Так он дошёл до небольшой площади. Там стояли скамейки, а за ними множество стендов. Они были испещрены цифрами и значками процентов. Судя по всему, цифры свидетельствовали о росте производительности труда, валового выпуска продукции и увеличении посевных площадей. Сбоку были перечислены предприятия, колхозы и совхозы. Внимание Завьялова прежде всего привлёк именно этот перечень. Но тут же он сообразил, что смешно надеяться найти на стенде название того института.
Завьялов обвёл глазами площадь и на ближайшем к нему жёлтом трёхэтажном здании увидел вывеску: "Тайгинский городской комитет КПСС". Вот где должны знать об институте!
Это была самая элементарная догадка. Разумеется, в каждом городе есть горком партии, и, конечно, там знают обо всех учреждениях, расположенных на территории города. Но мысль обратиться в горком не приходила до сих пор Завьялову в голову. Возможно, потому, что в глубине души он сознавал всю нелепость этого шага: могут ли ему, первому встречному, человеку с улицы, дать в горкоме подобную справку?
Полчаса тому назад, выйдя из дома, в котором жил Иванов, Завьялов сказал себе: "Маленький город. Институт, имеющий такое важное значение. Неужели не отыскать его даже без помощи Иванова?" Но на деле всё оказалось намного сложнее. Обращаться наугад с вопросами о засекреченном институте значило в конце концов нарваться на неприятности. Всё-таки надо идти в горком.
…Завьялов поднимается на третий этаж. Маленькая приёмная. Никого нет. Завьялов смотрит на часы: без четверти девять. Очевидно, ещё рано. На всякий случай стучится в дверь кабинета. Небольшая комната. За письменным столом спиной к окну сидит молодой человек.
- Извините, - начинает Завьялов, - вы товарищ секретарь горкома? Мне надо с вами поговорить.
- Не выйдет, - отвечает секретарь почему-то очень весёлым тоном, - я сейчас уезжаю. Вот жду машину.
- И… когда вернётесь? - упавшим голосом спрашивает Завьялов.
- А меня сегодня весь день не будет, - всё так же охотно и добродушно отвечает секретарь. - Я на цементный уеду, на отчётно-выборное. А вы, товарищ, откуда?
Завьялову нравится этот человек, совсем ещё молодой парень. На вид ему никак не больше двадцати пяти. К тому же он сухощавый и белесый и от этого кажется ещё моложе. И говорит как-то смешно. Самые обыденные слова произносит так, будто у него на душе невесть как светло и радостно.
- Я из Москвы, - отвечает Завьялов и сам невольно улыбается.
- Ого! - восклицает секретарь. - Из самой Москвы! Из какой же организации?
- Нет, нет, - торопливо поясняет Завьялов. - Я… так сказать, не из организации. Просто живу в Москве. Приехал к вам по сугубо личному делу.
- Да ну?! - снова восклицает секретарь. - Москва в Тайгинск по личному делу приехала! Любопытно. Что же, выкладывайте своё личное дело… Впрочем, нет, подождите, ничего не выйдет. Наверно, уже машина пришла. Погодите-ка…
Он повернулся вместе со своим креслом к окну и, привстав, поглядел вниз.
- Нет, ещё не пришла. Ладно, выкладывайте.
- Прежде всего, я хотел бы предъявить вам свои документы, чтобы вы знали, кто я и что.
Он полез в карман, но секретарь предостерегающе поднял руку.
- Погодите, товарищ, - сказал он и чуть поморщился, - вы ведь не в милицию и не в бюро пропусков пришли. Кто вы, я могу узнать непосредственно от вас. Меня, например, зовут Пётр Степанович Лукашев. А вас?
- Завьялов Владимир Андреевич.
- Звучит ничуть не хуже, - сказал Лукашев прежним своим весёлым тоном. - Так что же случилось, Владимир Андреевич?
Всего несколько минут потребовалось Завьялову, чтобы рассказать свою историю. Он уже привык говорить коротко, упоминая только главное, говорить без излишних эмоций, только о фактах.
Неожиданно Лукашев прервал его:
- Послушайте, товарищ Завьялов, а куда вы так торопитесь? - Он словно забыл, что минуту назад нетерпеливо выглядывал в окно. - То, что вы рассказываете, необычайно интересно. Значит, вы увидели её в журнале. Вот здорово!.. И как же всё это произошло?
И тогда Завьялов стал рассказывать ему подробно. Начиная с того дня на взморье, когда увидел Олю на журнальной странице, с посещения редакции и отдела розыска… Только подойдя к вопросу об институте, Завьялов чуть замялся.
- Я узнал, что снимок был сделан где-то здесь, в Тайгинске, следовательно, институт находится именно здесь. Мне нужен его адрес. Понимаю, моя просьба звучит наивно, если не подозрительно. Но у меня нет другого выхода, товарищ Лукашев, поймите! Миронова не руководящее лицо, даже не инженер. Она рядовой работник. Её имя не значится в списках центральных управлений. Только на месте можно попытаться выяснить, работает ли она в этом институте. Вот я и пришёл к вам с просьбой о помощи. Не сразу решился.
С улицы донёсся прерывистый звук автомобильного сигнала. Но Лукашев, вопреки опасению Завьялова, даже не обернулся к окну.
