- Видите ли, в чем дело, - заговорил я после паузы. - У всякой администрации существует правило: не покупать кота в мешке. Я уже знаю, что вы муж и жена, что вы окончили школу. А вот, например, ваши родители знают, что вы здесь? Только не зачисляйте меня сразу в ханжи.
- Родители за нас не будут работать, верно?
- Верно. Но они могут вас разыскивать или что-нибудь в этом роде. А я приму вас на работу и окажусь в дурацком положении. Может так получиться?
- Не может. Они в курсе событий. Остальное вас не касается.
- Ладно, с этим ясно. А теперь скажите, почему вы решили, что сможете работать в редакции? Вы печатались в газетах, писали для радио?
- Нет.
- Вот видите!
- Так, как пишут, и я смогу. Даже лучше.
- Не слишком ли вы самоуверенны?
- А вы проверьте! Дайте мне задание.
- Какое, например?
- Любое. Репортаж, статью, корреспонденцию.
- Ого! Вы и с жанрами знакомы, - легонько съязвил я. - Но этого недостаточно, чтобы работать в редакции.
Они поглядели друг на друга.
- Сказать? - спросил Кротов у своей Кати. Она кивнула. Он метнул взгляд на меня. - Я пишу. Давно пишу. И хочу стать профессиональным литератором.
Ни больше, ни меньше! Профессиональным литератором!
Не удержавшись, я глубоко вздохнул. Мой явный скептицизм не остался незамеченным. Кротов сумрачно посмотрел на Катю, словно спрашивая ее: "Не пора ли кончать с этим типом?". Потом развалился на стуле, закинул ногу на ногу.
- Опять не верите?
- Да нет, отчего же… - осторожно проговорил я. - Задумано, во всяком случае, смело. Правда, трудностей на вашем пути немало.
- Знаю!
- Ну, если знаете, тогда…
Я был огорчен. Он вдруг разочаровал меня. Внезапно мне стало тревожно за эту девушку, эту Катю, которая смотрела на него во все глаза.
- Стихи, вероятно, пишете? - спросил я с угасающим интересом.
Он усмехнулся:
- Нет, не стихи, - прозу, роман.
Я заметил, что роман - жанр трудный и требует большого литературного мастерства и жизненного опыта. Он сдержанно согласился, что я прав. Я выразил опасения, что в его годы роман, тем более хороший роман, может не получиться. Он не ответил. Молчание было красноречивым. Он прикоснулся к ладони жены, словно черпая в ней силу.
Я спросил, кто его любимый писатель. Фолкнер! Уильям Фолкнер! Мы помолчали. В раздумье я стукнул пальцем по клавише машинки.
- Ну хорошо! Оставим ваши литературные планы в стороне. Откровенно говоря, я считаю их безнадежными… - Катя вздрогнула, и я тут же поправился: -…слегка легкомысленными. Мы в нашей радиоредакции романов не пишем. Романистов у нас в штате нет, и они нам не нужны. И деньги за будущие романы у нас не платят.
- Я буду делать все, что надо. Этого мало?
- Кое-что такое заявление значит, но…
Я встал, подошел к окну, откуда открывался знакомый вид на незакатное солнце и широкую ленту реки. Я прикидывал все "за" и "против". Они зашептались за моей спиной. "Сережа… Сережа…" - умолял голос девушки. Наконец я принял решение, обернулся к ним:
- Послушайте, ребята, а почему вы именно сюда приехали? - Он открыл было рот, но я его перебил и попросил ответить Катю: - А то муж не дает вам слова сказать.
Она растерялась, стиснула руки на коленях.
- Видите ли… мы купили карту Сибири, Сережа завязал мне глаза и попросил ткнуть пальцем. Я попала прямо сюда. Мы купили билеты и поехали.
Я изумленно взглянул на Кротова: неужели это правда? Улыбаясь во весь рот, оп подтвердил: самая настоящая!
- А родственники у вас тут есть?
- Откуда! - отверг он.
- А знакомые?
- Ни одного!
- Ну, знаете, Катя, вам медаль нужно выдать за храбрость.
- А мне что? - поинтересовался Кротов.
- Вам ремнем всыпать.
Он поморщился:
- Не очень остроумно.
- Зато эффективно! Кстати, - обратился я к девушке, - вы разбираетесь в музыке?
Вопросительно взглянув на мужа, она шепнула:
- Немножко…
Кротов смотрел на меня недоуменно и подозрительно. На этот раз я постарался не замечать его взгляда.
- Современную музыку любите?
- Очень.
- С классической знакомы?
- Кажется… Да, знакома.
- Проверка грамотности? - осведомился молодой наглец.
Я не удостоил его вниманием.
- Вы имеете представление, что такое фонотека в радиоредакции?
- Это… это вроде библиотеки, только музыкальные записи, правильно?
- Правильно. У нас свободна должность фонотекаря. Обязанности на первых порах простые: нужно привести в порядок пленки, а их, между прочим, сорок тысяч, постепенно создать каталог, ну, а в дальнейшем оформлять заказы на новые записи. Если вас это устроит…
Кротов сорвался со стула и завопил:
- Соглашайся, Катька, соглашайся!
