- Допрашивал какой-то новый… Фу, мерзость… Поставил к стенке - думала, все… Стали стрелять вокруг головы…
- Гады! - воскликнул Серга с ненавистью.
- А я молчу. У самого плеча - молчу, ниже - молчу… Всю обстрелял, до самых ног, вышла, как из рамы… Оглянулась - и свой силуэт узнала на стене.
Ее глаза потускнели, словно туманом их застлало.
- Мы думали, что тебя убили! - воскликнул Серга. - Вот паникеры!
Девушка вяло улыбнулась.
- Пусть… хоть силуэт оставила на стене… Родной школе на память.
На следующий день Ильевского допрашивали последним. С допроса он возвратился крайне возмущенным. Его детские губы мелко дрожали. Не обращая внимания на часового, который смотрел от двери на арестованных будто в пустоту, Ильевский набросился на товарищей.
- Вы зачем меня грязью обливаете? - сердито закричал он.
Товарищи удивленно переглянулись, словно ничего не понимая.
- В чем дело, Сережа?
- Я вас спрашиваю, зачем вы грязь на меня льете? - Сережка чуть не плакал от возмущения. - Мне все известно!.. Мне следователь показал ваши пасквили!.. Чем я провинился?.. Я делал все, что мог!..
Ляле стало нестерпимо жаль Сережку. Он стоял перед ними худощавый, возмущенный, страшно обиженный. Судорожно стискивал тонкими пальцами ремешок на глубоко запавшем животе.
- Сережа, сядь, - тихо попросила Ляля. - Так нужно, Сережа.
- Зачем мне это нужно? Зачем? У меня тоже мама, сестра. - Голос Сережки дрогнул. - Я не хочу, чтобы они… Чтобы когда наши придут…
- Сереженька, нужно… Нужно, чтобы ты остался… хоть один…
- Почему я? - вскипел парень.
- Не кричи.
- Почему именно я? Почему не ты? Почему не Ленька? Почему не Борис? Почему не другой?
- Про них не поверят.
- Не поверят? А про меня поверят? На Ильевского лей, что хочешь, и все поверят!..
- Я не то хотела сказать…
- Замолчи! После этого… После этого ты мне не друг!
Ильевский отвернулся к стене, чтобы скрыть от товарищей слезы.
- Сережа… Мальчик ты наш…
- Не хочу с тобой разговаривать. Не обращайся ко мне!
- Мы не из жалости, тезка, - сказал Сапига, сочувственно глядя на понурившегося Ильевского. - Это нужно, и мы все вместе решили…
- А что обо мне подумают? - накинулся на него Сережка.
- Кто?
- Как кто? Наши!
Сапига не знал, что ответить.
- Сядь, Сережка, - сказал Пузанов, беря Ильевского за руку. - Успокойся, дружище.
Сережка сел.
- Мы не тебя одного, - утешала Ляля. - В последний момент, когда все уже будет окончательно видно, мы… все, возможно, набросимся на них… Задержим на какой-то миг, а тем временем, у кого сил побольше, будет бежать… Может, Ленька…
- Сравнила! - сердито поднял голову Ильевский. - Значит, тогда - кто покрепче, а сейчас - кто послабее? Так получается? А может быть, я тоже… покрепче?!
Все невольно улыбнулись. Сережка сердито засопел. Потом и сам вдруг просиял, улыбнулся.
- Все равно они вам не поверят, - убежденно заверил он. - Капитан сказал, что большевизм у меня в крови!..
XI
На ночь арестованных отвозили в тюрьму и разводили по камерам. В мужских камерах было полно узников, попавших в руки немцев по разным подозрениям.
Борис попросился в одну камеру с Валентином, но лишь заработал подзатыльник. Их посадили отдельно, с незнакомыми людьми. Разлучили всех.
Ляля сидела в одиночной камере, не догадываясь, что это устроено по протекции подкупленного "Ивана Ивановича". Когда она впервые вошла в эту клетку с зарешеченным окном, на нее дохнуло смрадом и гнилью погреба. Ей показалось, что она не выживет до утра, задохнется от недостатка воздуха. Однако постепенно привыкла, приспособилась, посмотрела на свое жилье глазом аккуратной хозяйки. Нельзя ли его как-нибудь хоть малость приспособить для жизни?
Вытерла тряпочкой влажные, покрытые зеленоватой плесенью стены, сняла паутину под потолком. Потом добилась, чтобы ей дали ведро воды и тряпку. Засучив рукава, подобрав платье, Ляля энергично принялась мыть пол. Работала до сумерек. Утром, пользуясь свободным временем перед казенным завтраком, встала на спинку кровати, дотянулась до окна и носовым платочком начала протирать стекла. Часовой со двора без предупреждения выстрелил в стену у самого окна. От неожиданности Ляля чуть не упала. Через некоторое время, осторожно следя за часовым, она торопливо протерла еще одно стекло. Так наконец она протерла все окно, теперь в камере стало гораздо светлее.
Когда ей передали из дому постель и флакончик с духами, Ляля застелила матрац чистой простыней, а воздух освежила - она всегда охотно пользовалась одеколоном и духами. После этого камера стала несколько уютнее. Ляля оглядела свое тесное жилье, вычищенное и прибранное, и осталась довольна своей работой. Наконец - в чистом.
