- Согласно прежним установкам, так оно и будет, - ответил Улуп. - Только плохо - здоровье у меня никуда не годится. Год, самое большее два, а потом нужна будет смена, но думать об этом надо уже сейчас. Не исключено, Мартын, что когда-нибудь тебе придется возглавить организацию.
- Да что я… - смущенно пробормотал Мартын. - Нет никакого опыта… знаний тоже маловато.
- В работе накопишь.
- Какие будут указания на ближайшее время?
- Надо сделать все, чтобы больше не потерять ни одного члена организации и не распылить сил. Еще больше конспирации и бдительности. Но работа ни на день не должна прекращаться. С этого момечта я уже буду не Улупом, а… Цинисом. На лесных лугах есть небольшой крестьянский хуторок, зовется он Терце. На первых порах я буду встречаться только с тобой. Первый раз придешь на хуторок через две недели. Я буду ждать тебя у старого сарая. Если случится что-нибудь непредвиденное, чрезвычайное или тебе придется спасаться, - приходи туда, на хуторок Терце. А если ты мне понадобишься, к тебе - на работу или домой - придет человек с приветом от двоюродного брата Циниса. Ты ответишь: "Как его здоровье?" Запомни это, Мартын.
- Запомню, Яков.
- А теперь вот какое дело… - сказал Улуп. - Лаунаг был одиноким человеком, у него родных не осталось. Родители и братья Зенты трудоспособны и продержатся без материальной помощи, а вот у Акота остались без кормильца жена и маленький сын. О них надо будет позаботиться. Кто-нибудь из наших должен их навестить и передать им хоть немного денег. Без нашей поддержки им будет трудно.
Улуп достал бумажник и дал Мартыну несколько кредиток.
- Только имей в виду: жена Акота не была вовлечена в нашу организацию, Акот скрывал от нее свою подпольную деятельность, она отсталый человек, с мещанскими взглядами и разными там предрассудками, к ней нужен особый подход.
- Если у тебя, Яков, не будет возражений, я попрошу об этом мою мать. Ей легче сговориться с женой Акота, да и ее посещение не бросится в глаза людям.
- Верно, Мартын, так будет лучше.
Крепко пожав друг другу руки, они расстались. Улуп окольной дорогой направился к лесным лугам, где уже загодя, на всякий случай, было приготовлено конспиративное убежище, а Мартын ушел предупреждать товарищей. До утра ему предстояло пройти много километров, но он не унывал: разве считаешься с трудностями, когда дело касается великой борьбы?
4
Через день после ареста Яна Лидума в батрацкой избушке Лаверов снова появился начальник айзсаргов Олинь вместе с полицейским надзирателем и каким-то агентом охранки. Целых полдня допрашивали они Ольгу о родных и знакомых Яна Лидума, обо всех, кто за последнее время навещал его и с кем он встречался вне дома.
- Вам же будет лучше, если вы чистосердечно расскажете обо всем, что видели и слышали, - старался внушить Ольге агент охранки. - Ваш муж обвиняется в весьма тяжких государственных преступлениях, но мы не хотим вести следствие односторонне, поэтому делаем все, чтобы найти таких людей, которые могли бы показать что-нибудь в пользу Лидума.
В подобных делах у Ольги не было опыта, но она догадывалась, что ее хотят обмануть - напасть на новые следы, по которым найдут товарищей Яна. В сущности она и не знала, с какими людьми он встречался на стороне.
Убедившись, что эта женщина не откроет им ничего нового, следователи попытали счастья у Айвара: ласково разговаривали с мальчиком, угощали его конфетами, спрашивали, какие дяди и тети приходили в гости к отцу. Но Айвар прятался за спину матери и смущенно молчал.
Наконец они ушли, заметно рассерженные и разочарованные. В тот же вечер в батрацкую хижину пришел Лавер. Без всякого приглашения он уселся на стул и, почесывая бородку, скороговоркой выпалил:
- Выходит, нам следует расстаться. Твоему коммунисту придется долго сидеть, а мне ждать, пока он выйдет из тюрьмы, нет резона. Мне нужен работник, семейный, а работнику нужно жилье. Даю неделю сроку, после этого тебе придется отсюда убраться. Ты пока подумай, куда переселяться. Ничего страшного в этом нет, где-нибудь угол найдешь. Значит, через неделю.
Сказав это, Лавер ушел, а Ольга в ту ночь до самого утра не сомкнула глаз.
Куда ей деваться? К кому обратиться за советом и помощью? Родители Ольги умерли от тифа, и нет у нее сейчас ни одного близкого человека… только Ильза. Но у той свои беды и заботы. Ольга не сомневалась, что Ильза приютила бы ее, но именно к Ильзе ей не хотелось обращаться: с первого дня замужества у Ольги сложилось убеждение, что золовка в глубине души считает выбор Яна роковой ошибкой. И эта мысль превратилась потом в предубеждение, от которого Ольга не могла освободиться даже сейчас, в самую трудную пору своей жизни. Если не будет уже никакого другого выхода, только тогда она постучится в Ильзины двери, но не раньше.
