- "Однако Харламов такой ответственности не проявил, - чуть повысив голос, продолжал судья, - и на сорок втором километре Воронинского шоссе совершил наезд на Саврасова Д. Е., не остановился и следовал дальше, пока на сорок третьем километре шоссе не был задержан постовым милиционером…"
"Наезд, наезд…" Теперь Валя твердила это слово. Значит, так называется несчастье, когда машина сбивает человека, и он лежит с разбитой головой, с переломанными ногами.
"Вот как бывает в жизни, - думала Валя, - все хорошо: светит солнце, дорога Бидна, и вдруг дождь, темнота, и все летит в сторону, вкривь и вкось… Наезд! Но что с этим Саврасовым? Почему судья ничего не говорит о нем? "Телесные повреждения, опасные для жизни…" Как это понимать? Жив ли он? Сколько ему лет? Шестнадцать? Боже мой, почти мальчик… Неужели все это правда? Неужели Володя сшиб его и даже не остановил машину?.."
- "Допрошенный в качестве обвиняемого Харламов показал, что не видел велосипедиста, а также наезда на него, слышал лишь негромкий удар и, будучи в этот момент ослепленным светом фар встречной машины, решил, что звук удара явился следствием попадания камня из-под колеса машины в крыло. Под влиянием неопровержимых фактов, предъявленных Харламову во время осмотра места дорожного происшествия, последний на предварительном следствии целиком признал себя виновным… Тяжесть причиненных Саврасову телесных повреждений установлена судебно-медицинской экспертизой. В настоящее время Саврасов находится на излечении в Калининской районной больнице…"
"Жив!" - наконец перевела дыхание Валя. Она снова уставилась на Володю, мысленно уговаривая его хотя бы посмотреть в ее сторону. Но Володя по-прежнему не видел ее. Он глядел в окно, глаза его были широко раскрыты и неподвижны.
Судья сделал короткую паузу и перевернул страницу.
- "Допрошенный в качестве обвиняемого Васин В. Ф. показал, что он передал Харламову управление машиной по настойчивой просьбе последнего, предъявившего ему, Васину, удостоверение на право вождения автомашины и сказавшего при этом, что имеет опыт вождения. Виновным себя в том, что он незаконно передал Харламову управление автомашиной, Васин целиком признал…"
Когда судья упоминал имя Васина, тот покорно и согласно кивал головой.
Валя вспомнила: еще в детстве кто-то говорил ей, что, если смотреть на человека долго и пристально, он обязательно почувствует на себе взгляд и обернется. Она попыталась сосредоточить всю свою волю и пристально глядела на Володю. Но он так и не повернул головы.
Думая только о Володе, Валя пропустила многое из того, что читал судья. Она услышала лишь заключительную фразу:
- "…подлежит рассмотрению в народном суде Калининского района, Зареченской области", - и увидела, как судья захлопнул свою папку и полошил ее на стол перед собой.
2. Володя
- Подсудимый Харламов, встаньте! Вы должны смотреть на судью, когда к вам обращаются, а не в окно.
Володя медленно повернул голову к судье.
- Вам ясно, в чем вас обвиняют? Признаете себя виновным?
- Да, - тихо ответил Володя. - Видимо, я в самом деле сшиб… В этом я виноват.
- Зачем вы попросили Васина передать вам руль управления?
Володя молчал. "Ну, отвечай же, отвечай, - мысленно молила его Валя. - Почему ты молчишь?"
- Вы намерены отвечать, Харламов? - чуть повышая голос, спросил судья.
- Да.
- Вам задан вопрос, и вы должны…
- Что же мне теперь говорить? - с той же затаенной горечью спросил Володя.
- Вопросы суду не задают, - строго, но не повышая голоса, сказал судья. - А говорить надо то, что вы считаете существенно важным. Отвечайте на вопросы суда честно и правдиво. Ясно?
Володя молчал.
- Итак, зачем вы попросили руль?
Володя, казалось, задумался и ничего не ответил.
- Вы же понимали, - продолжал судья, - что, уговаривая Васина передать управление автомашиной, вы сами нарушали закон и толкали на преступление Васина! Закон-то вам известен?
- Да, - тихо произнес Володя, - закон мне известен…
- Вот видите! А вы как поступили? Разве можно нарушать закон?
- Я всегда считал, что закон нарушать нельзя, - задумчиво и словно отвечая самому себе, сказал Володя.
- Однако вы его нарушили! Почему?
Несколько мгновений длилось молчание.
- Все это теперь ни к чему, - вздохнув, сказал наконец Володя.
- Подсудимый, - вновь повысил голос судья, - помните, что в ваших интересах говорить суду правду. Это вам ясно?
- Мне все ясно, - ответил Володя, помолчал немного и добавил: - Решительно все.
- Послушайте, Харламов, - чуть наклоняясь в его сторону, сказал судья, - я не могу понять вашего поведения. Если вы признаете себя виновным, то скажите об этом суду ясно и просто. Если же нет, то защищайтесь! Вам, очевидно, разъясняли еще на следствии, что советский закон предоставляет обвиняемому широкие права. Я еще раз задаю вам вопрос: зачем вы взяли руль?
