Хотя была суббота и женщинам хватало работы по дому, всюду, где ни появлялся Роберт, он видел нарядившихся, как в церковь, девушек. Ни одна не выходила на улицу в стоптанных туфлях, а многие разоделись в лучшие платья. Сверкая на солнце белоснежными блузками и яркими джемперами, они носили коромыслами воду и пойло для скотины. Когда Роберт проходил мимо, они опускали ведра, охорашивались и, краснея, отвечали на приветствие. Роберту и в голову не приходило, что ради него затрепанные юбки были повешены на гвозди; не видел он ничего подозрительного и в том, что девушки то и дело выбегали на уличку высыпать золу из утюгов, тогда как для этого и во дворах места было достаточно.
На каждом шагу Роберт видел все новые и новые проявления жизни природы: шумел лес, неустанное движение рождалось в морских глубинах, теплый ветер качал ветви старых ив. Здесь не приходилось опасаться, что из лесу выскочит вонючий автобус или раздадутся из-за дюн назойливые звонки трамвая, здесь не толкались на каждом шагу спешащие, вечно занятые чем-то люди. Здесь человек вырастал в собственных глазах, чувствовал себя личностью. Здесь Роберт Клява не казался самому себе ничтожным муравьем. Свободно и спокойно шагал по мягкому песку пляжа, его тело каждой порой вдыхало свежесть земли и влажность моря. Он шел все дальше по берегу, пока не стало прохладно, и тогда только повернул назад. Голова у него слегка кружилась, в висках стучало; Роберт почувствовал усталость и жажду. Проведенная в городе долгая зима, недостаток движения и умственное напряжение давали себя знать. Этот воздух слишком утомлял его.
"Пройдет, - успокаивал он себя. - Начну загорать и купаться в море, привыкну".
У Клявов уже дымила рыбокоптильня, когда Роберт вернулся домой. Он подошел ближе и стал наблюдать женщин, которые низали ловкими пальцами первые сотни салаки. Лидия пересчитывала готовые связки, а Оскар помогал уносить их и развешивать в коптильне.
- Ты долго еще будешь здесь копаться? - шутливо спросил Роберт брата. - Все небо задымил, скоро луны не видно будет.
Они остановились в дверях.
- Когда же ты спишь, если тебе всю ночь приходится возиться с этим копчением? Завтра ведь снова выходить с неводом.
- А много ли нужно летом сна? Часика два - и хватит, - ответил Оскар. - Зимой отоспались.
- Скажи, это не Зента Залит, вон та, которая нагибается за мочалой?
Оскар слегка покраснел, но Роберт не обратил на это внимания.
- Да, это она…
- Хм… Ну и красоткой стала, - сказал уже потише Роберт. - Никто еще не пытался к ней подъехать?
Он прищурил один глаз и усмехнулся. Оскару не понравился циничный тон брата; не ответив, он ушел в коптильное отделение. Роберт смотрел на Зенту. Философское настроение, овладевшее им за несколько часов одинокой прогулки, стало понемногу рассеиваться. Какие-то чертенята затанцевали в его мозгу, и он опять почувствовал себя городским человеком. Захотелось подурачиться, побаловаться с этими загорелыми рыбачками, у которых руки были облеплены чешуей, а одежда пропахла дымом и рыбой.
Легкими шагами Роберт подошел к длинному столу, за которым работали низальщицы.
- Зента! - окликнул он ее с улыбкой. - Какой барышней стала, прямо и не узнаешь!
Зента так и зарделась. Опустив глаза, она торопливо работала низальной иглой. Но Роберт не унялся, пока она не подала ему руки и не посмотрела в лицо. Поздоровавшись и с остальными низальщицами, - это были все старые знакомые - он начал болтать с ними, но в самом благопристойном тоне, а если девушки и краснели, то больше от собственных мыслей. Понемногу они осмелели и даже стали поддразнивать студента. Одна только Зента осталась молчаливой и замкнутой.
- Ну, подождите, - шутливо грозил девушкам Роберт, хватая то одну, то другую за подбородок или обнимая слегка за плечи. - Я вам покажу, какие бывают рижане.
Немного поболтав с ними, он ушел.
Оскар все время стоял в стороне, у двери в коптильное отделение. Теперь он подошел к низальщицам, но женщины почти не обращали на него внимания. Зента мечтательно глядела вслед уходившему студенту и не расслышала, когда Оскар спросил ее о чем-то. Но в конце концов она заметила его и, словно очнувшись от сна, принялась низать салаку.
Глава третья БОЛЬШОЙ УЛОВ
1
Вскоре после троицы Лидия стала ходить на занятия к пастору для подготовки к конфирмации. В поселке у нее была только одна подруга - Зента, и они вместе ходили в пасторскую усадьбу. Иногда Роберт, чтобы убить время, выходил встретить сестру на полдороге - приятно ведь пройти лесом несколько километров и поболтать с девушками. А Зента была такая хорошенькая!
В день конфирмации почти все прихожане собрались у церкви. Родственники и друзья с цветами, поздравительными открытками и подарками ждали у церковных дверей, выстроившись до самых ворот ограды в два ряда, между которыми оставался свободный проход.
