- Чудесное имя! - подмигивая Карпову, воскликнул озорной Пальчиков. - Клянусь клятвой летчика-истребителя, что в субботу на танцах я завоюю вас на все фокстроты.
- Вы не угадали, - усмехнулась Наташа, - я предпочитаю вальс и… хороших кавалеров.
- А разве мы не хорошие?
- Поживем, увидим. Чтобы человека узнать, надо пуд соли съесть.
- К нам в военторговский магазин соль завозят не часто, - вновь заговорил Пальчиков, - может, одним пудом соли весь наш гарнизон живет. Что же это будет, если мы его съедим вдвоем?
- Вы очень самоуверенны. Разве я сказала, что собираюсь этот пуд соли съедать вместе с вами? Избави бог. Я не настолько жестока, - отпарировала Наташа.
Молодые летчики были не такими людьми, чтобы отступать перед первой неудачей. Холодный прием библиотекарши их только раззадорил.
- Мы на ваше внимание рассчитывали, Наташа, - вздергивая плечами, продолжал Пальчиков, уже называя ее по имени, - а вы оказались такой же, как и ваш непосредственный начальник товарищ Палкин.
Наташа улыбнулась, припомнив сухое, равнодушное лицо старшего лейтенанта.
- А какой же он?
- Человек, который вырос и воспитался по инструкции, - засмеялся Пальчиков. - Разве не заметили его самое любимое выражение: "Положено по инструкции", "Не положено по инструкции"? Раз он ехал с женой в отпуск. Времени до поезда было мало, а нужно билет взять, багаж сдать, то да се. Вот жена звонит ему с вокзала: "Ваня, успеем ли мы к поезду, приезжай скорее и помоги". А он со спокойствием древнегреческого оракула отвечает… - Пальчиков вытянул лицо, изображая начальника клуба, изменил голос: - "Ничего, Оля, делай все по железнодорожной инструкции и уехать успеешь". Вот он какой, ваш товарищ Палкин.
Девушка залилась смехом. Она припомнила - еще при первой встрече с ней начальник клуба дважды употребил: "Обязательно по инструкции".
Разговор оживился. Вечер, долгий, по-январски холодный, они скоротали незаметно. А сегодня время, как назло, тянется медленно. Автобиография давно написана. Словно исполнительные часовые, стали к окнам зимние сумерки.
…Над домами Энска то и дело проносятся боевые машины. Как раз над клубом самолеты делали первый разворот. Они раскалывали воздух ревом, переходящим по мере удаления самолета в тонкий свист. Иногда вместо рева с неба низвергался оглушительный треск, от которого позванивали стекла. Это означало, что летчик резко добавил обороты и мотор теперь работает на самую большую мощность.
Полеты в этот день закончились поздно. Наташа уже не думала, что дождется новых посетителей, но в девятом часу в библиотеку заглянул летчик в лохматых меховых унтах с перекинутой через плечо планшеткой. Было видно, возвращался прямо с аэродрома и еще никуда не заходил. Он буквально утопал в теплом меховом комбинезоне. С юношеского округленного лица карие глаза смотрели доверчиво и открыто. Энергичный подбородок и чуть поджатые губы могли бы придать летчику выражение решительности, но вздернутый нос, нарушающий все пропорции, опровергал это. Дойдя до решетчатой деревянной перегородки, лейтенант не спеша снял кожаные перчатки и шлемофон. Короткие курчавые волосы колечками посыпались на лоб. Они как-то сразу изменили лицо офицера, придав ему совершенно иное, чем три минуты назад, выражение.
Отстегнув карман комбинезона, летчик извлек два томика в светло-голубых переплетах.
- Чехова принес, пятый и шестой тома. Прошу заменить на два следующих. - Голос у него громкий, чуть хриплый, видимо, от простуды.
- Ваша фамилия? - деловито осведомилась Наташа, притрагиваясь к ящику с абонементными карточками.
- Спицын Борис Леонтьевич.
Девушка метнула на него быстрый изучающий взгляд. Лейтенанта удивило ее любопытство. Он подумал, что библиотекарша смотрит на кого-то другого, стоящего за его спиной, и даже обернулся. Кроме них, в библиотеке ни души. Спицын недоуменно пожал плечами.
- Седьмой и восьмой тома поскорее.
Не успела Наташа ответить, в дверях показались ее вчерашние знакомые - Карпов и Пальчиков. Они тоже зашли прямо с аэродрома, возбужденные, шумные.
- Здравствуйте, Наташа, - еще с порога провозгласил Пальчиков. - Мое почтение. Намерзлись мы сегодня, как бедные родственнички в гостях у двоюродной тетки. - Он заметил Спицына и тихонько хихикнул в иззябший кулак. - А Боря, оказывается, хитер! Теперь понятно, отчего он торопился уехать со старта с первой машиной. Наташа, что это, измена? - Пальчиков надул щеки, пытаясь придать лицу свирепое выражение. - Да я бы за такое дело бросил к его ногам перчатку, если бы был уверен, что в вещевом отделе мне выдадут новую. Одним словом: быть или не быть.
- Уж лучше не быть, - подхватил Спицын, - по крайней мере здесь, в библиотеке.
