Геннадий Машкин - коренной сибиряк. Прежде чем стать профессиональным писателем, он в качестве инженера-геолога исходил не одну сотню километров по Восточной Сибири в поисках золотоносных жил. В романе рассказывается о нелегких судьбах людей, посвятивших свою жизнь открытию и разработке коренного золота. В тяжелом и будничном труде инженеров-геологов, рабочих геологических партий, старателей автор стремится показать романтику и самоотверженность людей этой редкой профессии.
В книгу включены также несколько рассказов, близких роману по теме.
Содержание:
ОТКРЫТИЕ - Роман 1
За два дня до суда 1
За день до суда 52
В день суда 55
Рассказы 57
МЫ - ЗОЛОТОИСКАТЕЛИ 58
ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ СПОСОБ 61
НЕХОДОВАЯ ЛЕСКА 63
КУЗЬМА ГОЛУБЕВ 67
ОБ АВТОРЕ И ЕГО КНИГЕ 70
Примечания 72
Геннадий Николаевич Машкин
ОТКРЫТИЕ
Роман
За два дня до суда
Женя пришел к Слониковым, как договаривались, сразу после работы. Разговор предстоял важный, о защите Игоря Бандуреева. И Женя ожидал встретить только своих. Но кроме друзей-соседей, он увидел постороннего, учителя местной школы, который квартировал у Митьки Шмеля.
"Передоверил Митька квартиранту, что ли?" - озадачился Женя, впрочем вспомнив, что Шмель с симпатией говорил о своем Гарии Иосифовиче. Будто бы он в течение двух лет, пока живет на Подгорной улице, никому не отказал в помощи написать заявление, а то и сам ходит просить за людей в райсовет, райздрав и райком партии. А уж что Гарий Иосифович печатается в областных газетах, геологи сами знали. И теперь Женя уставился на этого гостя, как на большой сюрприз.
А учитель уже освоился в квартире Слониковых. Он занял любимое Женино место на красной кушетке у обогревателя печки. Посверкивая очками, он что-то писал в тонюсенькой тетрадке. Авторучка его стремительно выводила острые, сильно наклоненные буквы. "Я свою Лилию Ивановну не смог пригласить, - подумал Женя, с подозрением посмотрев на гостя Слониковых, - а этот первый пришел!"
Но хозяин квартиры, широкий веселый Витька Слон добродушно наблюдал за пишущим. А хозяйка уже перелистывала бумажки в серой папке, и деловая бороздка рассекала высокий адвокатский лоб Люси Слониковой.
Только Борис Петрович со всегдашней своей настороженностью в лице поглядывал на учителя сквозь стекла своих очков, напоминающих льдинки на дужках. Но он не мог, хорошо воспитанный человек, пойти против воли хозяев, своих друзей, и намекнуть учителю, что сегодня у них не простая вечеринка, сейчас они собрались на генеральный совет товарищей, тема их разговора: как помочь защите Игоря Бандуреева, обвиняемого в тяжком преступлении, тем более что друзья не пощадят ни личности Игоря, ни самих себя, чтобы отыскать хотя бы малюсенькую палочку-выручалочку.
"Зачем выказывать постороннему нашу рану? - обвел Женя соседей исподлобным взглядом. - И как мы ее собираемся лечить?!"
Но учитель и ухом не повел. А Люся протянула в его сторону гибкую руку с гроздью огнистых ноготков на изящных пальцах.
- Это Женя Солонцов, - объяснила она учителю и представила того: - Гарий Иосифович Наделяев, преподаватель русского языка и литературы в той же школе, где и твоя Лилия преподает...
- Поневоле как-то я привязался к этому делу, - объяснил учитель. - Очень мне жалко мать Игоря... Посмотрю на ее руки, и моя матушка вспоминается... Руки состарились у наших матерей раньше их самих... Вы замечали?
Женя неопределенно кивнул и сжал сухие пальцы очкарика, пробуя их на прочность. Чужак оказался не из слабачков. А так из себя ничего особенного - острое лицо, загнутый чуть вбок нос и воинственный хохолок над костистым лбом: Кощея бессмертного запросто может играть.
- Зови меня просто Гарька, - сказал учитель простуженным голосом и улыбнулся, показывая обломанные резцы. - А о тебе, Женя, я знаю от Шмеля и Лилии Ивановны...
Женя насторожился: неужели его Лилия Ивановна могла откровенничать с этим очкариком?
- Город маленький - скоро все перезнакомимся, - вмешался участливый Слон и повез по бархатной алой скатерти рюмки для коньяка. - За знакомство давайте и выпьем...
В бутылке с коньяком пылало, будто была она с раскаленным металлом. Хотелось плеснуть на язык, чтоб ожгло и тепло разошлось по жилам. Постоянно хотелось тепла в этом Витимске, заброшенном в зимнее безбрежье Крайнего Севера. Но Женя отстранил рюмку и заявил:
- Мы собрались обсуждать или что?
- Как вы просили - поделиться мыслями о защите, - прожурчал голос Люси. - И высказать самим дельные предложения.
- Так чего тогда тянуть резину? - спросил Женя напрямик.
- Я вот подумала сейчас, - ответила Люся, - что Гарий Иосифович, между прочим, может написать в газету о деле Игоря и здорово помочь...
- Поздно в газету, - честно возразил гость, - даже срочные материалы теперь месяцами лежат в редакциях...
"Изо всех сил вовлекает его в дело, - подумал Женя про хозяйку. - Неужели для пользы?"
Женя поглядел в глаза Люси Слониковой и увидел, как броневеют ее зрачки. "Я здесь веду, а не вы! - сказала она одним лишь движением резко очерченных губ. - И будьте же любезны подчиняться, сосед!"
И Женя ответил примирительной улыбкой, показывая доверчивую углубинку на правой щеке. А потом пригнулся и стал растирать мокрое пятнышко под своими унтами: Слон не любил, когда в его уютной, прилично обставленной квартире остаются следы от гостей; сидеть сиди, даже выпей, но за собой приберись - вынеси окурки, затри пятна и расправь дорожку. "Лакеев нынче нет, - прямодушно рассуждал Слон, - и жена у меня не уборщица!"
"Что верно, то верно - не уборщица, - подумал Женя, покосившись на Люсю. - Даже звать ее запросто уже не поворачивается язык... Пора, пожалуй, переходить на полное имя, как произошло с Борисом..."
Люся Слоникова была единственным адвокатом Витимского районного нарсуда. И злить ее сейчас - только делу вредить. Она и так долго уклонялась от всяких прогнозов по делу Игоря. Ссылалась на то, что не закончено расследование. Что следователь Коровин никак не может вынести обвинительного заключения, хоть сам Игорь явился в милицию и признался в совершенном им убийстве отца. А потом заявляла, что ей не все ясно в признаниях Бандуреева. И наконец согласилась провести с ними разговор, как со свидетелями защиты, и выслушать все пожелания истомившихся друзей Слона. А уж они-то приготовились высказать ей все соображения насчет невиновности своего однокашника и товарища Игоря Петровича Бандуреева, обвиняемого в убийстве родного отца.
- Ну, что... начнем? - обвела Люся всех собравшихся твердым взглядом.
- Давайте, - вырвалось у Жени.
- Плохи дела, ребята, - объявила Люся. - Игорь полностью виновным себя считает!
- Так отец-то каков был! - Женя столкнул собственные кулаки так, что щелкнули костяшки.
- Петр Васильевич Бандуреев ничего плохого не сделал сыну, - прервала Люся его спокойно. - И не собирался, как установило следствие... Нелепое столкновение на пороге дома!.. И юристы не видят смягчающих обстоятельств, вот что хочу вам сказать.
- Один вид иного пьяницы вызывает в нормальном человеке ярость, - упорствовал Женя, - а такой запивоха, как был отец Игоря, - вдвойне!
- Ну, это из области тонких эмоций, - сказала Люся. - А следствие имеет дело с деяниями и квалифицирует их по закону...
- И ты считаешь, все верно там квалифицировали? - кивнул Женя на папку.
- Послушайте сами выводы обвинительного заключения. - Люся прочитала: - "...На основании вышеизложенного Бандуреев Игорь Петрович, рождения 25 мая 1938 года, уроженец г. Витимска Иркутской области, русский, образование высшее, холост, беспартийный, аспирант Иркутского горного института, офицер запаса, ранее не судим. Обвиняется в том, что, прибыв в командировку в г. Витимск, придя домой к родителям и увидев плачущую мать и пьяного отца, Бандуреева Петра Васильевича, в стычке с последним нанес топором удар в голову, после чего Бандуреев Петр Васильевич скончался, то есть в совершении действий, предусмотренных статьей 103 УК РСФСР..."
Люся впилась в свою короткую стрижку пятерней - у нее был вид врача, который прочитал диагноз неизлечимой болезни.
- Сколько же лет ему корячиться? - проговорил Женя, теребя свои лохматые рыжие унты. - По этой, по сто третьей?
- От трех до десяти лет, - объяснила Люся. - Умышленное убийство, совершенное без отягчающих обстоятельств...
- А если защищать хорошенько? - спросил Женя.
- Ну, если бы найти смягчающие обстоятельства, - терпеливо разъясняла Люся, - можно было бы биться за сто четвертую...
- А эта чем лучше?'
Люся легко, будто перед глазами был текст Уголовного кодекса РСФСР, процитировала статью:
- "Умышленное убийство, совершенное в состоянии сильного душевного волнения, вызванного насилием или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего, а равно вызванного другими противозаконными действиями потерпевшего, если эти действия повлекли или могли повлечь тяжкие последствия для виновного или его близких, - наказывается лишением свободы на срок до пяти лет или исправительными работами на срок до одного года".