11
Только через полтора года Ильза Лидум узнала, что случилось с братом. За это время она ни разу не отлучалась из местечка, а люди Айзупской волости здесь появлялись редко. Ян и раньше, бывало, не писал по нескольку месяцев, и его молчание не удивляло Ильзу - не любил брат писать письма.
Вернувшись однажды вечером с работы, она увидела в газете сообщение о суде над Яном.
"СПРАВЕДЛИВОЕ ВОЗМЕЗДИЕ ПОДРЫВАТЕЛЮ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ОСНОВ", -
гласил жирный заголовок Дальше следовало краткое описание судебного процесса. Яна Лидума обвиняли в принадлежности к "антигосударственной" террористической организации, которая якобы ставила своей целью подорвать существующий государственный строй с помощью вооруженного восстания. Хотя суд и не мог ничего доказать, но все же, основываясь единственно на агентурных сведениях, присудил Лидума к десяти годам каторжных работ.
- Десять лет… - с отчаянием прошептала Ильза, перечитывая статью. - Все лучшие годы пропали… Несправедливый и жестокий приговор… но разве впервые такой приговор выносится в белой Латвии… Как же будут жить Ольга с Айваром? Бедные, несчастные… И так никакого счастья они не видели, а теперь новая беда.
В тот же вечер Ильза написала Ольге письмо, от первой до последней строчки полное участия и любви. От чистого сердца она предлагала невестке помощь, сообщала, что готова взять Айвара к себе и заботиться о нем, - Артуру и Айвару будет лучше расти вместе.
Ильза послала заказное письмо в усадьбу Лаверов. Через неделю оно вернулось с пометкой, что адресат выбыл. Ильза не успокоилась, написала второе письмо в адрес Айзупского волостного правления с просьбой сообщить местожительство невестки, даже марки приложила для ответа. Через несколько недель пришел краткий стереотипный ответ: "Ольга Лидум вычеркнута из списков жителей волости, несколько месяцев тому назад выехала отсюда, и ее теперешнее местожительство неизвестно".
Тогда Ильза поместила в газете краткое объявление: "Если кому известно что-нибудь об Ольге Лидум и ее сыне Айваре, проживавших до прошлой осени в Лаверах Айзупской волости, прошу сообщить сестре ее мужа Ильзе Лидум по адресу…"
Никто не откликнулся на это объявление. Молчал и Ян - ему, по всей вероятности, была запрещена переписка. В конце зимы к Ильзе явился один из товарищей Яна, это был дорожный рабочий Мартын, и рассказал, что ему было известно об Ольге и Айваре.
- Из Лаверов их выгнали сразу после ареста вашего брата. Вначале у нас были сведения, что они уехали к каким-то богатым родственникам, но позднее, когда удалось наладить связь с Яном, стало известно, что никаких богатых родственников у них нет. При помощи товарищей мы установили, что некоторое время они жили в соседней волости у какого-то кулака. Там ваша невестка погибла при несчастном случае - на нее опрокинулся воз и задавил ее. Мальчика волость отдала на воспитание в семью какого-то крестьянина, а несколько месяцев спустя его усыновила бездетная пара и увезла к себе в другую волость. Куда именно - этого мы еще не узнали, - волостное правление отказывается выдать справки. Может, вам, как близкой родственнице, они что-нибудь и скажут. Что вы думаете делать? Не можем ли мы чем-нибудь помочь вам?
- Спасибо, пока никакой помощи не надо, - сказала Ильза. - При первой возможности я направлюсь туда и не отстану до тех пор, пока мне не скажут, куда девался Айвар. Я своего племянника не оставлю у чужих, кто бы они ни были.
Вскоре Ильза получила отпуск и, оставив Артура на попечение одной из работниц их предприятия, отправилась в путь. В Кукажах ей рассказали про смерть Ольги. Судмалиене показала и могилку Ольги, обещала весной убрать ее. В усадьбе Коцини Ильза убедилась, что обитатели этой усадьбы знают о дальнейшей судьбе Айвара столько же, сколько она сама, а писарь Друкис, к которому она обратилась в последнюю очередь, отказался вступать с ней в какие бы то ни было разговоры.
- Ребенок усыновлен, и делу конец, - грубо заявил он. - По закону мы не имеем права выдавать какие-либо справки родственникам усыновленного ребенка, таков закон, и нарушители его строго караются. Будьте здоровы…
- Я обращусь в суд, - попыталась пригрозить Ильза.
- Хоть к самому президенту - никто вам не поможет, - ухмыльнулся Друкис - Или тогда надо изменить закон.
Ничего не добившись и ничего не выяснив, Ильза вернулась в местечко. Адвокат, к которому она пошла на следующий день, посоветовал ей примириться, так как здесь ничем помочь нельзя.
