Как только почтенные гости оказались в сакле, Раджаб засуетился, заставил хлопотать жену, вызвал ей в помощь соседку, а сам зарезал барана, даже не дав заблеять. Так спешил Раджаб, что, когда резал, забыл повернуть голову барана в сторону Киблы. Не прошло и двух часов, как во дворе запылал костер и закипел большой чабанский казан, в котором варилась добрая половина бараньей туши. А еще через час на подносе лежала горка мяса с костями и комната наполнилась аппетитным запахом вареной баранины с чесноком да жареной картошки. И главное, нашлось у Раджаба чем оросить такую трапезу: полный бочонок крепленого вина "Дерхаб". Первые бокалы выпили молча, за вторыми похвалили руки, что приготовили трапезу, а когда поднимали бокалы в третий раз, к ним присоединились "сельсовет Мухтар" и корреспондент Касум. Принимая бокал, Мухтар весело сказал:
- Теперь можем быть спокойны: раз прибыл корреспондент, каптар испугается. Он, говорят, исчезает, когда приближаются журналисты или ученые.
- Будь он проклят! - отозвался Чамсулла. - Опозорил нас на весь свет.
- Не опозорил, а прославил, - возразил Хамзат. - Кто прежде слышал о нашем ауле?
- Да, да, а нынче Шубурум у всех на устах, - заметил Касум. - Если каптар здесь не один, то будут эти места названы заповедником...
- Давайте хоть за едой не вспоминать о каптаре, - взмолился Кара-Хартум, держа обеими руками большую кость с мясом.
Приходу Мухтара неслыханно обрадовался хозяин дома. Теперь каждый бокал сопровождался тостом, и если б кто посторонний услыхал эти тосты, он решил бы, что лучшие люди мира собрались сегодня в сакле Одноглазого. "Если есть на свете мужчина, - он должен быть таким, как Чамсулла!" - объявил захмелевший Кара- Хартум. "Если рождает мать сына, то пусть он родится подобным нашему Мухтару!" - возгласил Хамзат: он боялся, что Айшат расскажет отцу обо всем, что случилось, робел, и заискивал, и тайно радовался: этот пришелец Касум, кажется, не узнал его! А Касум все думал: где же встречал этого парня? Но разве мало журналист встречает людей? Хамзат - ветеринар, учился в городе; значит, мог встретиться и там... Да и лицо Хамзата с тех пор обросло: нет больше парикмахера в ауле!
Дошла очередь и до Касума. Касум любил застольные тосты и славился среди журналистов как мастер тоста короткого, но выразительного, что называется, "тоста с изюминкой". Он и тут не растерялся и опорожнил бокал за каждый камень этой сакли, за каждый волос хозяина, за баракат - щедрое угощение, за честь сидеть за одним столом с такими людьми, за все и за всех; короче, он произнес "дерхаб!", самое богатое слово в словаре горцев. И его с удовольствием поддержали все присутствующие. Особенно понравился тост Кара-Хартуму, который всегда удивлялся сообразительности горожан, их умению не лазить за словом в карман. Однажды случайные попутчики спросили его: много ли в Шубуруме ученых людей? Кара-Хартум подумал и ответил: "Не знаю, много ли, мало ли, но четырнадцать человек носят соломенные шляпы".
- Любо слушать этих горожан! - воскликнул Кара-Хартум. - И говорят-то они так, будто другая мать их родила. Откуда вы берете такие слова?
- Из жизни, - улыбнулся польщенный Касум.
- Почему же мы не можем взять? Ведь у нас тоже жизнь, черт возьми, а не мамалыга!
- Не жизнь, а кошмар, - перебил Чамсулла. - Просто не разберешь, что здесь творится.
- Нечем было людей позабавить. Теперь есть... Появился этот снежный шайтан! - сказал ворчливо Мухтар.
- Ну, давайте не будем отвлекаться! - вмешался Хамзат. - Тост произнесен, выпьем.
- Да, тост был достоин нашего дорогого Раджаба. Дерхаб! - поднял бокал захмелевший Кара-Хартум. - Будь здоров, ты чудесный человек, Раджаб! Эх, жаль, что моя мать не была женой твоего отца: были б мы с тобой родными братьями...
И каждый перед тем, как выпить свой бокал, хвалил великие достоинства Раджаба Одноглазого. В состоянии трезвом они, наверное, удивились бы, засмеялись, отказались бы от своих слов, но вино делает людей добрыми и щедрыми, во хмелю человек всемогущ, он может наобещать другу горы золота, и друг в таком состоянии тоже верит и простодушно отказывается принять сокровища. Слушая гостей, Раджаб смущался и даже краснел.
- Баркалла, баркалла, спасибо! - кланялся Раджаб на все стороны. - Да сохранятся ваши головы на плечах, чтоб радовались ваши дети! Я рад, что сижу с вами. Но горько мне сознавать, что, быть может, это последний раз в моей жизни...
- Да что ты? Почему последний раз?! - возмутился Кара-Хартум. - Еще не раз мы сядем за один стол, пока живы, пока есть овцы в колхозных отарах...
- Но без меня... Ведь никто не поверит, все скажут: "Это ты нарочно!"
- Никто не скажет! А мы? - Во хмелю даже Чамсулла стал щедрым. - Как-никак я все же парторг! Ты, Раджаб, настоящий мужчина, тебе ли отчаиваться... Ну, сгорели документы... Бумажки! Стоит ли из-за них плакать? Да я бы сжег все бумаги на свете! Мухтар, да успокой ты его душу! Ну, что это за человек: все переживает и переживает...
- А что ж делать? У меня семья, дети...
- Не говори так, а то плакать хочется! Я - ревизионная комиссия, - ударил себя в грудь Хамзат. - Мы-то знаем, что это не ты поджег! Да и зачем тебе поджигать, вредить самому себе. Разве не так, Чамсулла?
- Верно! Именно так! А ты как думаешь, Мухтар?
- Чепуха все это, - сказал наконец и Мухтар. - Составим эдакий длинный-длинный акт - и дело с концом. А если поймаем снежного человека, то взыщем с него.
- Умные слова сказал Мухтар! - воскликнул Кара-Хартум. - Эх, хороший ты человек, Раджаб! Зачем нам жизнь, если не сможем постоять за тебя?!
- Постоим! - закричал Хамзат, подставляя свой бокал. - Лей, Раджаб! Лей, щедрая душа!
И еще не раз выпили за Раджаба и сказали такие слова, что хозяин даже вытащил носовой платок, чтоб утереть слезы. Из всего этого выходило непреложно и очевидно, что нет на свете человека честнее и вернее, чем Раджаб; друзья могут положиться на него, как на самого себя, ибо у него чистая душа и нет в ней никакого изъяна...
- Какие вы хорошие, друзья! - вскричал вконец растроганный Раджаб. - Клянусь, откровенно скажу: до этого дня каждого из вас, бывало, я ругал, поносил за глаза. Дурак я был! Не знал! Но отныне, вот увидите, буду, как родных братьев, любить. Кроме вас, мне никто не нужен...
- Я же говорил, что у него душа нараспашку! - воскликнул тронутый такой откровенностью Кара-Хартум. - Да, Раджаб, узнать настоящего друга нелегко: не пуд соли надо съесть, а тонну...
Тут выпили еще по бокалу, и уже, как говорится, все расцвели, что павлиний хвост. Обычно горцы, даже совсем пьяные, не целуются, но Раджаб не выдержал, кинулся и расцеловал всех, утирая платком слезы счастья. И сразу же ткнулся в подушку и разрыдался, всхлипывая и невнятно причитая. Все бросились утешать. Раджаб обернулся к этим милым, дорогим людям, громко высморкался и жалобно сказал:
- Друзья мои, мне тяжело, очень тяжело...
И вновь зарыдал.
- Ну что ты, брат наш! Ну что ты...
- Разве так можно, дорогой?..
- Если б вы знали, как мне тяжело! А-а-а! - и вновь громкий плач.
- Ну что ты! Стыдно... Услышат женщины! Мужчина - и плачет.
- Не могу... Не могу сдержаться! Я так виноват, так виноват перед добрыми, хорошими людьми... Перед друзьями...
- Да о чем ты говоришь? Ни в чем ты, брат, не провинился. Что ты, право!
- Не могу больше молчать. Не могу! Я откроюсь перед вами... Ведь это я сам... Я сжег документы!
- Это уж ты врешь, - недовольно покачал головой Кара-Хартум. - Хотя от тебя всего можно ожидать... Но это уж ты наговариваешь на себя. Выпил лишнее.
- Нет, нет, нет! Теперь я говорю правду. Поверьте! Вы такие хорошие, такие милые! Наконец-то у меня есть настоящие друзья. С вами мне ничто не страшно: могу один поймать каптара и привести за ухо в аул... Как легко сейчас на сердце! Спасибо вам, друзья. Спасибо!
- Не верьте, не верьте ему... Он спьяну, он всегда так, когда выпьет лишнее! - заголосила жена Раджаба, услыхав слова мужа.
- Ты, женщина, не вмешивайся в мужской разговор! - возразил Одноглазый и показал на дверь. Жена вышла.
- Его надо уложить. Ну, что вы все стоите? - сказал Хамзат. - Вы же видите, что он болтает чепуху.
Мухтар и Чамсулла переглянулись, не зная, верить или не верить. И все-таки они не могли допустить, что такой радушный, щедрый хозяин пошел на преступление, не пожалел жену и детей... Нет, они не хотели верить!
- Да, да, Раджабу надо отдохнуть, а нам пора по домам, - сказал Чамсулла.
- Нет, я не хочу спать! - возразил Раджаб, вырываясь из рук Касума и Хамзата. - Хочу быть с вами. Хочу выпить еще бокал вина... А-а-а! Когда я врал, вы пили, вы расхваливали меня, были друзьями... А теперь, когда сказал правду, отворачиваетесь, бросаете? А я-то думал, что нашел настоящих людей! Доверился... Какие же вы жалкие! - крикнул кладовщик.
- Раджаб, дорогой, не надо. Зачем такие слова? Мы же твои друзья, - уговаривал Кара-Хартум. - И пить больше не надо, хватит.
- Нет, не хватит! - Раджаб налил в свой бокал вина. - Если вы друзья, то пейте со мной. Ну, что вы уставились на меня, а? Удивляетесь? Да, это я, я уничтожил документы, потому что там много недоставало... Ну, чего же вы замолчали?
- Пора по домам! - сказал Мухтар и стал одеваться.
Стал одеваться и Чамсулла.
- Что, убегаете? Угостились, теперь домой пора? - зло усмехнулся Одноглазый. - Уходите, все уходите!