- Ну-ка дайте ваши документы, - вдруг потребовал он, просмотрел их, вернул Завьялову и неожиданно сказал: - Слушайте, товарищ Завьялов. Если вам удастся найти эту Олю, вы согласитесь выступить у нас завтра на комсомольском активе?
- Что? - недоуменно переспросил Завьялов.
- Да вы не удивляйтесь. Я на это дело со своей горкомовской колокольни смотрю. Ведь очень интересно и поучительно будет ребятам послушать, а? Пусть поймут, что такое настоящее чувство! А то некоторым оно ещё неведомо. Понимаете, очень опасно, если первое чувство загрязняется пошлостью. Потом это может войти в привычку. Человек навсегда разучится любить. Вам, наверно, странно, что я это вам говорю, но вы не удивляйтесь. Я ведь бывший комсомольский работник, ещё не так давно секретарём горкома комсомола работал. Правда, не в этом городе… Значит, согласны?
- Но прежде всего… - растерянно начал Завьялов, однако Лукашев прервал его:
- Конечно, я понимаю. Прежде всего надо её найти. Но если найдёте, то выступите. Так? И её попросим. Ведь это же геройская женщина, судя по вашим рассказам. А у нас большинство молодёжи о войне смутно помнит…
В этот момент дверь кабинета отворилась без стука, и какой-то человек в застиранной до белых пятен, военного образца гимнастёрке и в резиновых сапогах сказал прямо с порога:
- Опаздываем, Пётр Степанович, я уже три раза сигналил. Время девять с четвертью. - Он вытянул вперёд левую руку, а пальцем правой постучал по стеклу наручных часов. - А нам ровно в десять быть. Дорога-то, сами знаете, какая!..
- Погоди, Егор Кузьмич, я сейчас, через минуту…
Он встал. Поднялся и Завьялов.
- Вот что, товарищ Завьялов, - сказал Лукашев несвойственным ему строго официальным голосом, - насчёт института я вам ничего не могу сказать. Как говорится, ни "за", ни "против". Но одно обещаю. Дождитесь меня. Я вернусь к вечеру. Тогда я вам точно скажу, находится ли Миронова на территории нашего города или нет. Договорились? - Он взял со стола листок бумаги. - Записываю: Миронова Ольга…
- Алексеевна, - подсказал Завьялов.
- Алексеевна, - повторил Лукашев. - А теперь идите в гостиницу. Я позвоню, чтобы вас устроили. До вечера!
20. "Не верьте ей, не верьте!.."
Фасад гостиницы непривлекательный. Жёлтая, выцветшая краска. По стене тянется вверх огромная изогнутая труба, в средней своей части похожая на гармонь. Покосившаяся дверь. Но внутри гостиницы довольно уютно. Это старомодный, застоявшийся уют, с перовскими "Охотниками" на стене, старенькой ковровой дорожкой в коридоре, с фикусами в банках, зеркалами "трюмо", стенными часами с маятником, коротенькими диванчиками в белых чехлах. На окнах - занавески из потёртого голубого бархата, на стенах - огнетушители вперемежку с натюрмортами, а на лестничных площадках на тумбах - большие бюсты Ленина. И конечно, радио, которое в гостиницах такого типа никогда не выключается.
В крошечной комнатке, куда дежурная провела Завьялова, было очень чисто.
- Надолго к нам? - спросила дежурная.
- Наверно, завтра уеду, - ответил Завьялов. - Впрочем, если…
- Конечно, конечно, - подхватила дежурная, - дела. Всё от дел зависит…
- Да, всё зависит от дел. Скажите, пожалуйста, где у вас ближайшее справочное бюро?
- Чего? - не поняла дежурная.
- Ну, где выдают справки, если вы разыскиваете улицу, учреждение, адрес…
- Зачем оно нам, бюро! Городок небольшой, все про всех и так знают. Какое вам учреждение нужно?
- Мне адрес человека… Он живёт в вашем городе.
- Идите в адресный стол! Советская улица, пять.
Естественная, казалось бы, мысль об адресном столе пришла Завьялову в голову только сейчас. После неудачных розысков в Ленинграде он свыкся с тем, что не найдёт Олю, если не обнаружит местопребывания её засекреченного института. А ведь можно ещё раз попытаться отыскать её домашний адрес - вот так попросту, через адресный стол. На эту мысль натолкнул его Лукашев, пообещав выяснить, находится ли Миронова "на территории города". Именно эти слова "на территории города" и заставили Завьялова задуматься. Разумеется, размышлял он, адреса сотрудников секретного института, может быть, и не занесены в общие, всем доступные списки. Очень возможно также, что при этом институте, как это часто бывает, существует специальный посёлок для сотрудников. В этом случае он тоже никаких сведений в адресном столе не получит. И всё же…
Вскоре Завьялов уже стоял у деревянного барьера, заполняя стандартный бланк запроса-справки. Тонкая канцелярская ручка на мгновение замерла в его пальцах, когда он дошёл до графы "Год рождения". Оля родилась в 1924 году. Сейчас ей тридцать два. Тридцать два! Невозможно поверить этому.
Девушка взяла заполненный бланк.