Говорят, что в Америке в научно–исследовательском институте в Ричмонде изучают на животных действие гамма–лучей, - сказал Таками.
Для этого употребляют мощные рентгеновские аппараты. Я слышал, что там часто проводят опыты над антропоидами, то–есть теми обезьянами, которые по строению и физиологическим функциям наиболее близки к человеку. Эти опыты проводятся в строго секретном порядке, потому что это связано с изучением радиологического оружия.
Ваш профессор Хаяси, значит, морит крыс рентгеновыми лучами? - Таками засмеялся. - Все равно как аме облучили пикадоном жителей Хиросимы и Нагасаки. Институт Эй–Би–Си–Си, наверно, уже собрал в Хиросиме много материалов…
Таками и студент пошли, продолжая разговор, к новым шалашам, напротив бараков питательного пункта. Перед шалашами играли дети. Одни в колпаках из газетной бумаги, изображавшие полицейских, размахивая кулаками, наскакивали на других, сидящих на земле; те отбивались ногами, а .потом, вскочив с криками "бей врага!", гонялись за "полицейскими". Пойманные должны были становиться на четвереньки и лаять. Увидев Таками, дети прервали игру и окружили его. На дереве висела дощечка: "Детский сад для детей защитников линии Мира. Оперативная бригада демократического объединения педагогов".
Когда Сумико проходила мимо этих шалашей, Таками показал ей на дощечку:
- Вот и для меня нашлась работа. - Он засмеялся. - Назначили воспитательницей…
- Дети вас любят, - серьезно сказала Суми–ко. - Вы делаете хорошее дело, спасибо вам.
Она поклонилась ему и пошла к шалашу Ясаку. Из–за холма усадьбы Югэ на проселочную дорогу выехали велосипедисты. Один из них, с рюкзаком за спиной, вдруг остановился и, повернувшись в сторону Сумико, поднес что–то к глазам, очевидно бинокль. Потом приставил обе руки к ушам - изобразил лисичку.
Сумико прижала руки к груди и с глубоким вздохом опустилась на траву. Рюкити помахал рукой и поехал дальше. Через несколько минут он скрылся за Обезьяньим лесом.
Ее окликнули. К ней шли Инэко и Ясаку, таща пустую тележку, выкрашенную в красный цвет. Они торопились в Старый поселок. Туда прибыл грузовик с печатными изданиями и должны приехать важные гости из Токио: заместитель начальника управления делами кабинета министров и депутат Югэ.
- Хотят уговорить крестьян подчиниться решению правительства, - сказал Ясаку, - приказали созвать деревенский муниципальный совет. Вчера старосту вызывали в город, и начальник полиции сказал, что уже прибыли три батальона охранного корпуса с пулеметами. А после этого жена старосты ходила по домам с кулечками леденцов и уговаривала женщин, чтобы они как–нибудь уняли своих мужей.
Жена старосты заходила и к Отоё–сан, - сказала Инэко, - и обещала похлопотать, чтобы Отоё–сан снова стали приглашать для гаданья в усадьбы Сакума и Югэ, и сказала, что Сакума согласен взять ее на службу в гостиницу на курорте и даст деньги •вперед, так что Отоё–сан, наверно, переметнется к ним…
А к Инэтян жена старосты заходила? - спросила Сумико.
У нас на калитке было написа–но: "Просим жену старосты и прочих приспешников Сакума и Югэ проходить мимо". - Инэко захихикала. - А потом мне влетело… за то, что тушью запачкала калитку.
Надо написать для следующего номера бюллетеня о махинациях врага, - сказал Ясаку.
Тележку, значит, дали. Очень красивая! - Сумико засмеялась. - Хэйскэ испугался…
Ясаку закинул голову назад.
- Меня все боятся. Наш бюллетень рассылается по всей Японии. Могу ославить на всю страну.
в
Когда они подходили к поселку, два черных автомобиля промелькнули за деревьями на окраине Восточного поселка - умчались в сторону города. Гости уже уехали.
Перед зданием управы улица была запружена людьми. Крылечко охраняли дружинники. Они никого не пропускали в дом - там шло заседание. По обеим сторонам крылечка под сахмыми окнами шумели женщины.
Напротив здания управы на большом транспаранте, прибитом к дубу, было выведено: "Не уйдем с линии Мира! Проваливайте, американские прихвостни!" А плетни и бамбуковые заборы были облеплены одинаковыми плакатами, изображающими женщину в пестром европейском платье с брошкой - цветком хризантемы - на груди, идущую под руку с американским офицером. У женщины было длинное лицо с широким носом и тонкими свешивающимися усиками. А сбоку надпись: "Панпан–депутат, убирайся!"
Нескольким женщинам удалось оттеснить дружинников и забраться на ступеньки крылечка. Вцепившись в перила, жена Кухэя зычно крикнула:
- Нашел чем прельщать, гадина! Если база увеличится, то здесь, говорит, везде откроются лавки, рестораны, бары, - она скривила рот, - про–цве–тание, тьфу!
Процветание только для Сакума и Югэ и их родичей! - крикнул один из дружинников. - Они–то получат сполна за свои участки.
