В полночь по городку были разбросаны листовки, а на заборах пестрели лозунги. По улицам бегали полицейские, всюду шныряли шпики. Агенты охранки допрашивали торговцев, кому они в последние дни продавали красный материал и смолу; оказалось, что красного материала не было в лавках с Нового года, а смолу отпускали многим крестьянам - иди ищи теперь.
Скоро об этом перестали говорить, так как в Латвии начались события, затмившие все остальные: 15 мая 1934 года Ульманис разогнал сейм и захватил власть в свои руки. Тюрьмы не успевали принимать всех, кто теперь стал помехой для главарей кулацкого "Крестьянского союза", - приходилось на скорую руку готовить концентрационные лагеря. В городке арестовали около двадцати человек, но Ильзу почему-то оставили в покое.
Спустя неделю после фашистского переворота Артур снова ушел на всю ночь. Утром он был чем-то встревожен. Когда Ильза оделась, чтобы идти на работу, он сказал ей:
- Мама, у меня к тебе просьба. Если ты сочтешь это опасным, можешь мне отказать, - тогда мы попытаемся найти иной выход. Но хорошо, если бы это удалось организовать у нас.
- В чем дело?
- Завтра вечером приедет один человек. Он не может остановиться в гостинице, но одну ночь ему надо пробыть здесь. Могу я… привести его сюда?
- Ты думаешь, у нас будет безопаснее?
- Нет, опасно-то везде, но у других еще хуже. Только на одну ночь, мама…
- Ладно, пусть переночует, - сказала Ильза. - Неужели уж обязательно завтра кто-нибудь сунет к нам нос.
К вечеру Артур ушел и вернулся только после полуночи вместе с каким-то молодым человеком. Ильза оставила им в кухне на столе еду и записку: "В духовке горячий чай. Возьми сам".
Они закусили в темноте и еще долго о чем-то разговаривали вполголоса. Проспав на кровати Артура всего несколько часов, незнакомец рано утром ушел и больше не возвратился.
Вечером, узнав от товарищей, что представитель ЦК комсомола Латвии сел в автобус и благополучно уехал из городка, Артур сказал матери:
- Спасибо, мама. Ты оказала нам большую услугу. Комсомол этого не забудет.
Ильза села рядом с Артуром, задумалась, потом ответила:
- Хорошо, Артур, что ты участвуешь в справедливой борьбе. Продолжай и дальше. Я мешать тебе не буду. Только помни - наша квартира может когда-нибудь стать ловушкой. Я не боюсь неудобств, мне не страшна и тюрьма, но мы не смеем подвергать опасности людей, нужных народу.
- Я это учту… - обещал Артур. - К следующему приезду мы подготовим вполне надежное место. Мама… ведь ты не очень опасаешься за меня?
- Опасаться за тебя я буду всегда, - ответила Ильза. - Но я не могу тебе запретить то, на что ты имеешь право, - бороться. Ты должен бороться, Артур. И я буду бороться. У нас с тобой большой счет к жизни, и пока по нему не будет заплачено за пролитый пот, за каждую каплю твоих и моих слез, за муки и унижения всех простых людей, - мы не смеем успокаиваться. Ты понимаешь меня, Артур?
- Понимаю… - прошептал юноша. - Я горжусь тобою, мама. Мы всегда были хорошими друзьями. Теперь постараемся быть еще и хорошими товаришами.
Ильза прижала к груди голову Артура и поцеловала в лоб.
- Да, сын, будем товарищами.
Обоим казалось, что сейчас они стали гораздо ближе друг другу, чем до сих пор.
Глава пятая
1
В усадьбе Урги жизнь шла по-старому: каждый год Тауринь делал новые приобретения для своего хозяйства, а часть денег помешал в банк на проценты. В коровнике теперь были только породистые коровы, в конюшне, рядом с рослыми тяжеловозами, били копытами и ржали от избытка сил два рысака, которых хозяин два раза в год отправлял в Ригу на ипподром. В батрацком доме каждую весну менялись жильцы. На смену латгальцам приходили батраки из Литвы и Польши, но и те больше года в Ургах не выдерживали. Только старый Лангстынь никуда не уходил, не мог расстаться с любимым садом и пасекой, созданными и взлелеянными его многолетним трудом. Возможно, что не только это удерживало седого садовника в Ургах, но об этом он молчал, и никому не могло прийти в голову, что здесь играет некую роль маленький Айвар. С первых дней мальчик подружился с садовником и нигде не чувствовал себя так хорошо, как в обществе Лангстыня. Зимой он целыми часами просиживал в мастерской у садовника и без устали наблюдал, как старый пасечник делает ульи и рамки для сот, а летом для него не было большего удовольствия, чем ходить за стариком по саду.
В Ургах у Айвара был еще один верный друг и хороший товарищ по играм - Инга, сынишка батрака Регута. Старый Лангстынь всячески покровительствовал их дружбе. Каждый день по нескольку часов Айвар учился под присмотром кухарки Ирмы, изредка с ним занималась даже Эрна Тауринь, но когда заданный текст был прочтен и страница тетради исписана буквами, ничто не могло удержать Айвара в комнате.
