- Все-е, а там посмотрим. А ты правильно поступил, что не пошел с этими. - Харлампий повернулся к Николаю. - Видел, как за горло брали? Засвидетельствуешь, как не отпускал, уговаривал, а ушли. Еще оскорбили!.. Дай-ка мне бумагу.
Николай подошел к столу, взял листок, уставился в него. Казалось, он его сейчас порвет. Но этого не случилось. Не поднимая головы, Николай протянул бумагу начальнику.
- Вот и документ подтверждает, - Харлампий разгладил на груди расписку. - Во-от… Без бумажки ты кто?.. То-то, не знаешь. А с нею - ого! Человек. Мудро сказано.
- Кем сказано?
- Как кем? Умным, надо полагать, человеком… Пойди-ка взгляни. - Харлампий кивнул на выход. - Поразведай, что делают.
Николай послушно побрел из палатки.
- Ве-селая была у тебя жисть! - Женька выгнул спину, потянулся. - Архивчик что надо.
- Иди, Женя, не вздыхай. Что я, не замечаю? - Тамара попыталась улыбнуться. - Дурачок ты, я для тебя старуха, даже для полевой жены не гожусь. Твоя пташечка в институте, вот и лови ее, не зевай.
- Да, пташечка, - Женька щелкнул языком, - только наврал я тебе все. Но все равно спасибо за откровенность.
- Вот и умница. - Она потянула за рукав его телогрейку. - Снимай, хоть пуговицы пришью, ходишь растрепкой.
Он снял, и Тамара с ватником присела на раскладушку. Женька наблюдал, как она ловко орудует иглой, благодарно молчал.
- Тихо-то как, а? - проговорил он. - Ушам больно.
- Это для тебя тихо… На! - блеснув зубами, Тамара перекусила нитку, бросила на руки ему телогрейку.
Голубое, пугающей глубины небо, какое бывает только высоко в горах, встретило Женьку. По привычке он огляделся и заметил, что кое-где из-под снега уже показались длинноиглые метелки стланика. Гошкина статуя подтаяла и чуть завалилась набок.
- О чем грустим? - весело окликнул он стоящего у итээровской палатки Николая.
- Ребята ушли, - всматриваясь в темнеющую зелень и задернутую синей дымкой долину, тихо отозвался тот. - Далеко уже, не видать.
- Врешь! - Женька забегал глазами по снежному спуску.
- Иди ты!.. Расписку начальнику выдали и ушли.
- Расписку? - быстро переспросил Женька. - За продукты, что ли?
- Да не-ет, - тошно посмотрел на него Николай. - За жизни.
Женька сорвался с места и бросился к своей палатке. Круша каблуками нарезанные ступени, он ворвался к Харлампию.
- Ты-ы! Ты что взял с них? - Женька глотнул воздуху. - Они ушли, потому что ты!..
- Перестань орать, - спокойно потребовал Харлампий. - Да, взял. Написали, дали, и я взял. Ты на моем месте побрезговал бы? Ха! В свое время Гошка не взял писульку за карабин - и что? Под суд пошел! А я не хочу! - распаляясь, выкрикивал Харлампий. - А я не желаю! Это им жизнь не мила, а не мне! Вот и написали, вот и пошли!
- Это смерть! - Женька схватился за голову. - Их надо вернуть, догнать, негодяй ты. Вставай, придумай что-нибудь, ведь тебя за эту расписку повесить мало. И повесят!
- Сопляк ты, тебя петух в задницу не клевал, потому так рассуждаешь! - побагровев, закричал Харлампий. - Суд все учитывает, каждую буковку, заруби это на носу. Он сунул руку в спальник, выхватил черный наган, потряс им. В дырках барабана злыми искорками мерцали латунные головки пуль. - Вот если бы вот этим заставил не покидать отряд, тогда бы и повесить могли! А я - нет, не преступил, уважил свободу личности!
- Ты спятил.
Женька попятился к выходу.
- Назад! - приказал Харлампий. - Вооружись, будем самообороняться. Они могут тово…
Женька выбежал из палатки.
Теперь рядом с Николаем стояла Тамара. Они, будто окаменев, глядели в далеко-далеко убегающую долину, вслушивались, не прилетит ли оттуда крик, но внизу властно урчала вздутая от многих ручьев Домугда. Женька пробежал мимо. Его не окликнули. Проваливаясь и черпая рыхлый снег голенищами сапог, он заторопился по Гошкиной лыжне вверх от лагеря.
Если в июне в гольцовой части гор пройтись по снегу, в нем остаются голубые следы.
Гошка шел, оставляя их позади себя, оглядывался, радуясь удивительному в продавах лыжни свету. Снегоступы то скользили поверху, то погружались по щиколотки. Весело и ходко шагалось Гошке.
Сергея заметил издали. На сплошном белом окоеме одинокая фигура его торчала темным столбиком.
- Эге-ге-гей! - раскрылив руки, закричал Гошка.
- Го-го! - прилетело ответом.
Гошка поддал ходу.
- Фу-у, взмылили пригорочки, - прохрипел он, подкатывая к Сергею. - Чего так далеко упорол? Участок во-он где остался. Там и аномалии прошлогодние. Я сейчас мимо бежал и видел отвалы. Оголились, родненькие, не подвели.
- Поздравляю! - Сергей хлопнул его по плечу. - Тебе с Харлампия причитается.
Гошка вытер платком лицо, шею, задышал ровнее.
