За день до суда
Проснулся Женя от плача Андрейки. Лилия Ивановна ходила по комнате с сыном, укачивая его.
- Мой хороший, мой родной, заболел, мой золотой... - пела она. Под глазами у нее оставались тени, хоть свет в комнате горел вовсю.
- Что с ним? - спросил Женя.
- Жар, - сказала Лилия Ивановна хрипловатым голосом, - язычок обметало...
- Как знал! - Женя привычно прошелся пальцами по деревянным пуговицам, вынимая их из петель на отвороте мешка. Выскочил из спальника и заплясал на холодном полу. - И надо было мне вчера заниматься не своим делом!
- Не переживай! - попросила вдруг Лилия Ивановна. - Ты чем надо занимался...
- Значит, ты считаешь, игра стоит свеч? - начал Женя.
Но тут малыш заметил Женю и стал вырываться из одеяла. Его личико горело, глаза припухли, но рот с редкими зубами открылся в беззаветной улыбке.
- Па-па-па! - залопотал Андрейка. - Иди ко мне!
Женя приложил на секунду щеку ко лбу ребенка.
- Тридцать восемь с половиной, не больше, - сказал он деловито и поскакал к печи. - Сейчас натопим, можно будет раздеть и горчичники прилепить.
Он присел перед печкой и отбросил дверцу. В золе еще тлели головешки. Женя пособирал мелкую щепу и бросил на горячую золу. Щепки затлели, окутались дымком и запылали. Женя кинулся к ящику из-под аммонита, что служил им как резервный стул, и в два счета разнес его. Подбросил сухих обломков на огонек.
- Сейчас потеплеет, - обнадежил он Лилию Ивановну. - Не знаю, как тебе, но Андрею будет хорошо...
- А нас в школе нормально обогревают, - отозвалась она примирительно. - Диана Степановна за этим следит.
- Ты собираешься в школу? - спросил Женя.
- Понимаешь, сегодня надо провести контрольную в десятом, - виновато мигая, заговорила Лилия Ивановна.
- А у меня собрание производственное! - возвысил голос Женя. - Раз в год бывает! И до суда осталось всего ничего! Надо же что-то предпринимать! Как ты думаешь?
Она больше ничего не думала по этому поводу. Молчала, потупив очи. Считала себя не вправе вступать в их дело. Чуть ли не преступницей считала самое себя.
Не дожидаясь ответа, он ринулся на улицу как был, в одном спортивном костюме. Надо запастись дровами, а потом уже вести переговоры с Лилией Ивановной, вернее, не переговоры, а бой. Пусть не думает, что их дело - не ее дело. Или сейчас она забудет о своих переживаниях, или ее заедят угрызения совести, и она никогда не выберется из своих тетрадей.
Женя заплясал на гнучих досках крыльца, приглядываясь к утреннему сумраку.
Из мглы чуть пробивались огни управления, зато скрип оттуда несся такой, будто весь Витимск собирался сегодня на их производственно-техническое собрание. Дом № 7 не торопился, хотя поисковиков собрание касалось больше всего.
"Обойдемся без торжественной части", - решил Женя, подбегая к соседнему крыльцу.
У Слона валялось всего три полена.
"Подсчитывает, когда сможет машину купить, толстоухий!" - ругнул про себя соседа Женя и поскакал к противоположному крыльцу Бориса Петровича.
Под стеной у Бориса Петровича желтела аккуратная поленница. Женя присел рядом, согнул правую руку, а левой стал нагружать ее тяжелыми сосновыми поленьями.
И тут скрипнула дверь, и на крыльцо выскочил хозяин. Он дожевывал на ходу бутерброд и застегивал пуговицы пальто. Ну как же аккуратист Борис Петрович мог опоздать на собрание!
- Это что за воровство? - крикнул хозяин опереточным голосом.
- Не успел вчера наколоть, - объяснил ему Женя, продолжая нагружаться. - А сегодня Андрей затемпературил.
- Все понятно, - вздохнул Борис Петрович. - Теперь и собрание пропустишь, а там еще и еще...
- Не беспокойся - наверстаю, - буркнул Женя.
- А ведь мог и дров наколоть, и натопить дом, и сейчас на работу в месте бы побежали, - стал корить Борис Петрович.
- А мне хотелось кое-что прояснить относительно мысли Гария Иосифовича, - выдохнул Женя густое облако и стал быстро рассказывать, как Гарька убедил его вчера пойти к матери Игоря и Фене и что из этого вышло.
- У меня, веришь, в мозгах до сих пор шторм, - закончил Женя. - Нет определенности, понимаешь.
Борису Петровичу пришлось снять очки из-за измороси, нагнанной Женей. Без очков сосед выглядел мудрее и значительней.
- И математики ошибаются! - Борис Петрович дохнул на очки, и стекла будто бы стали толще. - Но Лилия Ивановна, я думаю, была права, когда вчера заявила, что вы с этим Гарри - два сапога пара.
Он водрузил очки на нос, сходный с сосулькой, и зашагал в сторону управления.
Поленья посыпались с мерзлым стуком на снег. С пустыми закоченевшими руками Женя двинулся к своей двери.
"Не торопись, Борис Петрович, - клубилась морозным туманом мысль, - не все в жизни идет по формулам... И я вдруг тоже могу оказаться в большинстве! Лилия Ивановна, между прочим, не слепа, с сердцем и головой! И она по-хорошему говорила вчера о нашем сходстве, а ты через стену недопонял.
Тебе так думать хочется - вот и все. И насчет этого Гария Иосифовича вы тоже заблуждаетесь! Он горит делом Игоря. А вы только чадите! Что-то все же есть в нашей с ним версии, несмотря на вчерашнюю неудачу. У меня предчувствие появляется тоже!.. Предчувствие полной определенности!"
Женя нащупал в полутьме сеней заготовки для шифоньера, которые он аккуратно сложил до свободного часа, и сгреб все в охапку онемелыми руками. Кое-как Женя раскрыл дверь и свалил беремя брусков и досок у печи.
- Ты что же так, раздетый? - ахнула Лилия Ивановна. - Хочешь слечь вместе с Андрейкой?
- У меня закалки на десять Андреек, - отозвался Женя. - И на тебя в том числе...
- На меня не закалка нужна, - проговорила Лилия Ивановна с укоризной, - а чтобы ты с понятием отнесся ко мне, без всякой злости, с сочувствием...
- Да господи боже мой! - воскликнул Женя. - Иди, проводи контрольную, уж посижу, обойдутся и без меня...
- Я к двум часам вернусь! - Лилия Ивановна положила сына в кроватку и заметалась по квартире, собирая в портфель учебники, тетрадки, дневники.
А Женя еще и расправил перед нею пальто, чтобы помочь быстрее одеться. Лилия Ивановна от неожиданности споткнулась перед ним. Но Женя быстренько укутал ее и подтолкнул к двери. Тут уж Лилия Ивановна что-то заподозрила. Она вертнулась на пороге, и взгляд ее опустился на заготовки для шифоньера.
- Ты же хотел мастерить шкаф? - наморщила она нос.
- Обойдемся пока без него, - сказал Женя, распахнул дверцу печки и не ощутил ожога на пальцах. - Чего нам складывать-то?
- Да, - растерянно произнесла она, - но все же ты над ними потрудился... Строгал... Жалко... Неужели нельзя занять у соседей?
- Пока нельзя, - сказал Женя и кинул в печь гладко оструганный чурбачок, - пока нет и между нами определенности.
- Почему?
- Серый волк под горой зубы точит - съесть нас хочет...
Лилия Ивановна попробовала его лоб, и лицо ее озаботилось еще сильнее.
- Может, мы в самом деле характерами не сходимся? - спросила она.
- Давай топай на свою контрольную! - Женя коротким ударом распахнул дверь. - Да не забудь - у меня тоже есть занятия!
Холодный вал залил Женю, но он не отрывал глаз от огня. Пока Андрейка не докучал, можно было с самим собой провести летучку. А огонь тут был первый помощник, как и в тайге. Кажется, совсем недавно сидел он вот так на комле у своего первого костра в витимской тайге. Митька подбрасывает сучья под котел с водой, а Жене предоставлена минута отдыха и размышлений. И мысли текут, как пенистая Шаманка во мглистых стланиках.
Он попал сюда как раз! Еще несколько маршрутов - и открытие в его руках! Ему, конечно, плевать на все регалии, которые полагаются первооткрывателю. Но некоторое выделение не повредит. Хочется покрасоваться в списках награжденных и стать заметным человеком, как, например, Куликов.
Он тогда забыл: у бойкой Шаманки на пути ее встанут пороги и прижимы, ее будут всасывать трещины и засыпать каменные лавины, а потом люди начнут перемывать ею песок, и речка сделается темной и мрачной, пока не смирится и не сольется с Витимом.
И на его долю перепало за один поисковый сезон столько, что Женя присмирел и затерялся. Слинял, как говорили у них в Нахаловке.
И не этот ли испуг восстает в нем против Гарькиных поисков? Кидается в ноги побитым псом? Тянется к жирному и устойчивому куску?
"Что же тогда есть открытие? - как пламя на смольный край бруска переметнулась мысль. - Кто открывает новое?"
Этим вопросом в институте занимались редко. Считалось: кто больше всех знает, тот и окажется в конце концов на коне. Но каждый год институт выпускал сотню вполне приличных геологов, а первооткрывателей за все-то года набирались единицы. А работали выпускники горного в основном на диких пространствах Сибири!
Но вот коренное золото на Шамане открыл не геолог Куликов, а старатель Васька Гиблое Дело, а переоткрыл жилу судья Лукин. Правда, и они уж подходили к Шаману, геологи управления, но все ж оказались куда не первые.
"Конечно, без знания дела и вошь не убьешь, - мудрил Женя, - но знание можно любое приобрести за полгода, особенно если есть мало-мальская грамотность... А вот другие добавки к знанию откуда берутся?"
- Па-па! - захныкал Андрейка. - Дай-дай...
- Сейчас, малыш! - Женя захлопнул дверцу и кинулся в комнату. - Что тебе каши, молока? Ах, забыл про подарок!..
Женя вернулся к полушубку, висящему на гвозде, и нащупал в кармане апельсин.
- А ну, смотри, Андрей, что за чудо! - запрыгал Женя возле кроватки с апельсином на ладони.