- Спросите у Васина, - глухо ответил Володя.
- Допрос Васина впереди. Сейчас суд задает вопросы вам. Итак?..
Володя по-прежнему молчал.
- Хорошо, - сказал судья, - будем считать, что свой легкомысленный поступок вы ничем не можете объяснить. Тогда ответьте на другой вопрос. - Он полистал дело, нашел нужную страницу и, придерживая ее указательным пальцем, продолжал: - На предварительном следствии вы показали, что, услышав звук удара, спросили Васина, что бы это могло значить. Верно? Когда же вам зачитали показания Васина, в которых он этот факт отрицал, вы не пожелали ничего возразить. Почему?
- Понял, что… бесполезно, - как бы нехотя ответил Володя.
- То есть как это бесполезно? - удивился судья. - Если вы слышали звук удара во время наезда и спросили Васина о причине, значит, вы самого факта наезда не видели. Видимо, это вы и хотели доказать на следствии. Ведь так?
- Я не видел наезда.
- Но это надо доказать! На следствии Васин заявил, что вы к нему не обращались. Следователь дал вам очную ставку с Васиным. Читаю лист дела шестнадцатый: "Протокол очной ставки. Начата в 12 часов 30 минут, закончена в 12 часов 40 минут 17 августа 1964 года. Я, следователь Калининского райотдела милиции Пивоваров, на основании и так далее… произвел очную ставку между Харламовым Владимиром Андреевичем и Васиным Вячеславом Федоровичем…" Вы помните все это?
- Забыл. - Володя безнадежно махнул рукой.
- Тогда я вам напомню. Читаю дальше. "Вопрос к Васину: - Спрашивал ли вас Харламов что-либо относительно звука удара по крылу автомашины во время следования по Воронинскому шоссе? Ответ Васина: - Нет, не спрашивал".
Судья поднял голову, держа указательный палец на той строке, которую только что прочел.
- Итак, Харламов, выдвинутая вами во время следствия версия, будто вы не видели наезда, ничем не подтверждается.
- Какая "версия"? - с недоумением спросил Володя.
- Не прикидывайтесь, будто не понимаете. Вы пытались сослаться на свое якобы обращение к Васину, чтобы доказать, что не видели наезда, хотя и слышали какой-то звук. Так? Подсудимый Васин! Обращался к вам с таким вопросом Харламов?
- Там все написано, - ответил Васин, вставая.
- Вы подтверждаете то, что говорили на очной ставке?
- Подтверждаю.
- Подсудимый Харламов! Как следует из протокола следствия, вы не сумели ничего возразить Васину. Верно?
Володя молчал.
- Разрешите? - Это сказал прокурор, поднимая голову с аккуратно расчесанными на пробор волосами. - В деле имеется, - продолжал он медленно и очень четко, - характеристика, выданная по просьбе следствия с места работы подсудимого Харламова. Я прошу суд огласить ее. Полагаю, что при определении общего облика подсудимого этот документ имеет немаловажное значение.
Судья торопливо полистал дело и прочел:
- "Справка отдела кадров Энергостроя. Харламов Владимир Андреевич, 1941 года рождения, работает на 5-м участке Энергостроя с 1962 года в качестве электромонтера. Как работник проявляет себя с отрицательной стороны, груб, недисциплинирован, не пользуется уважением со стороны товарищей…"
- Вот так, Харламов, - укоризненно покачав головой, сказал прокурор. - Надеюсь, вы не будете отрицать, что все это правда? Как же вы дошли до жизни такой? Почему взяли руль? Почему на следствии заявили, что спрашивали Васина об ударе?
Володя молчал.
- Подсудимый Харламов! - громко сказал судья. - Вы намерены говорить суду правду?
- Правду?.. - переспросил Харламов таким тоном, словно впервые услышал это слово и не понимает его значения. - Вас действительно интересует правда?
- Подсудимый Харламов, - резко заметил судья, - ведите себя прилично и с уважением к суду! Совершенно очевидно, что суд хочет выяснить правду, и вы находитесь здесь для того, чтобы давать правдивые показания. Вам ясно?
Володя опять промолчал.
- Стыдно, Харламов! - сказал судья. - Вы обвиняетесь в тяжелом преступлении. По вашей вине находится при смерти человек. Вам это известно?
- Да. - Володя опустил голову.
- Перед вами за этим столом, - продолжал судья, - сидят взрослые, опытные люди. Двое из нас могли бы быть вашими родителями. И как же вы себя ведете? Вам должно быть стыдно!
- Да, - тихо сказал Володя. - Мне очень стыдно…
- Ну, вот так. - Судья удовлетворенно помолчал. - Скажите, у вас есть родители?
- Нет.
- Где они? Разошлись, умерли?
- Умерли.
- При каких обстоятельствах? - впервые подала голос пожилая женщина, сидевшая слева от судьи.
- Отец погиб. На фронте. Мать умерла… Давно.