должна служить человеку.
- Именно! Красота! - отозвалась Наташа. - Но лишенное воды озеро - это не красота.
Вдруг грохот вездехода оборвался. Наступила тишина, в которой поначалу нереальными показались обыкновенные человеческие голоса.
Это было становище оленеводов. Бригадир отогнул край брезента, прикрывающего задний борт, и, заглянув, пригласил:
- Не хотите отведать тундрового чаю?
Наташа сразу же заметила сходство мальчика с оленеводом. Токо, как и отец, вел себя степенно, таким же жестом брал наполненную горячим чаем эмалированную кружку и медленно подносил к заранее приоткрытым темным губам.
- А кто хозяин тундры? - спросила вдруг Наташа, сделав несколько глотков удивительного напитка, в котором чувствовался не только обыкновенный, довольно круто заваренный чай, но и какие-то другие добавки.
- Как - хозяин тундры? - переспросил бригадир.
- Кто владеет всей этой землей? - повторила Наташа, сделав широкий неопределенный жест.
- Если говорить о пастбищах, то это владения нашего совхоза, - ответил бригадир. - Есть соответствующий документ.
- А реки и озера?
- Они вроде бы тоже входят, - Папо понял, к чему клонит девушка.
- А вот они, - она кивнула в сторону сосредоточенно пьющего чай Мордирова, - спрашивали вашего разрешения на то, чтобы спустить озеро?
- Меня - нет, - резко ответил Папо.
- А если бы вас лично спросили?
- Я бы не позволил!
- У нас есть все соответствующие разрешения, - стараясь скрыть нарастающее раздражение, сообщил Мордиров. - Мы только еще обследуем озеро на предмет использования в качестве посевной площади.
- А красота-то ведь будет погублена, - тихо произнесла Наташа.
Она явно поддразнивала Мордирова, вызывала его на спор, стараясь вывести из равновесия. Но, будучи человеком умным и догадливым, Мордиров не поддавался на эти уловки, говорил тихо, размеренно, всем своим видом показывая, что он стоит твердо и ничем его не сбить.
- Ведь где-то в более удобных и теплых местах есть неиспользуемые пастбища, которые только и ждут скот, а вы губите озеро, - проговорила Наташа, - Однажды я плыла по Енисею на туристском теплоходе - сколько пустой, никем не заселенной земли! А это озеро - редкость!
- Этих, с позволения сказать, бесполезных редкостей по тундре тысячи!
- Вы лучше пейте чай, - примирительно сказал Папо, - Все равно нам здесь, своими силами, не остановить беду.
- Почему? Почему вы так покорно, безропотно позволяете калечить родину? Не разрешите же вы вон тому вездеходу въехать в ярангу и подавить все, что там внутри. Ведь тундра - это продолжение вашей яранги. Как вы можете так говорить?!