"Пойдешь за меня замуж?" - спросил напрямик рыболов.
"Отца спроситься надо", - ответила Ксеня, с таежным спокойствием, немигуче глядя на странного парня.
"Ну, за чем же дело стало? - захрабрился рыболов. - Пойдем спрашиваться".
"Пойдем..."
Рыболов-жених поднялся и отправился вслед за спасительницей.
Старик Трынкин сидел возле жестяной печки и пил чай из деревянной чашки. Сватовство закончилось быстро. Ксеня оказалась не дочерью Трынкина, а сиротой-воспитанницей. Выросла она в чуме, несколько зим проучилась в школе-интернате. Но дальше учиться Ксене расхотелось, она взялась за ружье и стала охотиться, да не хуже иного парня.
"Жалхо однахо-то девха отдавать, - сказал старик Трынкин, почесывая блестящий живот, - да парень, вижу, хрепкий - по ней будешь. А Хсена хах собаха тебе будет..."
И Ксения Николаевна действительно охраняет отца от всяких неурядиц. Иногда прямо до смешного доходит, как было сегодня с черным котом. Но отцу такая верность матери нравится. "Вдвоем-то с мамой мы возле тебя и в самом деле как собаки будем, как добрые сибирские лайки, что спасают охотника от любого зверя, и голода, и холода", - подумал Игорь, глядя на озабоченного отца.
Игоря качнуло к правому борту - это отец завертел штурвал, поворачивая лодку к левому берегу.
Игорь заозирался, не понимая, для чего маневр. И вдруг увидел, как из распадка на левом берегу выпорхнули три утки. Они понеслись над водой на огромной скорости. Селезнь заметил моторку и стал набирать высоту. Но было поздно.
Отец выхватил ружье. "Бах-ух!" Сначала в воду упали две утки, за ними третья.
- Вот как стрелять надо! - подмигнул отец, направляя лодку туда, где всплеснулись кряквы.
Распластанных уток несло по течению. Отец подставил течению борт, и крякв прибило к моторке.
- Лови добычу, сын!
Игорь достал уток. Отец снова включил двигатель на полные обороты. Он отлично управлялся с лодкой, стрелял здорово и пел хорошо.
Из-за острова, на стрежень, на простор речной волны...
Ветерком раздуло перья на утках. Игорю показалось, что утки в его руках оживают. Он потряс их, надеясь, что кряквы вспорхнут. Но крылья их висели мокрыми тряпками, а глаза напоминали стеклянные бусины.
Эх, выплывают расписные Стеньки Разина челны...
Игорь уложил уток на брезент и тут увидел устье Шаманки. Левый берег расступился под напором быстрой речки, бегущей от синих гольцов. Шаманка выносила в Витим сахаристые льдины, усыпанные желтыми листьями и хвоинками.
Лодка пошла труднее - течение Шаманки было стремительнее витимского.
Но отец жал и жал на рукоятку скорости.
Сомкнулись берега. Исчез Витим за поворотом. Колючие ветки подмытых сосен стали хлестать по щитку. Отец пригибался, но хода не сбавлял. Пока в укромной лощине не блеснула наледь.
Лед возвышался над чистой водой как скала. Сверху ослепительно-белый, как соль, посредине синеватый, а внизу зеленый. И тонкие ломтики этого льда с кристальным звоном срывались с наледи в воду.
- Есть рыба, - сказал отец, останавливая лодку в улове.
По улову расходились круги.
Отец загремел цепью, сбрасывая в воду якорек. Потом они принялись налаживать свои удочки.
У отца был спиннинг. Он стал, не торопясь, привязывать к леске блесну. А Игорь спешно взялся за свою мелкую снасть. Он сложил раскладную бамбуковую удочку. После этого привязал к ней леску из жилки, а к леске поводок из тоненькой жилочки с мушкой. Но как ни торопился, отец его опередил.
- Ловись, рыбка большая и маленькая!
Игорь забыл на минуту про свою удочку. Он смотрел, как отец садится на корму и пускает блесну по течению. И как подергивает ее, чтобы она играла в воде. Раз - и возле самой приманки всплеснула рыба. Отец подсек, но рыба ушла. Тогда он кинул блесну дальше в улово и стал подтаскивать к себе, накручивая катушку легкими движениями кисти.
- Чуешь, сколько тут рыбы! - проговорил отец, кивая на улово.
- Чую, - ответил Игорь.
От воды шел запах свежего огурца и рыбьей икры.
Игорь опомнился и запустил свою мушку по течению, изредка подергивая ее.
- А ну, кто вперед выловит? - подмигнул отец.
- Давай! - принял вызов Игорь.
Теперь он смотрел не только на свою мушку, но и краем глаза следил за всплесками и бурунчиками от блесны. У него самого никак не получалось с подсечкой. Но вот мушка намокла, утонула в струе, и на глубине кто-то дернул ее.
- Поймал! - вскрикнул Игорь, чувствуя, как рыба повела леску в сторону отцовской блесны. Он забыл, что делать дальше. И услышал окрик отца:
- Плавно, а то сорвется!