Наташа звонко рассмеялась, а Пальчиков нахмурился.
- Значит, говоришь, не быть? А вы что на этот счет думаете?
- Вам виднее, - уклончиво ответила Наташа.
Пальчиков сердито засопел и потянул за собой Карпова.
- Разворот на сто восемьдесят градусов, Никита, разве не видишь, что мы здесь лишние?
Они быстро ушли, Спицын расписался в получении книг и, зябко вздернув плечами, стал натягивать перчатки.
- Холодно, - посочувствовала Наташа. Она стояла в двух шагах от молодого летчика в своей теплой отороченной лисьим мехом шубке. Смешинки в ее глазах пропали. Она с интересом разглядывала Спицына. - Здорово вы его одернули. Мне и вчера этот шутник надоел.
Борис пожал плечами.
- Вы отчасти правы, - сказал он, - но зря так резко. Пальчиков заводила и болтун. Но парень безобидный. - Желая изменить тему разговора, Борис подошел к батарее у окна, потрогал ее: - Едва-едва дышит. Вам тут, небось, холодно?
- Что вы? У меня шуба теплая. Это вы, наверное, намерзлись за день на аэродроме.
- Нам положено. На старте действительно пробирает. Не так мороз, как ветер. Но знаете что? Холодно, пока вылета ждешь, а слетаешь, сразу на весь день разогреешься.
В этот вечер Спицын ушел из библиотеки с каким-то смешанным ощущением радости и недоумения. Час спустя в своей небольшой холостяцкой комнате он раскрыл одну из принесенных книг. От переплета исходил едва уловимый запах Наташиных духов. Отошли в сторону думы о завтрашнем летном дне. Спицын взял со стола небольшое зеркальце, разглядел в нем свое лицо и недовольно подумал: "А ведь я к ней небритым пришел". Он поймал себя на мысли, что хотел бы понравиться Наташе, и от досады нахмурился. Рукой разворошил курчавые волосы и насмешливо самому себе сказал:
- Эх, ты!.. Это же не на построение…
Под вечер старшего техника Скоробогатова вызвали в кабинет командира полка. Земцов в летной кожаной курточке, с поднятой до самого подбородка застежкой и в нахлобученной на лоб теплой шапке расхаживал вдоль стены. На диване сидели командиры эскадрилий капитан Андронников и майор Арамашвили. Скоробогатову сразу бросилось в глаза, что лица у них смущенные. Плотный коренастый Андронников натянуто улыбался, а стройный, как джигит, Арамашвили нервно комкал пальцами давно погасшую папиросу. Только что закончился горячий разговор. Земцов энергично чертил перед собой ладонью короткую прямую и говорил:
- Убеждать меня не рекомендую, товарищи офицеры, берегите время! Как сказал, так и будет, и никаких гвоздей. Эскадрилья Мочалова первая, первой она и новую технику начнет осваивать. А вам расстраиваться нечего, через две недели и вы начнете сложную подготовку. На этом аудиенция закончена.
Командиры эскадрилий встали с дивана.
- Хорошо, товарищ подполковник, - мрачно произнес Арамашвили, - пускай Мочалов получает новую технику первым, а кто кого в сложной подготовке обгонит, так это бабушка еще надвое сказала.
- Ладно, ладно, - проворчал им вдогонку Земцов, - рекомендую и другую пословицу не забывать: "Цыплят по осени считают".
Он остановился и выслушал рапорт вошедшего Скоробогатова.
Когда командир полка бывал в хорошем настроении, он называл своих подчиненных только по имени и отчеству.
- Аркадий Петрович, - обратился он к старшему технику, - вы уже слышали в чем дело. Завтра мы получим три комплекта новых навигационных приборов. Нужно оборудовать в эскадрилье Мочалова три машины для полетов в самых сложных метеоусловиях. Это первое. А второе, прошу вас хорошенько подготовиться и провести со всем летным составом занятие. Дайте поглубже теорию и практику полета по приборам, устройство приборов. Затем прочитайте лекцию о принципах действия радиолокатора. Договорились? Тогда у меня все.
…И вот старший техник эскадрильи Скоробогатов проводит занятие по изучению новых навигационных приборов. В классе тесно. На первой скамье - Земцов и Оботов, дальше - Андронников, Мочалов, Арамашвили и другие летчики. Кузьма Ефимков сел на заднюю скамью. Перед ним раскрытая рабочая тетрадь и зеленая автоматическая ручка. Но Кузьма слушает рассеянно. Взгляд его скользит по стенам и развешанным на них схемам реактивного двигателя. На мгновение остановив глаза на Скоробогатове, Ефимков не удержался от улыбки: "Ишь, вырядился, как на именины". Действительно, Скоробогатов тщательно выбрит, на нем новая, безупречно отглаженная тужурка, и стараниями военторговского портного его покатые плечи выглядят в ней весьма внушительно. Галстук у Скоробогатова завязан большим узлом, и на нем не найдешь ни одной морщинки.
Вряд ли кто мог подозревать, что, готовясь к сегодняшней лекции, Скоробогатов провел накануне бессонную ночь. А это было так, потому он свободно оперировал формулами, одну за другой вычерчивал мелом на доске всевозможные кривые.