На ступеньку поднялась маленькая Отоё с растрепанными волосами. Она встала на цыпочки, подняла обе руки, потом поднесла правую руку к закрытым глазам и медленно заговорила каким–то странным, завывающим голосом:
- Вот вижу… ясно вижу… прямо перед моими глазами… вы все ходите пьяные, с завитыми волосами, нарумяненные… в обнимку с иностранными военными… а дети у вас все с желтыми волосами и зелеными глазами… а мужики ваши, - она простонала сквозь зубы, - где–то далеко–далеко отсюда… роют, роют под землей, строят казармы…
Жена Кухэя вдруг затрясла головой и громко, протяжно завыла, другие тоже стали причитать и бить себя в грудь.
- Молодчина, здорово гадает, - Ясаку щелкнул языком. - Непременно напишу о ней.
Приказав Инэко посмотреть за тележкой, он пробрался сквозь толпу к крылечку. Дружинники пропустили его в здание управы.
- Ясаку говорит, что весь мир уже знает о нашей линии Мира, - сказала Инэко. - И по радио передают, и в газетах пишут, и, наверно, стихи Ясаку уже переведены на русский и китайский. А вчера ночью после работы Ясаку пошел на передовую, и я тоже пошла, и Ясаку читал сидящим свои новые стихи… всем очень понравились. Особенно одно стихотворение… кончается так: "Умрем сидя, чтобы другие не жили на четвереньках". Я не выдержала и заплакала… А недавно я видела сон, будто бы поехали вместе с Ясаку на Всемирный фестиваль молодежи…
А я завтра с Мацуко, наверно, пойду в поселок переселенцев, - сказала Сумико, - пять часов ходьбы отсюда. Говорят, что там тоже фашисты–громилы… Пойду поищу Мацуко.
Сумико вошла во двор дома Комао. Там толпились люди с рюкзаками, баулами и узелками. Очевидно, только что приехали. В углу двора парни, раздевшись догола, окатывались водой и весело гоготали. Из кухни вышли Кандзи и Рюкити с рюкзаками за спиной, за ними Цумото и Икетани. Кандзи остановился перед Сумико и оглядел ее.
- Давно не видел Сумитян. Выросла, плакса.
К дяде ходила? - спросил Рюкити, сделав строгое лицо.
Дядя будет сердиться, что я здесь. Пусть думает, что я в городе.
Правильно, - одобрил Кандзи. - Как только управимся здесь, подумаем насчет Сумитян, как быть дальше.
Сумико–сан должна участвовать в нашем ансамбле танца и песни. - Икетани прижал обе руки к груди, растопырив пальцы, и стал покачиваться и притопывать. - Сейчас готовим к первомайскому праздничному концерту, танец рыбаков полуострова Сима "Черепашья пляска". Сумико–сан как раз…
Цумото сердито перебил его:
- То бумажный театр, то танцы… совсем задурите девчонку. Сумико должна учиться какому–нибудь делу и, когда станет совсем здоровой, пойдет работать.
Правильно! - Кандзи хлопнул Сумико по спине, взял велосипед, прислоненный к дереву, и, прихрамывая, вышел за калитку вместе с Икетани.
За ними вышли другие велосипедисты с рюкзаками и сумками. Рюкити и Сумико отошли в сторону.
- Рютян опять уезжает? - спросила упавшим голосом Сумико. - Далеко?
Далеко.
Надолго?
Скоро вернусь.
А мне нельзя вместе?
Нельзя.
Опасно?
Рюкити показал ладонь.
- Сто двадцать лет проживу.
Сумико закусила губу, пристально посмотрела на него и пошевелила губами, потом молча поклонилась. Рюкити улыбнулся, кивнул ей и вышел вместе с Цумото за калитку. Она, опустив голову, медленно пошла к сарайчику и, постояв там немного, направилась к кухне.
- А ты что разгуливаешь? - Перед ней стоял Цумото и вытирал травой руки. - Беги сейчас же к Ириэ. Всем надо итти на передовую. Полиция готовится к штурму, на этот раз всерьез.
А почему Кантян и Рютян уехали?
Поехали за подкреплениями.
Опасно?
Цумото посмотрел ей в глаза и усмехнулся:
- Здесь тоже опасно. Мы приехали не на пикник.
На улице закричали и захлопали в ладоши. Сумико подбежала к ограде. Кто–то влез на крышу здания управы и прикреплял к флагштоку большой кусок рогожи с пришитым к нему красным флагом.
В конце улицы показались грузовики и велосипедисты с флагами и транспарантами. Прибыл еще один отряд действий. На крылечко выскочили Сугино и
Хэйскэ. Сугино крикнул стоящим в головной машине:
- Спасибо! Дуйте прямо на правый фланг! Сейчас все идем на передний край!
7
Третий отряд действий союза молодежи под командованием Икетани в течение трех дней охранял дорогу около поселка соевого завода. После короткого отдыха отряд был переброшен ночью на правый фланг и занял места в третьем ряду - за рыбаками и рабочими завода химических удобрений.
Пошел мелкий теплый дождь. Сзади стали передавать по рядам солому и рогожные подстилки. Сумико и Мацуко сидели, накрывшись соломенной накидкой, и грызли галеты.
Враг пустил осветительные ракеты. Одна из них опустилась прямо на правый фланг. Сумико увидела стоящего во втором ряду Матао с накинутым на голову утиральником. Он подошел к Икетани и громко сказал: