- Он говорит, в глупое положение вы меня поставили. Я и не помышлял о свадьбе.
- Глупое положение! Поставил бы в такое глупое положение меня мой отец, я бы в ладоши хлопал.
- Говорит, как же так, я не знаю девушку, она меня не знает. Какой может быть разговор…
- Свадьба будет! А теперь займись своим делом. Дай мне немного отдохнуть. Сегодня люди должны съезжаться, а я их обязан встречать. Обязан я их встречать?
- Обязан, обязан.
- Так иди.
Эсманбет растянулся на тахте, закрыл глаза…
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Эсманбета растолкала жена. Спал он, оказывается, не очень крепко, сразу вскочил и спросил первым делом, не вернулся ли сын. Жена покачала головой. Часы на стене пробили одиннадцать. Батыя все нет, а гости уже начинают съезжаться.
По ногайским обычаям, во время свадьбы соседи и соседки приходят на помощь. Теперь они заняты тем, что за домом под широким и тенистым виноградным навесом, где уже разостланы дорогие ковры и циновки, расставляют столы и стулья, а на столах посуду, ножи и вилки.
Женщины накрывают столы, а повара из лучшей районной столовой раздувают мангалы, навостряют шампуры.
Здесь, под зрелыми гроздьями винограда, очень уютно и удобно. Можно сидящему здесь обойтись и без закуски, без шашлыка и кебаба, без курзе и жареного цыпленка, без чурека и сыра, без салата и разных подливок. Выпей рюмочку доброго коньяка, закуси виноградом прямо с ветки. Висят здесь два лучших сорта: продолговатые, прозрачные, будто в каждой виноградине светится яркий луч солнца, так называемые дамские пальчики. И гроздья крупных, круглых, розовых виноградин, в которых будто горит рубин. Этот сорт называется агадаи. А если кто не захочет закусить коньяк или вино их первоосновой, первопродуктом, то пожалуйста - это учел наш король арбузов Уразбай, - в тени под холодным душем купается целая гора крупных полосатых арбузов, бери любой, ошибки не будет. Ведь их отбирал сам Уразбай, а он умеет выбрать арбузы, не случайно много раз держал Уразбай пари с другими знатоками, кто выберет арбуз спелее, и всегда выигрывал. Лучше рентгена умеет он заглянуть в нутро арбуза.
Сегодня Уразбай собирался прийти к Эсманбету рано утром для неприятного, но необходимого разговора, но проспал. Как-никак он все же отец и дочь его все же - дочь, почти до утра он искал ее вокруг аула и на дороге. Поэтому лег поздно. Теперь он пришел с опозданием, и прибывающие на свадьбу гости мешают ему остаться с Эсманбетом с глазу на глаз, мешают важному разговору.
- В добрый час, в добрый час! - говорят гости.
- Спасибо! - Эсманбет, стараясь не выдать тревогу и озабоченность, пожимает каждому руку, но рассеянность его не заметить невозможно. Впрочем, гости объясняют такое состояние хозяина предстоящим радостным событием. А сына все нет и нет. Он послал в разные стороны своих дочерей, чтобы расспросили в каждом доме, где Батый. Неужели хочет сорвать свадьбу?
- Да гнездится прочно в этом доме счастье. Поздравляем!
- Спасибо, спасибо! - Эсманбет, пожимая руки, замечает Уразбая. - Ты Батыя не видел?
- Кого?
- Сына моего, жениха твоей дочери. Не знаешь, где он?
Но тут подходят и перебивают разговор новые гости.
- Здравствуй, Эсманбет, здравствуй, старина, все такой же, ничуть не изменился.
- Не забыл, старина? Как же, вместе воевали.
- В госпитале лежали вместе.
- Спасибо! - Эсманбет опять нетерпеливо оборачивается к Уразбаю. - Не видел, говоришь, моего сына?
- Эсманбет, у меня к тебе разговор… - Неловко, очень неловко Уразбаю. Недаром говорят ногайцы: вывих хуже перелома, срам хуже смерти.
- Потом, Уразбай.
- У меня срочное дело.
- И срочное потом. Не видишь, что творится, столько гостей… Ну куда же он запропастился?
- Мир этому дому да слава! - прибывают новые гости.
- Здравствуйте, счастливые! Здравствуйте.
- Спасибо, друзья, проходите. Эй, Уразбай, проводи, пожалуйста, гостей.
- Эсманбет, я прошу, выслушай меня. - Уразбай умоляюще складывает руки на груди.
- Ну что тебе… - сердится Эсманбет.
- Пожалуйста, отойдем от гостей подальше! - Уразбай берет его за руку и отводит.
- Не видишь, гости всё прибывают.
- Эсманбет, я пришел сказать… Но как бы тебе сказать?
- Ну говори же, черт возьми.
- Отмени свадьбу, Эсманбет…
- Ты что, старик, рехнулся?
- Свадьбы не будет, Эсманбет.
- Что-нибудь случилось с моим сыном?
- Насчет сына я не знаю, но моя дочь не может стать женой твоего сына.
- Не шути, старик, пошутим после…
- Я не шучу, Эсманбет!