Она органически не терпела никакой грязи.
Однажды вечером в тюрьму привезли новую партию арестованных и стали размещать по камерам. К Ляле втолкнули одну из жертв. В сумерках трудно было рассмотреть лицо, и Ляля увидела у порога только закутанную голову и коротенькую юбчонку.
- Как тут у вас хорошо, - сказала новенькая, когда часовой запер за нею дверь. - Как славно пахнет! Сиренью! - И приблизилась к Ляле. - Здравствуйте!
Ляля была поражена: такой знакомый голос! Где она его слышала? Приглядевшись поближе, она оторопела от радостного удивления: перед нею стояла босая, раскрасневшаяся Веснянка.
- Откуда ты? Как попала?
Девушка пристально посмотрела на Лялю.
- A-а, это вы? Вы тоже тут?
Ляля засмеялась.
- Почему тоже?
- Да просто так. Вдвоем будет веселее.
Девушка по-хозяйски осмотрела камеру, подошла к кровати, застеленной белой простыней.
- Это вы тут спите? - с уважением спросила она Лялю. - Культурно… А где же мне приткнуться?
Она огляделась по сторонам.
- Уляжемся вдвоем, - сказала Ляля. - Кстати, давайте познакомимся. - Она подала руку. - Ляля…
- Ляля? Как чудно! Будто ребенка…
- А тебя как?
- Угадайте.
- Знаешь, как я тебя мысленно называла?
- А как?
- Веснянкой.
- Ой, как здорово! Так и зовите!
В коридоре ударили в рельс.
- Что это? - удивилась Веснянка.
- Сигнал на сон грядущий.
- А мне не хочется!
- Хочешь не хочешь - ложись. Обязательно.
- Антихристы! - воскликнула Веснянка, снимая платок и раздеваясь, словно она была дома.
Ляля тоже разделась.
- Вы не бойтесь, я чистая, - предупредила девушка Лялю. - У меня ничего такого нету.
Ляля улыбнулась:
- Ну и хорошо.
Дежурный заглянул в "волчок", проверяя, все ли улеглись.
Девчата устроились на жестком матраце, накрылись простыней. Маленькой Лялиной подушки не хватало на двоих, и головы лежали вплотную, одна к другой.
- Это у вас одеколон или духи пахнут? - спросила девочка.
- Духи. - Ляля достала из-под подушки флакон и, открыв, протянула Веснянке. - Правда, замечательно пахнет?
- Ага… Ночной фиалкой… или сиренью…
- Это особенный запах, - сказала Ляля таинственно.
- Где вы их взяли?
- Передача из дома. Мама и тут меня балует.
Ляля, понюхав, плотно закрыла флакон, положила его под голову и легла.
Сверху, сквозь решетку, в камеру глядели высокие звезды.
- Гляньте, Ляля, стекла в окне вроде бы синие?
Ляля вздохнула:
- Это, Веснянка, синяя ночь плывет мимо нас…
- Ой, какая ночь…
Лежали ровно дыша.
- Так за что ты попала, Веснянка?
- За то, что и остальные. Все собралось разом: и то, что от Германии убегала, и то, что куры плохо несутся! Кладовщик наш набрехал в конторе, что я, мол, яички краду, а ему не сдаю. До войны, говорят, куры неслись с утра до вечера, а теперь им как позашивало!
- Саботаж?
- Да выходит так… А почему о себе молчите? Мне тоже хочется знать, за что вы здесь.
- И мы, как и все, - сказала Ляля. - За все разом: и радио слушали, и листовки писали, и… многое другое…
Удивленная Веснянка приподнялась на локте:
- Так вот вы какие? Может, это я ваши листовки читала?
И, близко наклонившись к Ляле, прикоснулась к ее плечу. Ляля стиснула зубы.
- Больно!
- Что это? - ужаснулась девочка. - Вас били?
- Тут всякое бывает, Веснянка. - Ляля вздохнула и умолкла.
- Так вот вы какие, - медленно повторила девушка. - И много ж вас тут?
- О, Веснянка, нас тут целый полк!..
- Полк! - восторженно прошептала девушка, как будто обращаясь к самой себе. - Танковый полк…
- Какой танковый? - удивилась Ляля.
- А тот, что под Полтавой погиб в прошлом году… Это я о нем вспомнила…
- Откуда ты знаешь об этом?
- Слышала… У нас все слышно…
- Постой, ты из какого совхоза? Случайно не из "Жовтня"?
Девушка помолчала, кажется, улыбнулась в темноте.
- Из "Жовтня".
- Ты Любу Ильевскую знаешь?
- Любку еще б не знать!.. Мы с нею дружим. Сейчас она пошла в Полтаву, потому что брата у нее забрали.
- Тогда мне все про тебя известно!
- Что известно?
- Это ты хранишь знамя?
- О! А вы откуда знаете?
- От Сережки.
- Ой, Сережка! А где он сейчас?
- Он с нами.
- Тут?
- Тут…
Девчата помолчали.
- А он хороший, Сережа. Не правда ли? - немного погодя как-то с опаской спросила Веснянка.
- Хороший.
- Вы его… любите?
- Люблю.