- Пробежался, аж похудел, - пошутил он. - Даже штаны вспотели. Ты посмотри, что солнце делает. Снег стал рыхлым, водой пропитался, вертолету у нас не сесть, по брюхо провалится, разве что в долине, так это у черта на куличках. Поблизости склон не позволит. Так что пока площадка не вытает, и заикаться о нем не стоит.
Они вернулись по Гошкиному следу к обнажившимся отвалам прошлогодних канав. На участке то тут, то там выперли из-под снега глинистые горбики, но это не обрадовало Сергея. Он с первого взгляда понял, что веселиться рановато: выработки затрамбованы снегом, промерзли, а чтобы их оттаивать кострами, дров не напасешься. Да и где они, тоже под снегом.
- Взрывчаткой рвать будем! - стоял на своем Гошка. - Накаливать в кострах ломы и пробивать шпуры!
- Ничего из мерзлоты не вырвешь, будет стаканить, а толку? - Со знанием дела объяснил Сергей. - Запыжуешь килограмм взрывчатки, вырвешь килограмм грунта. Мартышкин труд. Начнем с полной очистки всех канав и шурфов на всем участке. Какая разница - воду из них вычерпывать чуть попозже или теперь снег выбросить. А отвалы используем для ограждения, чтоб вешними водами не топило. Вот такое мое решение. Это дня на три-четыре займет рабочих, а там земля оголится, вон как парит-жарит.
- Будь по-твоему, но ломы калить придется и через неделю. - Гошка взобрался на рыжий холмик отвала. - Вижу-у!
- Кого? - встрепенулся Сергей.
- Канатные дороги! Обогатительную фабрику! Стадионище-е, как на Медео! Кинотеатры, веселых людей! Го-о-род!
- А арбуза там не видишь, что нам в определенное место вбивать будут? - с усмешкой спросил Сергей и крутнул рукой у виска. - Ты что, опять зашкалило? На такой верхотуре город?
- Да! Высокогорный город! Вон там огромное озеро с островками, - вдохновенно планировал Гошка. - Дальше в седловине аэродром, за ним…
- Отставить! - командирским голосом приказал Сергей. - Ночью в спальном мешке разрешаю фантазировать до утра, а сейчас прошу мозговать о реальном. Видишь, какое наследство подкинул мне Ползунов? - Он подхватил горстью снег, бросил в рот. - Если он серьезно заболел, мне тут придется командовать всем этим парадом. Учти, я терпим только к реалистам… Ну-ка прислушайся… Что это? Слышишь?
- Ничего не слышу.
- Значит, показалось… Вот я и говорю - будь реалистом, так вернее. - Сергей глядел на Гошку широко открытыми, подсвеченными снегом глазами. - Надо, чтоб впереди маячило, что-нибудь существенное. Высота какая-нибудь. Вот и шагай к ней, штурмуй, захватывай. Должна же быть у человека цель!
- Пощади, я весь в пене, - Гошка брезгливо стряхивал с себя воображаемую пену. - Швыряешься словами, будто обмылками.
- Горбатого могила… Неужели теперь не слышишь?
- Слышу. Но кому здесь кричать, разве что снежному человеку. На вершине снежного увала показался барахтающийся человек.
- Го… га-а-а! - накатился слабый крик.
- Женька, - узнал Сергей.
- …га-а! - снова оборванно долетело к ним.
Гошка сорвался с места, часто захлопал снегоступами.
- Что-то произошло! - нагоняя его, кричал Сергей. - Что-то!..
От самого лагеря до увала Женька протаранил в снегу глубокую борозду. Он стоял, по пояс утонув в ней, мокрый и злой.
- Ушли-и! - встретил он воплем Гошку с Сергеем. - На базу!
- Ври-и! - не поверил Гошка и побледнел.
- Точно, ушли! - Женька выжался на локтях из снежной борозды. - Харлампий с них расписку взял! Погибнут - его хата с краю! - Снег под тяжестью Женьки осел, и он ухнул вниз.
- С краю? - глядя на сидящего в борозде студента, переспросил Гошка. - Хата?
- Часа три как упороли, - Женька в изнеможении едва шевельнул рукой. - От лагеря прямо к Домугде.
Сергей сплюнул с досады.
- Ну-у, сюрприз, - сквозь зубы проговорил он, утирая лоб рукавом. - Ну-у, ознаменовали мой первый день вступления в должность.
Гошка подтянул лыжные крепления, распорядился:
- Бери, студент, снегоступы у Сергея и бежим, завернем ребят.
- Я не могу, выложился весь, - откровенно признался Женька. - Валяйте с Серегой.
Гошка махнул Женьке и заскользил по увалу. Сергей покатил следом по его лыжне.
- Там пустоты в наледях! - прокричал Гошка. - Сверху корка, а под ней колодцы. Наступят - и каюк, слышь, Серега? Водой под лед удернет - и конец!
- Ну, пироги! - переваливаясь на ходу, ужасался Сергей. - Ну, дураки!..
Сергей с Гошкой огибали гигантское полукольцо кара. В центре нависшего над провалом снежного карниза они остановились.
- Гога, хватит! Дальше совсем опасно! - Сергей выкрикивал, захлебываясь, едва дыша. - Если обогнали… отсюда… увидим. Хватит!
- Увидим, а толку? Они через пять минут потонут в устье! - хватая ртом воздух, кричал Гошка. - Скатимся по карнизу и там перехватим!
Сергей с ужасом глянул в провал, побледнел.