- Что это ты мне говоришь? - Он хватает крепко Уразбая за грудки и зажимает в углу. - Что это значит? Где был до сих пор? Ты что, земляной червь, не видишь, сколько гостей, сколько уважаемых гостей собралось, а ты хочешь опозорить меня перед ними? Они же на свадьбу пришли, а не на меня посмотреть. Иди, готовь невесту к свадьбе, наряди ее как следует! Дорогой Уразбай, милый, иди, я очень тебя прошу…
- Ее нет.
- Кого нет?
- Дочери моей.
- Как нет? Что значит "нет"? Она умерла?
- Жива…
- В чем же дело? - Эсманбет становится все бледнее.
- Эй, Эсманбет, ва, Эсманбет, где ты, гости едут, где ты, Эсманбет?
- Я здесь, я сейчас.
Эсманбет отвечает, а сам думает: где же мой сосед, друг Мухарбий? Хоть он бы встречал гостей. Голова у Эсманбета идет кругом. Он тупо смотрит на Уразбая и не может поверить в его слова. Но вдруг смысл происшедшего доходит до его сознания. Он хватает Уразбая за грудки и трясет его что есть силы. Он кричит:
- Ты что, посмеяться надо мной вздумал? Да знаешь ли ты, что я могу с тобой сделать?
- Знаю, знаю. Все можешь сделать, убить можешь. Но ты прости мою седую грешную голову, разве я этого хотел, разве мог я предвидеть?
Между тем Эсманбета рвут на части.
- Эсманбет, где же ты? Гости ведь приходят!
- Иду, иду. Где твоя дочь, старик?
- Уехала…
- Куда уехала?
- Не знаю. Она сказала, что любит другого…
- И это твоя дочь? Невинная, честная? - Эсманбет в отчаянии заскрежетал зубами и вновь схватил Уразбая.
- Отпусти меня, Эсманбет… - Унизительно это все для Уразбая, хуже смерти, но что он может поделать.
- Проклятье тебе и твоему роду! Уходи, чтобы духа твоего здесь не было, чтобы… - Эсманбет схватился за сердце, откинулся к стене, побледнел. Уразбай готов провалиться сквозь землю, готов обернуться каплей дождя и испариться. Эсманбет кое-как пересилил себя и вышел к людям.
- О Эсманбет! День веселый, а ты такой мрачный. Здравствуй, да будет дюжина детей у молодых, чтоб тебе веселее было.
- Спасибо, спасибо, гости дорогие! - Эсманбет пожимает руки, а руки у гостей не пустые. Жена Эсманбета принимает подарки будущей молодой семье. Вон уже сколько их сложено, и чего только здесь нет!
- Отец.
- Доченька, вернулась? Ну что, нашла ты нашего Батыя?
- Его нигде нет, отец. Сказали, что видели его только вчера, проходил по улице… Говорят, он зашел вчера к Мухарбию.
- А дядя Мухарбий дома? - все бледнее и бледнее становится Эсманбет. - Иди сбегай, позови его, скажи, отец очень просит. Быстро, доченька.
- Ну, степной лев Эсманбет, дай обниму я тебя! Хотя ты и не позвал нас на свадьбу, но я со своей половиной притащился. Говорят, на свадьбу забывают пригласить самого близкого человека, вот мы и решили, что мы самые близкие. А почему бы нам не поздравить молодых и не выпить за их здоровье?..
- Спасибо, спасибо! Пожалуйста, проходите!
Вернулись и другие дочери Эсманбета, сказали, что обошли все дома, но Батыя никто не видел. Страшная догадка, мелькнувшая в голове Эсманбета, вдруг начала расти, разветвляться, как дерево, и пронзила острой болью сердце Эсманбета. Девочка успела сбегать к учительнице и сказала, что дома только Кадрия с Ногайчиком, а Мухарбий как уехал вечером в степь, так и не возвращался.
Эсманбет вдруг задрожал. Его руки опустились как плети. Гости столпились вокруг него, не понимая, что происходит.
Вдруг отчаянный вопль вырвался из груди Эсманбета:
- Он там, в степи!
Растолкав гостей, Эсманбет выбрался на улицу, увидел длинный ряд машин, стоящих в тени, но не на них остановился его взгляд, а на "газике", который медленно ехал со стороны степи. Машина ковыляла на пробитых баллонах, как лошадь, раненная в ноги. Будто не на колесах, а на брюхе тащилась истерзанная машина. Переднее стекло машины продырявлено, разбито. "Газик" остановился, открылась дверца. С трудом выбрался из машины Мухарбий. Он провел ладонью по лицу, на котором запеклась кровь. Увидел Эсманбета и сказал:
- Будь проклят ты, Эсманбет! - Хотел, как видно, еще что-то сказать, но покачнулся и рухнул на дорогу. Кадрия и Ногайчик подбежали к нему.
Эсманбет споткнулся, упал и на четвереньках пополз к задней дверце машины. Судорожно схватившись за ручку, он рванул дверцу на себя и отшатнулся. На заднем сиденье, неестественно подвернув ноги и запрокинув голову, лежал его сын Батый. Рубашка на груди была вся в крови, но кровь уже не текла.
- Сын, сын!
На душераздирающий вопль все гости со двора высыпали на улицу. Эсманбет пальцами ощупывает холодное, окостеневшее лицо сына.
- Сын! Это я, это я убил тебя. Сайгак… Белый сайгак… Я убил… Проклятье… Белый сайгак… Мой сын…