Весною Айвар вместе с Ингой исходил все окрестные рощицы и кустарники; они знали наперечет чуть ли не все птичьи гнезда вблизи усадьбы и под стрехами строений. Иногда они отправлялись вместе с подростком-пастухом на пастбище и помогали ему пасти большое стадо Тауриня; там, на просторе, можно было побегать, напрыгаться, покричать, а когда надоедало резвиться, ничто не мешало помечтать о далеких морях и южных странах, куда они обязательно отправятся, как только подрастут. Попугаи и пальмы, львы и крокодилы, красивые парусники среди океанских просторов и индейцы с головными уборами из орлиных перьев - кто из ребят в свое время не мечтал об этих далеких чудесах, простодушно веря каждой книжной картинке и услышанному рассказу. И Айвар с Ингой строили планы далеких путешествий, геройских подвигов, уверенные в том, что в их жизни не встретится такого препятствия, которого они - самые сильные и ловкие мальчишки на свете - не смогут со временем одолеть. Что будет не по плечу одному, то вдвоем они осилят шутя, надо только всегда держаться вместе, поэтому они торжественно поклялись в вечной дружбе; но ни один человек - даже старый Лангстынь - не должен был знать об этом.
Прошло с полгода, как привезли Айвара в Урги. Однажды Эрна и Рейнис Тауринь стали совещаться о дальнейшей судьбе мальчика.
- Память у него хорошая, - сказала Эрна. - Ученье дается ему легко. Посмотри, как красиво он стал писать буквы.
- Да, - согласился Тауринь, - паренек способный. А главное - здоров, как бычок, и растет не по дням, а по часам.
- Осенью ему надо идти в школу, - заметила Эрна. - Как ты думаешь, Рейнис, не лучше ли до того времени все решить?
- Мне кажется, дольше его испытывать не стоит, - согласился Тауринь. - Материал как раз какой нам нужен, а получится ли из него дельный парень, это зависит всецело от нас самих.
И вот было принято важное решение: усыновить Айвара. Вслед за тем Тауринь посетил некоторые учреждения и выполнил все формальности.
Как-то вечером Айвара позвали в охотничью комнату, где на стенах висели ружья и оленьи рога. Там его ждали торжественно серьезные хозяева.
Тауринь закурил папиросу, глубоко затянулся и, пристально посмотрев на Айвара, спросил:
- Ты знаешь, как тебя звать?
- Айвар… - ответил мальчик.
- Только Айвар? Больше имен у тебя нет?
- Айвар Лидум, - смутясь, прошептал Айвар.
Тауринь усмехнулся.
- Так тебя звали раньше, - пояснил Тауринь. - Теперь ты уже не Айвар Лидум, а Айвар Тауринь. Запомни это хорошенько, а свою прежнюю фамилию забудь навсегда. Повтори, как тебя зовут?
- Айвар Тауринь…
- Правильно, Айвар Тауринь. Теперь ты наш сын. Я твой отец, а это твоя мать. С этого дня ты будешь называть нас папой и мамой. Раньше у тебя были другие папа и мама, но оба они давно умерли и похоронены. Ты о них больше не думай, а во всем слушайся только нас - своих отца и мать. У нас тебе будет житься неплохо.
- Гораздо лучше, чем у прежних отца и матери, - добавила Эрна.
- Пока ты нас будешь во всем слушаться, тебе здесь всегда будет хорошо, - сказал Тауринь. - Никто не посмеет тебя тронуть, потому что ты теперь мой сын. Мы тебя вырастим хозяйским сыном. У тебя будут хорошие друзья, с которыми ты можешь играть. Все они будут хорошо одеты. С грязными мальчишками батраков ты дружить не должен - они тебе не ровня. Я пошлю тебя в школу и сделаю барином. Когда вырастешь, будешь носить красивый мундир айзсарга - такой, как на мне, - и у тебя будет своя винтовка и револьвер. А когда я состарюсь, все, что здесь есть, перейдет к тебе, ты станешь хозяином этой усадьбы. Только ты должен крепко любить нас, своих отца и мать, и быть нам благодарным, потому что мы тебя осчастливили. Ты до конца жизни сможешь жить в Ургах. Ты понял, что я сказал?
В знак того, что понял, Айвар молча кивнул головой. Немного погодя он встретился во дворе с Ингой и рассказал ему все.
- Мне всю жизнь придется прожить в Ургах, - поведал ему Айвар. - Как ты думаешь, Инга, хорошо это? Тебе бы понравилось?
- Нет, не понравилось бы… - задумчиво ответил Инга. - Ты никогда не сможешь поехать на юг, не увидишь ни чужие страны, ни индейцев. Это плохо.
- Это ужасно… - согласился Айвар.
Спрятавшись за каретником, они долго обсуждали создавшееся положение и поняли, что теперь им придется скрывать свою дружбу от приемных родителей Айвара. Чем больше они об этом думали, тем грустнее становилось обоим.
- Мы все равно навсегда останемся друзьями, - сказал Айвар. - Это ничего, что Тауриню… отцу не нравится. Мы будем встречаться, играть, говорить в лесу, тогда никто об этом не узнает.
- Можно и так… - согласился Инга.
И они действительно там и встречались - до самой осени, когда оба пошли в школу.