- Спокойной ночи, - улыбнулся Журкин потерянной улыбкой. - Поговорил бы еще, да без трубки сердце, как колокол у плохого звонаря...
Он вышел в коридор, и шорох его тапочек долго доносился в комнату практикантов.
- Надо же - вспомнил моментик Редкий Знак, - не выдержал Слон. - Сам тону и друзей ко дну!
- Они гнали собаку в сеть, - стал объяснять Борис Петрович, и от его стекляшек на стенке задрыгались зайчики. - По всем правилам горкомхоза!
- Вот дурачье! - мягко побил себя в голову Слон. - Не распатронили его тогда перед Журкиным!
- Еще неизвестно, кому больше б досталось, - вмешался Женя, - Игорю или тебе!
- Ты еще не удостоверился, - рванулся из кресла Слон, - тебе мало?!
- Я спрашивал наутро народ, - осадил его Женя, - большинство на тебя показали...
- На меня? - У Слона задергались щеки и вдруг глаза налились ртутью. - Может, я и папашу евонного пристукнул?!
- Ладно, не юродствуй, - отрезал Женя. - Лежачего бьешь!
- Я поднимаю на ноги его, как договаривались, - обиженно ответил Слон. - Не виноват, что он не поднимается.
- Поднимешься, пожалуй, как та собака, от такого, - пробурчал Женя, - доброжелательства.
На этот раз он сам вызвал тягучую тишину. И не хотел, а сорвалась злость с языка. Видно, так просто не дается дело Игоря Бандуреева никому. У всех начинают шалить тормоза. И можно было это сразу предполагать. У них во всех делах так доходит: до остроты, до последней грани, до крайностей! Они друг друга не щадят, но это не значит, что они не скованы одним дружеским поясом! И надо, чтобы гость понял это правильно. Но как вернуть все на нужный путь? И он уткнулся взглядом в орнамент на ковровой дорожке. Брал нитку и следил за нею, пока хватало зоркости. А нитки переплетались в замысловатом поединке, захлестывали одна другую, душили... Но ковровая дорожка от этого только крепче была и красивей. "Так и наша бригада, - яростно убеждал себя Женя. - Хотя даже в самой лучшей семье не обходится без урода! И открытие урода не проходит даром семье!"
- Между прочим, Евгений Ильич и Виктор Самсоныч, - ударил по перепонкам скрябающий голос Бориса Петровича, - я не пойму, для чего мы сошлись? Чтобы слабинку свою показать или силенку?
- Во всяком случае, не защищать себя от Бандуреева! - не выдержал Женя.
- Но и не выгораживать его, - заметил Слон, - что было, то было, и тебе, Жека, за него не придется ехать в места не столь отдаленные, как сюда!
- Заткнись, Слон, и больше не вякай! - Женя звучно пошлепал кулаком в ладошку. - Иначе я из тебя сделаю...
- Подумаешь, испугался, - напыжился Слон.
- Как дам по хоботу - станешь слоником на самом деле.
- Боялись мы вас, нахаловцев! - заартачился Слон. - Возьму сейчас за ноги и вышвырну в форточку!
Теперь уже самому толстокожему гостю ясно бы стало, что он в компании людей, которые настолько сжились, что могут переводить в шутку самый серьезный разговор, а это значит, они щадят друг друга, давая отдых мыслям и чувствам.
Люся знала этот прием. Она спокойно развернула папку и продолжила жизнеописание Игоря Бандуреева.
19
- И сколько мы сюда еще будем ездить? - ныл Слон, приспосабливая зеленый листик к своему носу с облупленной кожей. - Что мы тут потеряли, на этих сопках? У себя делать нечего, что ли? Зато там и солнце как солнце и речек сколь угодно...
Никто из парней не ответил ему, хотя это были общие мысли. Жене после ночной смены не хотелось и пальцем шевелить, не то что языком. Игорь с Борисом тоже отработали свое в первую смену. А Слону даже пришлось взять отгул ради журкинских наблюдений.
Хоть бы здесь позагорать как следует, лежа на брезентовых куртках, в полудреме переворачиваясь с боку на бок. Но Журкин гонял их на своих замерах так, что и загореть не было времени. Только носы облупились.
Слушая Слона, Игорь представил витимскую тайгу. Летнее солнце и там, на севере, палило жарко отвесными лучами. Но там на каждом шагу можно было припасть к чистой холодной воде, пахнущей хвоей и смородинным листом. А тут единственная речка Грязнуха превратилась в мутный шнурок, опоясывающий Рудногорск. Все притоки пересохли, потому что была вырублена тайга вокруг на многие-многие километры.
Если окинуть взглядом соседние сопки, нигде не увидишь ни деревца. Только буровые вышки торчат на голых склонах, залитых мазутом, соляркой и глинистым раствором. Но зато под этими проплешинами разбурены золоторудные залежи. Такое бы Витимску! Жалко, конечно, когда губят тенистую тайгу и синие реки. Но золото дороже. Недаром и они томятся под жарким солнцем в брезентовых робах да таскаются за Журкиным по раскаленным склонам после изнурительной работы на буровых вышках.
- Ну, где же наш старикан? - подал опять свой заспанный голос Слон. - Солнце встало выше ели, время спать, а мы не ели.
- Может, его орел по дороге перехватил? - хихикнув, заметил Борис.
Шутка вызвала смех, но тут же все стали озираться. Бориска напомнил про змей.
И орлы и змеи примелькались им здесь. Они сопровождали в маршрутах. И сейчас в белесом небе над сопкой кругами ходил орлик. Он выискивал добычу. Близость человека, взрывы, грохот буровых вышек, рев машин и бульдозеров отпугивали его. Но больно уж соблазнительны были скалы на склонах сопок. На горячих камнях нежилось много жирных змей. В любой щели тут могла оказаться гадюка. Как будто тайгу вырубали для их размножения.
- Мудрее любой змеи старик наш, - продолжал Слон. - Знал же, как окрутить нас... Дедом Морозом прикинулся...
- Идет! - Борис показал молотком вниз. - Ишь, как кузнечик скачет.
- Бодрый старик, - сказал Слон, - долгожитель.
На желтой, завивающейся в гору дороге мелькала капроновая шляпа Журкина. Он бодро шагал, помахивая молотком. Иногда останавливался, разбивал кусок породы, поднимал образец к глазам и снова шагал в гору.
- И зачем это мы связались с ним? - снова запричитал Слон. - Нашел негров... На буровой ухайдакаешься, да еще по жаре собирай ему тут образцы. У меня в деревне плечи так никогда не болели, как здесь от этих свечей. Надо же, десять метров стальная свечка - ее на вынос по мазутной слизи, не спавши, не евши, а потом на чужую диссертацию материалы набирай... Ну, выбрал специальность, в Тайшете расскажи - засмеют.
- И я бы в гробу видел его диссертацию, - поддакнул Женя. - Он профессора зарабатывает себе, в академики метит, а мы с какой стати на него упираемся?
- Ну и давайте скажем ему сейчас, - не выдержал Борис. - Так, мол, и так, тема ваша нас не волнует, хотим у себя в Сибири практиковаться, ближе к своим условиям, устройте нас на практику в Витимск...
- Это дело надо спускать на тормозах, ребята, - вмешался Игорь. - Нельзя так открыто - вдруг он рассвирепеет!.. Надо представлять, что такое диссертация для нашего времени!
- Так что, мы должны из-за его диссертации пять лет на одном и том же месте вкалывать? - повысил голос Слон.
- Ни кругозору, ничего! - выкрикнул Женя.
- Так мы здесь и состаримся вместе с ним, - сказал Слон. - Надо заявить ему, пока не поздно.
- Не изменит же он ради нас тему диссертации, - заметил Игорь.
- А почему бы и нет? - спросил Борис. - Пусть он считается с нашими пожеланиями.
- Он столько лет собирает материал, - проговорил Игорь. - И вдруг все это бросить?!
- Пусть бросит, - сказал Женя. - Зато подвинет проблему коренного золота у нас там...
- А вдруг он не успеет на нашем материале защититься? - предупредил Игорь.
- Мы там ему поможем, - ответил Женя. - С большим энтузиазмом, ей-ей!
- Как сейчас, - усмехнулся Игорь.
- Да много ли потеряет наука, если он не защитится совсем? - воскликнул Женя. - На черта ему эта диссертация, когда он там нужнее!
- Ты это и скажи ему, - посоветовал Игорь.
- И скажу! - Женя вскочил и начал одеваться. - Все скажу начистоту. Пусть он не думает, что мы слепые исполнители!
- Правильно, Женя, - поддержал Слон. - Давай правду-матку!
- Давай, Женя, давай, - поддакнул Борис, - со всей принципиальностью!
- Ну, что ж, - сказал Игорь, - попробуй.
- Поддержим, - заверил Слон.
- Только рубить не надо сплеча, - заволновался Борис, - можно и культурно сказать, обходительно, старость надо уважать...
Все поднялись, собирая прожженные, замасленные и порванные брезентовые костюмы. И когда Журкин выбрался на гребень сопки, вся пятерка выстроилась в тени под обнажением.
- Душновато, друзья мои, - заметил Журкин, обмахиваясь шляпой. - Но такова уж судьбина нашего брата полевика - то в жаре, то в холоде, то под дождичком, то под комариками...
Женя твердо взглянул Журкину в глаза и сказал:
- Илларион Борисович, мы не боимся трудностей. Но предпочитаем жариться под своим, сибирским солнышком, и лучше бы нас мочили свои дожди, и комары пусть бы звенели витимские...
- Всего хлебнуть успеете, - ответил Журкин. - Все только начинается у вас, мальчики мои.
- А мы считаем, что теряем здесь время понапрасну, - продолжал Женя. - Канителимся на мелочной работе, в то время как могли бы у себя заниматься более важным делом...
- Я понимаю вас, Евгений Ильич, - проговорил Журкин, набивая трубку. - Но к сожалению, взяться за более важное дело в Сибири не могу, а вас отпустить просто не имею права теперь...
- Почему? - вмешался Слон.
- А вот сейчас я вам объясню, любезные. - Журкин подошел к скале и постучал молотком по глубокой выемке. - Только сначала прошу ответить на один вопрос... В результате какого тектонического нарушения образовалась эта выбоина? Даю вам пять минут, это больше чем достаточно.