Ольга ожесточилась и с гордым упрямством решила идти навстречу всем испытаниям. В поисках работы и крова она исходила всю округу, побывала во всех крупных усадьбах. Одну ее соглашались принять на работу, но когда узнавали, что есть ребенок и ему семь лет, хозяева отказывали ей. Наконец ей посчастливилось зайти в какую-то усадьбу, где недавно, бросив работу и не полученный за два месяца заработок, ушли в город две батрачки. В Кукажах - так называли эту усадьбу - позарез требовалась еще хоть одна батрачка, поэтому хозяин без лишних слов отвел Ольге угол в людской комнате и послал батрака с подводой в усадьбу Лаверы за ее домашним скарбом. Назначенный Лавером срок еще не прошел, а Ольга с Айваром уже покинули батрацкую избушку. Когда Лавер и кое-кто из батрачек стали интересоваться, куда она переезжает, Ольга гордо сказала:
- К богатым родичам, подальше от этого мерзкого места, где честным людям жить не дают.
- Вот как, у тебя, оказывается, есть богатые родичи? - удивился Лавер.
- А вы думали, они могут быть только у вас? - насмешливо спросила Ольга. - Иногда случается, что у бедных тоже находится богатый дядюшка или двоюродный братец.
Когда через несколько дней в Лаверы завернула мать Мартына и спросила об Ольге, сам хозяин ответил ей совершенно серьезно:
- Позавчера уехала со всеми пожитками. У нее нашлись состоятельные родственники. Раньше, наверное, из-за мужа не знались с ней, а сейчас, когда этого коммуниста посадили, они взяли ее к себе. Теперь она заживет на славу.
Мать Мартына поговорила с батрачками и батраками Лавера, они тоже подтвердили слова хозяина:
- Оказывается, у Ольги Лидум есть важные родственники. Какой-то там двоюродный брат или дядя - так заявила сама Ольга. Прислали за ней батрака с повозкой.
- А куда она уехала? - спросила мать Мартына.
- Точно не знаем. Верно, поближе к городу, в ту сторону поехали.
Богатые родичи… дядя или двоюродный брат… Это казалось вполне правдоподобным. Когда вечером мать Мартына рассказала об этом сыну, тот задумался.
- Если это правда, Ольга Лидум сейчас в нашей помощи не нуждается, - решил он. - Может, позже. Надо думать, Ольга скоро даст знать Яну, куда она перебралась. Тогда и мы узнаем, где она живет, и кто-нибудь сможет проверить, как ей с сыном живется.
- А что делать с деньгами? - спросила мать.
- Их мы перешлем Яну Лидуму, - ответил Мартын. - Они ему очень пригодятся.
- Как же вы это сделаете? Ведь он в тюрьме.
Мартын улыбнулся.
- Не беспокойся, мама. В тюрьме или на воле, мы никогда не забываем о товарищах и не оставляем их без помощи. Ну, а теперь я пойду.
Мартын уже несколько ночей не был дома.
- Если меня кто будет спрашивать, говори, что вызван к дорожному мастеру. Кстати, завтра я должен быть у него с отчетом.
5
Жилой дом в Кукажах был разделен на хозяйскую и батрацкую половины. Дверь хозяйской половины выходила в сторону фруктового сада, а в батрацкую попадали через общую кухню. Мимо кухонной двери проходила дорога.
Приехав в Кукажи, Ольга Лидум поставила свою кровать в углу большой людской комнаты. Старый платяной шкаф теперь отгораживал пожитки Ольги и Айвара от остальных обитателей людской. Это был работник Судмал с женой и тремя детьми; младший еще лежал в люльке, подвешенной к тонкому концу гибкой еловой жерди, прикрепленной к почерневшей потолочной балке. Был еще старый, слабоумный батрак - хромой Микель, он прожил здесь лет двадцать и работал на хозяина лишь за еду и одежду. В отдельной избушке по другую сторону проезжей дороги ютился пожилой бобыль с женой.
Уже в первый вечер Ольга убедилась, что настоящим хозяином в усадьбе была властная и энергичная хозяйка. Ее муж был примаком и боялся в чем-либо перечить жене. Дебелая, высоченная и грубая, хозяйка Кукажей, даже не дав Ольге устроиться, отправила доить коров, и, пока Ольга доила, она стояла и наблюдала, как новая батрачка справляется с работой. За этим последовали другие дела: Ольга нарубила картофель и кормовую свеклу, наполнила водой большой котел для варки пойла скоту, затопила печку на хозяйской половине и притащила из клети мотовило и веретено.
Со следующего дня рабочее время Ольги начиналось до зари и кончалось глубокой ночью. Мучная болтушка на завтрак, синеватая похлебка на снятом молоке с кусочком селедки и ломтем черствого ржаного хлеба в обед, вареная картошка, немного соленого творога и кружка простокваши на ужин - вот каково было питание Ольги и Айвара. К вечеру Ольга так уставала, что у нее не хватало даже сил поболтать с Айваром, но, ложась в постель, она подолгу не могла уснуть. Мрачные, полные отчаяния мысли мучили ее. Временами хотелось плакать, чуть ли не выть, или наложить на себя руки; удерживал Айвар.