Игорь бросил удилище на дно лодки и стал подтягивать рыбу к борту прямо за леску. Рыба металась в струе, сверкая, как льдинка. Игорь дал ей умаяться, а потом выкинул в лодку. Большой хариус бился на деревянной решетке под его ногами. Спинка у него была черно-зеленая, а по бокам шли две черные полоски.
- Молодчина, - похвалил отец.
- Граммов триста будет! - сказал, сияя, Игорь.
Отец щелкнул языком и снова запустил в быстрое течение свою блесну. И у него вдруг натянулась леска.
- Есть, - воскликнул отец, и катушка затрещала в его руках.
На том конце лески из воды выметнулся зеленый ленок. Он шлепнулся снова в воду, и на кругах, разошедшихся по улову, закачались куски льда.
Тут уж Игорь отложил удочку. Он взял сачок, перешел к отцу и сам начал советовать:
- Дай ему ходу, пап, дай - сорвется... Так, хорошо... Чуть-чуть подведи... Пусть походит, пусть, только плавно, плавно...
Игорь вцепился в борт и не отрывал взгляда от того места, где вскипала вода от сильных ударов хвоста большой рыбы. Леска позванивала, как струна, и казалось, вот-вот лопнет. Но отец предупреждал рывки. Он отпускал катушку, и ленок попусту растрачивал свою силу. И когда он успокоенно вставал на одном месте, отец начинал подтаскивать его, осторожно покручивая стальную катушку.
- Врешь, от меня не уйдешь, - приговаривал отец, скаля зубы от напряжения.
Постепенно ленок был приведен к борту лодки. Он заплескался в метре от ее отражения. Игорь повел к нему сачок. Рыба вяло отходила от сачка. Но отец неумолимо направлял водяного хищника к железному ободу сачка. Вот-вот Игорь должен был поддеть рыбину.
И тут из-за мыса выскочила черная лодка. Звук ее мотора ударил по тихому улову. На носу лодки стоял Куликов, а управлял моторкой моторист в валенках.
Лодка приблизилась, и голос Куликова перекрыл моторный перестук.
- Петр Васильевич! - крикнул Куликов, сложив трубкой ладони у рта. - Петр, ЧП!
- Что там такое? - Отец резко крутнул катушку. - Какое ЧП?
Зубастая пасть ленка показалась из воды. Блесна сверкнула на солнце и вырвалась из пасти хищника. Рыбина шмякнулась в воду.
- Держи!
Игорь потянулся за борт, выронил сачок и сам чуть не вылетел из лодки.
Сачок поплыл навстречу полным ходом идущей моторке. Но ни Куликов, ни моторист не обратили на него внимания. Моторка с размаху торкнулась бортом об их борт. Куликов порылся в кармане тужурки и вынул грязную бумажку, сложенную вчетверо.
- Петр Васильевич, увели наш полуглиссер! - заговорил он порывисто. - Васька Гиблое Дело и Шмель! Никак не мог я подумать, понимаешь, что они так рискнут... Завели полуглиссер и пошли куда-то вверх! Наглым способом! Вот записку оставили, что возвратят его в целости и сохранности да еще с жилой в придачу!
- Что? - отец схватил записку, смял и выбросил. - Идем вверх! Глиссер на порогах расколотит! Я им покажу!
- Сначала надо поймать, - заметил Куликов. - Где они теперь?
- Догоним! - сказал отец. - Глиссер спрятать не успеют...
- Только ты им не угрожай, - попросил Куликов. - Надо быть с ними поаккуратней, Петр!
- Ваши советы мне надоели.
- Не могли они зря рисковать! - ответил Куликов. - Видно, спугнули вчера их с этим аммонитом - решили играть до конца! Я тебя прошу, Петр!..
- Только наповадь - все растащут, - сказал отец, выхлестывая из воды якорь. - Нет, с ними надо показательно!
Мощный мотор ударил в воду синим выхлопом. Нос задрался кверху, словно отец хотел поднять лодку на воздух. Лодка рванулась к Витиму, выплескивая на берег волны. Мелкие льдинки вновь заколотились о ее борта. Куликовская лодка не отставала. Но все же отец успел вырваться вперед и шел стремительней, будто мотору подсобляла человеческая воля.
Игорь понимал эту ярость. Полуглиссер был на особом учете в управлении. Отец сам редко на нем плавал. Держали его для самого начальника управления и гостей, когда они наезжали в Витимск. Шмель и Васька, конечно, обнаглели. Лодку бы моторную - туда-сюда, а то полуглиссер! А теперь они могут свободно уйти, куда захотят. Разве темнота остановит!
- Рыбалку испортили, пес их куси, - доносил ветер слова отца. Он натянул козырек фуражки на глаза, и сзади выбились красные вихры. - Ни днем покою нет, ни ночью, ни в простой день, ни в воскресенье!.. А все научные экспертизы...
Игорь тоже был не согласен с таким поворотом дела в планах Шмеля и Васьки Гиблое Дело. Зачем же уводить полуглиссер? За него люди отвечают головой.
- Шаман! - крикнул отец, показывая вперед.