- Знаете… я, конечно… конечно, я согласна. Кротов повернулся ко мне с каким-то растерянным
и счастливым лицом.
- Вот спасибо! - выдохнул он. И тут же, у меня на глазах, обнял свою Катю за плечи и чмокнул ее в щеку. - Что я тебе говорил? А ты боялась!
У девушки светились глаза.
Кротов сунул руки в карманы и шагнул к столу.
- А со мной как? Возьмете меня?
- Боюсь, что с вами ничего не получится. У нас есть вакансия корреспондента последних известий, но нужен опытный журналист. Внештатничать, конечно, вам не возбраняется.
Он сник, но только на мгновенье.
- Ладно! Я не пропаду. Можно вам сказать откровенно?
- Пожалуйста.
Он сказал откровенно. Он сказал, что, по его мнению, у меня нет редакторской интуиции. Он сказал, что мне представляется редкий шанс, да, редкий шанс, а я его теряю.
- Неужели? - усмехнулся я, но его слова неприятно меня задели. - Ну вот что! Я не такой перестраховщик, как вы думаете. Дам вам задание. Если выполните удовлетворительно, возьму в штат с месячным испытательным сроком.
Кротов нахмурил свои светлые брови:
- Это одолжение?
Тут уж я не сдержался… Да и кто бы сдержался?
- Черт возьми, это слишком! Послушайте, Катя, ваш муж - порядочный нахал.
- Вы не обижайтесь, пожалуйста. Сережа очень самолюбивый, как все незаурядные люди.
Ну что с ними было делать!
- Ладно, проваливайте, - сказал я. - Завтра в девять ноль-ноль будьте здесь. Где вы остановились?
Можно было и не спрашивать: они нигде еще не остановились. Вещи в камере хранения аэропорта. Они полагают, что здесь есть гостиница.
Я объяснил, что в нашем поселке Дом приезжих на десять коек, поднял телефонную трубку и с трудом уговорил знакомого администратора поставить в коридоре две раскладушки. Кротовы горячо поблагодарили и двинулись к двери.
- Послушайте, - вдруг осенило меня. - А деньги у вас есть?
Будущий романист остановился на пороге, рука его нырнула в светлую легкую шевелюру.
- Кать, сколько у нас?
Она что-то тихо шепнула.
- Десятка! - вдохновенно проговорил Кротов.
Через минуту я увидел в окно: он, в яркой своей рубашке, тугих джинсах, светловолосый и длинноногий, ведет Катю, обняв ее за плечи, размахивая свободной рукой, и что-то горячо говорит ей на ухо… Они скрылись за углом.
Я сел за машинку и хотел продолжить работу, но странные посетители не шли у меня из головы. Испортив две страницы, я прекратил попытки дописать статью, зачехлил машинку.
Домой я пришел в скверном настроении. На вопрос жены, почему задержался, буркнул что-то нечленораздельное, был несправедливо придирчив к дочери. Когда после ужина она собралась к подруге - на северных широтах в августе солнце светит допоздна, - я накричал на нее. Вечер был безнадежно загублен.
Перед сном я не выдержал и позвонил в Дом приезжих!
- Опять Воронин беспокоит. Как они там?
Администратор негромко ответила:
- Заснули голубки… только что.
2
Назавтра, когда они вошли в мой кабинет, пахнуло как будто парным молоком и свежими, с грядки, огурцами. Кротов был в модном вязаном джемпере, светлых брюках и сандалетах. Катя сменила джинсы на короткое зеленое платье, открывающее загорелые ноги. Ее длинные волосы были расчесаны и покрывали плечи и спину.
В кабинете у меня сидело несколько сотрудников. Я представил им Кротовых: Катю как нового фонотекаря, а Сергея назвал начинающим журналистом, который хочет попробовать свои силы па радио. Кротов вежливо склонил голову. Катя стояла с потупленными глазами, очень хорошенькая и робкая.
Я усадил ребят. Некоторое время их разглядывали. Затем, как я и ожидал, подал голос самый старый наш работник, старший редактор сельскохозяйственного отдела Иван Иванович Суворов. Кряхтя и покашливая, он спросил, является ли уже молодой человек штатным сотрудником редакции.
- Нет, - сказал я, - молодой человек получит задание, и если справится с ним, то будет принят в штат с испытательным сроком. Кстати, вы могли бы, Иван Иванович, предложить ему тему. У вас в последнее время с материалами не густо, - напомнил я не без сарказма. - Вот вам и помощь.
- Нет уж, увольте, - буркнул Суворов. - Я уж как-нибудь сам. У меня нет времени заниматься обучением. Проще, знаете, самому написать, чем чужое править. Отказываюсь от такой помощи, обойдусь без нее.
- Напрасно вы так, - заметил я. - Вы еще пожалеете, что не согласились. Верно, Сергей?
К моему удивлению, Кротов промолчал. Он смотрел на Суворова, приподняв одну бровь, словно видел что-то диковинное, недоступное его пониманию.
Когда, поговорив о плановых передачах, я отпустил сотрудников и они вышли из кабинета, Кротов обратился ко мне: