Ноябрь 1916, Севастополь
"Вижу, вижу лунный лук…"
Вижу, вижу лунный лук
Сквозь листву густых ракит,
Слышу, слышу ровный стук
Неподкованных копыт.Что? И ты не хочешь спать,
В год не мог меня забыть,
Не привык свою кровать
Ты пустою находить?Не с тобой ли говорю
В остром крике хищных птиц,
Не в твои ль глаза смотрю
С белых, матовых страниц?Что же кружишь, словно вор,
У затихшего жилья?
Или помнишь уговор
И живую ждешь меня?Засыпаю. В душный мрак
Месяц бросил лезвие.
Снова стук. То бьется так
Сердце теплое мое.Июль 1914, Слепнево
"Бесшумно ходили по дому…"
Бесшумно ходили по дому,
Не ждали уже ничего.
Меня привели к больному,
И я не узнала его.Он сказал: "Теперь слава Богу, -
И еще задумчивей стал. -
Давно мне пора в дорогу,
Я только тебя поджидал.Так меня ты в бреду тревожишь.
Все слова твои берегу.
Скажи: ты простить не можешь?"
И я сказала: "Могу".Казалось, стены сияли
От пола до потолка.
На шелковом одеяле
Сухая лежала рука.А закинутый профиль хищный
Стал так страшно тяжел и груб,
И было дыханья не слышно
У искусанных темных губ.Но вдруг последняя сила
В синих глазах ожила:
"Хорошо, что ты отпустила,
Не всегда ты доброй была".И стало лицо моложе,
Я опять узнала его
И сказала: "Господи Боже,
Прими раба Твоего".Июль 1914, Слепнево
"Подошла я к сосновому лесу…"
Подошла я к сосновому лесу.
Жар велик, да и путь не короткий.
Отодвинул дверную завесу,
Вышел седенький, светлый и кроткий.Поглядел на меня прозорливец
И промолвил: "Христова невеста!
Не завидуй удаче счастливиц,
Там тебе уготовано место.Позабудь о родительском доме,
Уподобься небесному крину.
Будешь, хворая, спать на соломе
И блаженную примешь кончину".Верно, слышал святитель из кельи,
Как я пела обратной дорогой
О моем несказанном весельи,
И дивяся, и радуясь много.Июнь-июль 1914, Дарница – Слепнево
"Так раненого журавля…"
Так раненого журавля
Зовут другие: курлы, курлы!
Когда осенние поля
И рыхлы, и теплы…И я, больная, слышу зов,
Шум крыльев золотых
Из плотных низких облаков
И зарослей густых:"Пора лететь, пора лететь
Над полем и рекой,
Ведь ты уже не можешь петь
И слезы со щеки стереть
Ослабнувшей рукой".Февраль 1915, Царское Село
"Буду тихо на погосте…"
Буду тихо на погосте
Под доской дубовой спать,
Будешь, милый, к маме в гости
В воскресенье прибегать -
Через речку и по горке,
Так что взрослым не догнать,
Издалека, мальчик зоркий,
Будешь крест мой узнавать.
Знаю, милый, можешь мало
Обо мне припоминать:
Не бранила, не ласкала,
Не водила причащать.Май 1915, Петербург
"Высокомерьем дух твой помрачен…"
Высокомерьем дух твой помрачен,
И оттого ты не познаешь света.
Ты говоришь, что вера наша – сон
И марево – столица эта.Ты говоришь – моя страна грешна,
А я скажу – твоя страна безбожна.
Пускай на нас еще лежит вина, -
Все искупить и все исправить можно.Вокруг тебя – и воды, и цветы.
Зачем же к нищей грешнице стучишься?
Я знаю, чем так тяжко болен ты:
Ты смерти ищешь и конца боишься.1 января 1917, Слепнево
"Приду туда, и отлетит томленье…"
Приду туда, и отлетит томленье.
Мне ранние приятны холода.
Таинственные, темные селенья -
Хранилища молитвы и труда.Спокойной и уверенной любови
Не превозмочь мне к этой стороне:
Ведь капелька новогородской крови
Во мне – как льдинка в пенистом вине.И этого никак нельзя поправить,
Не растопил ее великий зной,
И что бы я ни начинала славить -
Ты, тихая, сияешь предо мной.1 ноября 1916, Севастополь
Памяти 19 июля 1914
Мы на сто лет состарились, и это
Тогда случилось в час один:
Короткое уже кончалось лето,
Дымилось тело вспаханных равнин.Вдруг запестрела тихая дорога,
Плач полетел, серебряно звеня…
Закрыв лицо, я умоляла Бога
До первой битвы умертвить меня.Из памяти, как груз отныне лишний,
Исчезли тени песен и страстей.
Ей – опустевшей – приказал Всевышний
Стать страшной книгой грозовых вестей.18 июля 1916, Слепнево
IV
"Перед весной бывают дни такие…"
Н. Г. Чулковой
Перед весной бывают дни такие:
Под плотным снегом отдыхает луг,
Шумят деревья весело-сухие,
И теплый ветер нежен и упруг.И легкости своей дивится тело,
И дома своего не узнаешь,
А песню ту, что прежде надоела,
Как новую, с волнением поешь.Лето 1915, Слепнево
Сон
Я знала, я снюсь тебе,
Оттого не могла заснуть.
Мутный фонарь голубел
И мне указывал путь.Ты видел царицын сад,
Затейливый белый дворец
И черный узор оград
У каменных гулких крылец.Ты шел, не зная пути,
И думал: "Скорей, скорей,
О, только б ее найти,
Не проснуться до встречи с ней".А сторож у красных ворот
Окликнул тебя: "Куда!"
Хрустел и ломался лед,
Под ногами чернела вода."Это озеро, – думал ты, -
На озере есть островок…"
И вдруг из темноты
Поглядел голубой огонек.В жестком свете скудного дня
Проснувшись, ты застонал
И в первый раз меня
По имени громко назвал.15 марта 1915, Царское Село
"Выбрала сама я долю…"
Выбрала сама я долю
Другу сердца моего:
Отпустила я на волю
В Благовещенье его.Да вернулся голубь сизый,
Бьется крыльями в стекло.
Как от блеска дивной ризы
Стало в горнице светло.4 мая 1915, Петербург
"То пятое время года…"
То пятое время года,
Только его славословь.
Дыши последней свободой,
Оттого что это – любовь.
Высоко небо взлетело,
Легки очертанья вещей,
И уже не празднует тело
Годовщину грусти своей.1913, Петербург
Белый дом
Морозное солнце. С парада
Идут и идут войска.
Я полдню январскому рада,
И тревога моя легка.Здесь помню каждую ветку
И каждый силуэт.
Сквозь инея белую сетку
Малиновый каплет свет.Здесь дом был почти что белый,
Стеклянное крыльцо.
Столько раз рукой помертвелой
Я держала звонок-кольцо.Столько раз… Играйте, солдаты,
А я мой дом отыщу,
Узнаю по крыше покатой,
По вечному плющу.Но кто его отодвинул,
В чужие унес города
Или из памяти вынул
Навсегда дорогу туда…Волынки вдали замирают,
Снег летит, как вишневый цвет…
И, видно, никто не знает,
Что белого дома нет.Июль 1914, Слепнево
"Долго шел через поля и села…"
Долго шел через поля и села,
Шел и спрашивал людей:
"Где она, где свет веселый
Серых звезд – ее очей?Ведь настали, тускло пламенея,
Дни последние весны.
Все мне чаще снится, все нежнее
Мне о ней бывают сны!"И пришел в наш град угрюмый
В предвечерний тихий час,
О Венеции подумал
И о Лондоне зараз.Стал у церкви темной и высокой
На гранит блестящих ступеней
И молил о наступленье срока
Встречи с первой радостью своей.А над смуглым золотом престола
Разгорался Божий сад лучей:
"Здесь она, здесь свет веселый
Серых звезд – ее очей".Май 1915, Петербург
"Широк и желт вечерний свет…"
Широк и желт вечерний свет,
Нежна апрельская прохлада.
Ты опоздал на много лет,
Но все-таки тебе я рада.Сюда ко мне поближе сядь,
Гляди веселыми глазами:
Вот эта синяя тетрадь -
С моими детскими стихами.Прости, что я жила скорбя
И солнцу радовалась мало.
Прости, прости, что за тебя
Я слишком многих принимала.Июль 1915, Слепнево
"Я не знаю, ты жив или умер…"
Я не знаю, ты жив или умер, -
На земле тебя можно искать
Или только в вечерней думе
По усопшем светло горевать.Все тебе: и молитва дневная,
И бессонницы млеющий жар,
И стихов моих белая стая,
И очей моих синий пожар.Мне никто сокровенней не был,
Так меня никто не томил,
Даже тот, кто на муку предал,
Даже тот, кто ласкал и забыл.Июль 1915, Слепнево
"Нет, царевич, я не та…"
Нет, царевич, я не та,
Кем меня ты видеть хочешь,
И давно мои уста
Не целуют, а пророчат.Не подумай, что в бреду
И замучена тоскою
Громко кличу я беду:
Ремесло мое такое.