Поисковые участки обоих отрядов теперь соприкасались, да еще на перспективной кварцевой гряде. И встреча с Митькой была неизбежной. Игорь всячески старался уклониться даже от разговора с соседом, чтобы не отпугнуть Митьку от поисков, напомнив старое. Он выходил в маршруты на границу с рассветом, чтобы к обеду уже возвратиться на табор. Использовал выходные дни. Ждал дождика, словно жилу, - в ненастье Митька не должен был работать по всем признакам.
Но встретиться им пришлось именно в дождливый воскресный день.
Был пасмурный день осени. С утра шел дождь, и тайга вся поникла от тяжести капель. К обеду дождь прошел, ветер сбрасывал на палатку дробины воды, и брезент отзывался гулко, как барабан.
В такой день бесполезно идти в маршрут - сам промокнешь до нитки, дневник превратишь в мокрую тряпку, а про топооснову и говорить нечего. Отпросился на прииск Утиный промывальщик. Игорь не сомневался, что Митькин отряд будет сегодня на прииске в полном составе. Недаром последнее время Куликов хмурился при упоминании Митькиного имени. Несколько раз главный геолог заставал Шмеля с пьяной ватагой старателей.
"Как ему не напиться сегодня? - рассудил Игорь и стал собираться в маршрут. - Погода шепчет: пойди и выпей!"
Он взял рюкзак с пустыми пробными мешочками, подобрал свой молоток и двинулся по мокрой тропе. Брезентовый плащ сразу потяжелел, а в сапогах захлюпала вода.
Надо было незаметно подойти к пограничной зоне, по тайге, но не хотелось сразу промокать до нитки. По дороге-то не успел пройти полкилометра, как в сапогах зачавкало.
Дорога шла через гидравлический разрез, где работала старательская гидравлика. Обычно здесь толклось много народу. Но сегодня торчал под дождем всего один мониторщик. Ему было не до Игоря.
Старатель управлял монитором. Он вертел им так, будто в руках его был пожарный брандспойт, а не тяжелая водяная пушка. Клеенчатый плащ блестел на нем, точно смазанный жиром.
Игорь замер перед обрывом, в который с ревом молотила тугая струя. Огромные валуны выворачивало из борта и гнало вниз. В мутной воде перемывалась дресва, гравий и галька. Вся эта смешанная порода неслась на сплотки. Там, на ребрышках-чурочках, оседали тяжелые золотинки. Всю же пустую породу вода выносила в хвосты. "Так и в жизни, - подумал Игорь, - все занимают свои места согласно удельному весу".
- Чо, паря, насупился? - закричал мониторщик, раздувая бурые усы. - Соображаешь сброситься на троих?
- Не за того приняли, - откликнулся Игорь.
- По такой погоде да в тайгу! - прокричал мониторщик. - Чо, тебя жареный клюнул?
- Дело надо делать, - объяснил Игорь.
- Водку надо пить в такую пору! - заявил мониторщик. - На худой конец, бражку.
- Не пью, - объяснил Игорь.
- А табак куришь? - спросил мониторщик.
- Нет.
- А девок того?..
- Вы меня с кем-то путаете!
- Так ты не из Митькиной бригады, не из шмелевской?
- Нет, я из другой...
- А-а, из той...
И мониторщик проводил его жалостливым взглядом.
"Ничего себе слава у Шмеля, - думал Игорь, входя в гущину трав на увале. - Как бы не пришлось всем нам расплачиваться за такую молву".
Брызги с кустов посыпались на него: вошел в густой банник. Эта мелколиственная березка сплошь покрывала склоны долины Шаманки. Но там, где проходила зона окварцевания, банник отступал. Мокро поблескивали ребра кварцевых глыб и черные плиты сланцев.
Игорь продрался в чистое место, к свалам кварца, огляделся и сверился по планшету. Он стоял на самой границе. Слева был распадочек, по которому проходила граница участков. Распадок упирался в знакомый останец, который возвышался над мелколесьем. Давно надо было отбить пробы из этого останца, да случая не выдавалось.
"Не торопись, не спеши, - уговаривал себя Игорь, а сердце колотилось так, словно пришел воровать чужое добро. - Не торопись: так и шею сломать можно".
Мох на глыбах пропитался водой, и подошвы скользили, как по киселю. Опираясь на молоток, Игорь полез на гребень останца. Здесь, на самом стыке участков, надо было отобрать представительные пробы.
Он подобрался к верхушке и вдруг услышал справа постукивание молотка. Обмер. Звуки приближались. Пришлось спускаться вниз. Изношенный носок сапога вырвался из трещины, и нога скользнула по глыбе, до следующей трещины. Попала туда и хрустнула где-то в щиколотке. Крик рванулся из груди. Но Игорь вспомнил про Митьку и пересилил крик. Тихо застонал. Потом вытащил ногу из расселины и сполз под останец, сдирая кожу на ладонях.
Звонкие удары молотка приближались.
Игорь сгоряча кинулся в кусты банника. Приметил ямку, заросшую кашкарой. Утонул в ней и затаился, прикусив руку.
От боли в щиколотке перед глазами роились фиолетовые огоньки. Игорь глубже вонзил зубы в руку, чтобы не стонать. До появления человека нельзя было выдавать себя. Если это Митька, тогда вообще неизвестно, сколько придется сидеть здесь. А как выбраться потом? На гидравлике крика никто не услышит. Хоть помирай. "Но лучше умереть, чем звать на помощь, - решил Игорь. - Вдруг прибежит Митька!"
А это и был он, легкий на помине, Митька. В таком же брезентовом плаще, с длинным молотком в руке. Как заправский геолог, он внимательно осмотрел останец и полез на него. Вскарабкался на верхушку, сел поудобнее и стал обстукивать кварцевые выступы. Потом достал из сумки, спрятанной под плащ, книгу, видно учебник по опробованию. Вытер с лица капли воды, отжал свой курчавый, прилипший ко лбу чуб и начал читать.
Игорь ощутил на языке привкус крови: кожу прокусил. А щиколотку саднило, будто там сидел гвоздь. "Читай быстрей, читай, образовывайся скорей! - мысленно просил Митьку Игорь. - И уматывай к чертовой матери!"
Но Митька, прочитав нужную страницу, достал мешочки. Потом обстоятельно начал выбивать куски кварца из останца и заполнять ими мешочки.
У Игоря потемнело в глазах. "Только не стонать, не стонать!" - умолял он сам себя.
Наконец Митька сбросил вниз мешочки и слез сам. Запел сиплым голосом:
Ой да ты тайга моя глухая,
Раз увидишь, больше не забыть.
Ой да ты девчонка молодая,
Нам с тобой друг друга не любить...
Сгреб мешочки и пошел восвояси.
Игорь не стал дожидаться, когда Митькин голос совсем заглохнет в тайге. Он выполз на поляну, попробовал встать на ноги и снова повалился. По щиколотке будто каленым железом провели.
- А-а-а! - Игорь уткнулся в кашкарник.
Митькина песня оборвалась. Послышался треск, точно по тайге мчался медведь.
"Все, - решил Игорь, - встретились-таки! И мне остается лишь протянуть ему руки! За помощью!"
Из-за останца выскочил Митька. Мешочки, плащ и молоток он оставил, примчался налегке.
- Игорь! - проговорил Митька. - Петрович?
Разноцветные глаза его сверкали, как две капли воды, попавшие в радугу.
- Вот шел да оступился, - объяснил Игорь. - Проклятый мох! О-о...
- Не можешь идти? - спросил Митька.
Игорь покрутил головой, показывая на щиколотку.
Митька опустился на колени и сжал ногу Игоря. Игорь ойкнул. Митька подхватил его, перекинув руку через плечи, и повел на шум гидравлики.
От Митьки разило табаком и бражным перегаром, но вел он осторожно, стараясь полностью освободить левую ногу Игоря от работы. Нестерпимая боль появлялась, когда носок сапога задевал ветки. А так можно было терпеть.
- Чо вышло-то? - закричал мониторщик, когда они спустились с увала и присели отдохнуть на бревно возле монитора.
- Ногу вывихнул, кажется, - отозвался Игорь, постукивая зубами. - Жидкий мох!
- У тебя есть чем примочить, Кириллыч? - спросил Митька. - Тут с нашим студентом беда получилась, тайга моя глухая!
- Поищем. - Мониторщик закрепил свою пушку, потом подсел к Игорю и начал стаскивать сапог с левой ноги. - Если студент, надо людей слушать.
- Ой-ой! - закричал Игорь во весь голос.
- Ничего, парень, ничего, - успокаивал его мониторщик, ощупывая щиколотку железными пальцами: - Дело не страшное, потянул жилу, ничего, вылечим, через неделю плясать будешь с девками.
Он достал чистую тряпицу, потом вытянул из внутреннего кармана баклажку и полил из нее на тряпку.
Игорь ощутил запах крепкой бражки, сморщился.
- Ничо, парень, не вороти нос-то, - приговаривал мониторщик. - Это средство проверенное, старательское, через неделю встанешь... Иначе стал бы я переводить брагу на тебя.
Митька кивал, подтверждая слова старика. А старатель обернул тряпкой щиколотку, крепко завязал концы. Потом надел носок и натянул сапог. Поставил Игоря на ноги, словно чурку дров.
- С богом, шагайте, - разрешил он.
Митька опять перехватил Игореву руку через плечо и, придерживая второй рукой сбоку, повел его по дороге.
- Тайга, она не любит суеты, - проговорил мониторщик, провожая их. - Хорошо, недалеко зашел, а если бы далеко?
- Хорошо, что и сосед в маршрут вышел, - скривился Игорь. - А то бы ползти да ползти...
- Может, ему лучше в поселке, Митрий? - крикнул мониторщик. - Изба больша, старуха будет ухаживать, молоко свое.
- Отлежусь в палатке, - ответил Игорь. - Камеральной обработкой займусь...
- В крайнем случае, увезут в Витимск, - сказал Митька. - Вон оно, начальство, прибыло!
Игорь поднял голову и увидел автофургон возле своей палатки. У фургона копошился Куликов. Люба вынимала из кабины пачку газет и журналов. Ее взгляд прошелся по зеркальцу, и она заметила бредущих по дороге. Люба выронила газеты и бросилась навстречу.