В глубоком отчаянии Ильза написала письмо Яну и рассказала все, что знала о судьбе Ольги и Айвара, но ответа не получила. Ян, по всей вероятности, содержался в особо строгих условиях. Прождав недели две, она послала второе письмо. А месяцем позднее, не дождавшись ответа, с большим трудом выбралась в Ригу и, приготовив передачу, понесла в Центральную тюрьму. Там она узнала от помощника начальника тюрьмы, что сейчас Ян Лидум лишен права на передачи и свидания; единственное, что она может сделать, - это внести несколько латов на имя брата: когда закончится его "черный месяц", он сможет их получить.
Огорченная и подавленная, вернулась Ильза в местечко и решила через месяц снова попытаться встретиться с братом. Возможно, ей и удалось бы осуществить свое решение, если бы внезапно в их жизнь не ворвалось непредвиденное обстоятельство, которое принесло Ильзе и Артуру новые трудности…
12
Артур быстро рос и все больше походил на мать. В шесть лет он уже научился читать, и для него не было большей радости, более увлекательного занятия, чем читать сказки и узнавать все, что там рассказывалось про зверей, гномов и красавицу-принцессу, которую злые люди заставляли страдать, а храбрый принц освобождал. Мальчик придумывал разные игры и часами играл один, а если, случалось, вечером после работы и Ильза играла с ним, радости Артура не было предела.
Мать не хотела, чтобы сын ее рос дичком, поэтому советовала ему играть с другими детьми. Товарищей по играм у него в местечке хватало, но ни с одним мальчуганом или девочкой он не мог подружиться так, как в свое время дружил с Айваром. Долго не забывал он зиму в Лаверах и не терял надежды, что когда-нибудь к ним приедет Айвар. Как они весело будут бегать по полям и лугам, сколько расскажут друг другу!
Мать и сын жили простой, скромной жизнью. Ее нельзя было назвать легкой, были в ней трудности и заботы, но света и тепла тоже хватало. Самоотверженная любовь Ильзы солнцем озаряла детство Артура, он рос жизнерадостным, и характер его под влиянием ласковой матери складывался светлым и ровным.
Кроме работы на лесопилке, Ильза кое-что прирабатывала на стороне: собирала ягоды, грибы, стирала белье, а в длинные зимние вечера занималась рукоделием - вязала для жен местных богачей всякие замысловатые вещи. Это давало возможность кое-как перебиваться.
Ни трудная работа, ни тяжелые жизненные испытания ничего не могли поделать с румяными щеками и стройной фигурой Ильзы. К двадцати семи годам она только по-настоящему расцвела, и редкая женщина в местечке не смотрела ей вслед с завистью, когда она, накинув на плечи платочек, всходила по воскресеньям погулять с Артуром. Но еще меньше было мужчин, способных равнодушно пройти мимо нее, и один из тех, кто воспылал к ней страстью, был владелец лесопилки, мельницы и шерстечесалки - Блумберг, самый богатый человек в местечке и в ближайшей округе. Весною ему стукнуло пятьдесят лет; его юбилей высшие слои местного общества отметили пышным банкетом и всевозможными чествованиями. Сын его учился в университете, дочь была замужем за старшим лесничим, что, конечно, не вредило лесопилке, а жена каждое лето лечилась в Кемери. Когда весной на деревьях и кустах начали распускаться почки, расцвело и сердце Блумберга, и почтенный промышленник стал взволнованным и неуравновешенным. Ежедневно раз по десять он заворачивал на лесопилку и находил всякие поводы, чтобы некоторое время побыть возле Ильзы, укладывающей в небольшие штабеля только что напиленный штакетник для заборов. Однажды, улучив момент, когда вблизи никого не было, он сказал Ильзе:
- Зайдите сегодня часиков в восемь в контору. Мне надо вам кое-что сообщить.
- В восемь? - удивилась Ильза, зная, что контору закрывают в шесть часов, а в восемь там обычно нет ни одной живой души - все предприятия Блумберга работали только в одну смену.
- Да, в восемь, - повторил Блумберг. - Прошу не забыть.
Сказав это, он ушел и больше в тот день не показывался на лесопилке.
В пять часов Ильза кончила работу. По дороге домой она зашла в лавку. Дома отмыла выпачканные смолой руки, приготовила ужин. Артур, бегавший целый день на улице, сильно устал и вскоре после ужина уснул.
В назначенное время Ильза явилась в контору. Открыл ей сам Блумберг. Больше никого в конторе не было.
- Садитесь… - сказал хозяин, указывая на стул по другую сторону письменного стола. Сам он расположился в директорском кресле и, достав папиросу, закурил. Когда Ильза села, он спросил: - Скажите, сколько вы у нас зарабатываете?
- Полтора лата в день, - ответила Ильза. - Женщинам больше не платят.
- Да, это обычный женский тариф, - согласился Блумберг. - Полтора лата в день… за месяц выходит что-то около тридцати шести - тридцати девяти латов. А сколько вы платите за квартиру?
- Десять латов в месяц… - сказала Ильза, удивляясь внезапному любопытству Блумберга: до сих пор не было слышно, чтобы хозяин интересовался условиями жизни своих рабочих.