Старый Клява с Робертом тоже причащались в этот день. Записали было и Оскара, но его еще не было видно - или он нарочно запаздывал, или притонял невод. Ведь воскресенье в работу рыбака перемен не вносит.
Анита и Эдгар ждали Лидию. У Аниты в руках был роскошный букет роз. Богослужение затянулось, потому что причащающихся было много, и Анита ужасно устала, но ей не хотелось выходить из ряда, чтобы не потерять места возле дверей, и она только переминалась с ноги на ногу. Солнце пекло все сильнее, а густая толпа прихожан стояла с подветренной стороны. Платье из тонкого маркизета казалось Аните неимоверно тесным, легкая ткань, как тисками, сжимала ей грудь.
- Кончали бы уж скорей, - сказала она брату.
В этот момент она заметила протискивающегося сквозь толпу Оскара, потного от быстрой ходьбы. Он оглядывался по сторонам, словно кого-то разыскивая; в руках у него был маленький, перевязанный шелковой ленточкой пакетик. Оскар смотрел через головы людей и заметил Аниту, только когда подошел к ней почти вплотную.
- Доброе утро, - приветствовал он ее одним кивком, так как шел с непокрытой головой.
Анита протянула ему руку:
- Пришел все-таки поздравить Лидию?
Оскар снова беспокойно оглянулся.
- Да… Пришел. Скоро, наверно, начнут выходить?
Анита посмотрела на пакетик:
- Это для сестры, Оскар?
На колокольне зазвонили, и конфирмованные стали выходить из церкви. Оскар промолчал, наверное не расслышав вопроса Аниты. Вокруг них началась суматоха - поздравления, рукопожатия, подарки, слезы женщин.
Сопровождаемая отцом и Робертом, Лидия, в новом белом платье и белых туфлях, подошла к Аните. Подруги расцеловались. Эдгар, не отрывая взгляда от красивого лица любимой девушки, пожелал ей счастья и даже покраснел при этом. Лидия заметила Оскара; он пожал ей руку, торопливо прошептав свои пожелания. Заметив в руке брата пакетик, Лидия порозовела от удовольствия. Но Оскар не подносил подарка, взгляд его искал кого-то в толпе. Внезапно, никому ничего не сказав, он повернулся и ушел.
Лидия на мгновение побледнела, потом волна крови с новой силой прихлынула к ее щекам; она стала обмахивать лицо носовым платком - день был такой душный и жаркий… И все как-то смутились, всем стало неловко, один Роберт нашелся и предложил ехать домой.
Анита, сжав губы, глядела в толпу. Вдали виднелась непокрытая голова Оскара; он везде был выше всех ростом. Отойдя в сторонку, чтобы толпа не мешала, она заметила девушку, у которой уже был в руках пакетик Оскара. Анита круто повернулась и пошла за братом к воротам.
Зента была очень обрадована. Подарок Оскара оказался для нее полной неожиданностью.
- Ну, теперь уж дай обещание навестить меня вечером, - сказала она, улыбаясь. - Мы будем только вдвоем с матерью, к нам никто не зайдет. Значит, правда, придешь, Оскар?
- Приду обязательно, - обещал он.
Оскар вернулся к своим. Клявы и Бангеры поехали домой все вместе. Лидия села с отцом и Робертом. Эдгар пригласил Оскара в свою бричку.
За кучера был Эдгар. Анита села между мужчинами. Расправив на коленях платье, она отвернулась от Оскара и задумалась. Солнце подымалось все выше. В лесу стояла невыносимая духота: уже две недели не было дождя.
Оскара угнетало долгое молчание.
- Когда же наконец станет немного прохладнее? - сказал он, вздохнув. - Весь вчерашний улов салаки пропадет к утру, нечего будет отправлять на рынок.
Анита еще дальше отодвинула плечо от Оскара.
- Вот как! - ответила она рассеянно.
- А завтра, скорее всего, вытащим не больше двух ящиков. Цены установятся хорошие, а товара не будет.
Анита туже стянула вокруг шеи косынку.
- Да?
- Вот если бы у нас в поселке была консервная фабрика, - продолжал Оскар, - таких вещей не случалось бы.
- Разве?
- Ну да, тогда мы целиком пускали бы в дело каждый, хотя бы и самый крупный улов.
Анита кашлянула и прикрыла рот носовым платком; теперь можно было даже не отвечать Оскару. Он заметил сухость ее тона. Ну ладно, не такой уж он тупица, чтобы не понять значения односложных ответов. И Оскар замолчал, чтобы не показаться назойливым. Густое облако пыли окружало их, начищенная обувь уже не блестела. Оскар перебросил руку за спинку сидения и отодвинулся немного от Аниты - ей, должно быть, неловко сидеть зажатой между мужчинами. Теперь молчал и он, в грустном раздумье разглядывая росший вдоль дороги брусничник.
Анита пошевелилась, распрямила спину и поглядела искоса на Оскара.
- Значит, ты думаешь, что в поселке надо завести консервную фабрику? - спросила она, оборачиваясь к нему.
- Да, - ответил он, не подымая глаз.
- Возможно, что ты и прав. Я хоть и мало в этом смыслю, но мне кажется, что фабрика принесла бы пользу всему поселку.
- Да…