- Хотя и не свой ребенок, но таким оборванцем его нельзя показывать людям. Ничего особенного не надо, лишь бы был чистым и здоровым.
Как животное, которое хотят приручить, чтобы оно привыкло к новому месту, Айвара в тот день особенно не тревожили. Справившись, как он спал, хозяйка оставила его на попечении Ирмы. Та помогла ему одеться и показала, где и как умыться, затем накормила, ласково поговорила с ним и разрешила осмотреть и потрогать каждую вещь в кухне, поясняя, для чего они нужны. Когда Эрна ушла на прогулку, Ирма показала Айвару все жилые комнаты в доме. Там было много прекрасных вещей: такие гладкие и блестящие столы и шкафы, что в них можно было смотреться, как в зеркало, а на стенах висели картины и большие часы.
В одной из комнат все стены были увешаны рогами оленей и скрещенными ружьями, а в углу стояли чучела птиц.
- Теперь ты видишь, Айвар, как живут господа… - сказала Ирма, когда они вернулись в кухню. - В наших каморках таких вещей нет, а если бы ты пошел в людской дом, то увидел бы сырые клетушки.
- А кто там живет? - спросил Айвар.
- Батраки и работники - те, кто зарабатывает хозяину все это добро, - пояснила Ирма. - У них никогда не будет ни хороших вещей, ни красивой одежды. Твои родители тоже из батраков, - разве у вас было что-нибудь хорошее?
Айвар представил себе старую батрацкую избушку в Лаверах - он еще помнил каждую вещь в кухоньке и в комнате, - действительно, там все было старое, изношенное… но там была мать, маленькая, всегда серьезная женщина, которая одевала и кормила его, и отец… большой, сильный и всегда ласковый. Однажды ночью его увезли чужие люди.
Грусть снова охватила сердце Айвара. Он сжал губы, чтобы не расплакаться, но удержать слезы ему не удалось.
- Почему ты плачешь, Айвар? - спросила Ирма. - С тобой что-нибудь случилось?
- Папа… - ответил он, тяжело и прерывисто дыша. - Мне хочется к нему… домой…
- Теперь нельзя, мальчик, - успокаивала его Ирма. - Когда-нибудь он придет. Ты его жди и не забывай.
Девушка взяла полотенце и вытерла слезы мальчику, потом сказала:
- Не плачь, Айвар. Хозяйка рассердится, если увидит. Она не любит, когда плачут. Лучше погляди в окно, как играют другие дети.
На другой стороне двора, у людского дома, бегали и кричали несколько девочек и мальчиков; один был с Айвара, остальные поменьше. Айвар долго наблюдал за игрой детей и постепенно забыл о своем горе.
- А ты читать и писать умеешь? - спросила Ирма. - Будущей осенью ты пойдешь в школу.
- Меня папа научил, - ответил Айвар. - В Коцинях у Мики были книжки. Иногда и мне разрешали почитать. Там были интересные сказки про зверей и птиц. Писать я умею чуть-чуть.
- Ничего, Айвар, до весны я тебя научу, - обещала Ирма. - Скоро я тебе принесу красивую книгу с картинками. Тогда ты сможешь читать.
Ласковое отношение Ирмы быстро расположило к ней мальчика, и с первых же дней он привязался к девушке. Хозяин с хозяйкой ему тоже ничего плохого не делали, но они никогда не говорили с ним так ласково и задушевно, как Ирма, поэтому он немного побаивался их и не умел разговаривать с ними так свободно и смело, как с Ирмой.
Вечером из города вернулся Тауринь и привез Айвару простой полушерстяной костюмчик с короткими штанишками, ватное пальтецо и две пары обуви - резиновые туфли и резиновые сапожки. На следующее утро его одели в новую одежду, и Эрна позволила ему погулять.
Робко ходил Айвар вокруг дома, не осмеливаясь подойти к детям, которые катались на замерзшем пруду, хотя ему и очень хотелось поскользить по льду. Таким расстроенным увидел его старый Лангстынь, который направлялся в сад закутывать тряпками молодые деревца. Вначале Айвар испугался бородатого старика, но когда тот состроил смешную гримасу и дружески улыбнулся, страх его пропал.
- Нравится тебе у нас? - спросил Лангстынь.
- Не знаю, дедушка… - застенчиво ответил Айвар.
- Яблоки любишь?
Айвар утвердительно кивнул головой и потупил глаза.
- Тогда приходи ко мне в мастерскую, вон туда, в конце конюшни. Я тебя угощу такими сладкими яблоками, каких ты еще не едал. А почему ты не играешь с ребятами?
- А может быть, им не хочется со мной играть.
- Ну и пустяки ты говоришь! - засмеялся Лангстынь. - Почему же им не играть с тобой? - он повернулся в сторону пруда и крикнул: - Инга! Поди сюда!
И сейчас же светловолосый мальчуган подбежал к Лангстыню.
- Зачем звали, дядя Лангстынь? - спросил он, внимательно оглядывая Айвара.
- Вот тебе еще один товарищ, - ответил Лангстынь. - Веди его на пруд и прими в свою ватагу, а после, когда вдосталь набегаетесь, приходите ко мне в мастерскую.
Инга взял Айвара за руку.
- Пойдем.
За каких-нибудь полчаса Айвар перезнакомился и подружился со всеми детьми. У Инги была маленькая сестра, моложе его на два года. Отец Инги - Регут - работал у Тауриня батраком. Другие дети тоже были детьми батраков Тауриня - Ансис и Лида Риекстыни и Робчик Иесалниек, еще совсем малыш, с ним таким "парням", как Инга и Айвар, даже и не пристало водиться. А вот Айвар и Инга, как только познакомились, сразу и подружились, у обоих сразу же нашлись общие интересы.
Побегав некоторое время по льду вместе с ребятами, Инга и Айвар убежали. Инга показал своему новому другу все, что в Ургах казалось ему достойным внимания: каретник, машинный сарай, конюшню и коровник, полный коров. После этого он повел его в людскую избу и показал комнату Регутов. В ней было одно окно, сырые стены, покрытые плесенью; в углу, за печью, стояла старая кровать, а на почерневшей кирпичной лежанке сушилось несколько пар носков и зачиненные варежки. Воздух был тяжелый, пахло дымом. Все остальное напоминало Айвару их комнатенку в батрацкой избушке в Лаверах.
- Ты заходи когда-нибудь ко мне, - сказал Инга. - К тебе в хозяйский дом я приходить не могу.
- Почему? - удивился Айвар.
- Хозяину с хозяйкой не нравится, когда в дом заходят батрацкие дети, - объяснил Инга. - Они нас прогоняют. А сюда ты можешь приходить смело.
Инга показал Айвару свою книгу для чтения и тетрадь, половина страниц ее была исписана большими корявыми буквами.
- Ты это сам писал? - спросил Айвар.
- Ну конечно, я, - не без гордости ответил Инга. - Айна еще не умеет писать. А ты умеешь?
- Немного умею.
- Тогда будущей зимой мы с тобой вместе в школу пойдем.
Когда они снова вышли во двор, у конюшни какой-то молодой плечистый мужчина распрягал лошадь. Заметив ребят, он весело кивнул им головой, внимательно взглянул на Айвара, но ничего не сказал.
- Кто это? - спросил Айвар у Инги.
- Мой папа…
Айвар еще раз внимательно взглянул на мужчину. "Какой он большой и широкоплечий… такой же, как мой папа… Нет, мой папа был еще больше…"
Они посмотрели, как Регут отвел лошадь в стойло, потом пошли к старому Лангстыню: его мастерская находилась тут же, возле конюшни.
Старик стоял у столярного верстака и строгал доску. Пол мастерской был устлан свежей стружкой, а в углу стояло несколько полуготовых ульев.
- Ну что, набегались? - встретил их старик. - Теперь не вредно будет полакомиться.
Лангстынь открыл ящик, разворошил сухое сено и вытащил два больших румяных яблока.
- А ну, закусите.
Ребята жадно принялись за яблоки, наблюдая, как Лангстынь, попыхивая маленькой глиняной трубочкой, строгал доску. Потом он распилил конец одной доски на мелкие разной формы кусочки и показал ребятам, как строить из них разные фигурки и сооружения. Так же, как вчера Ирма, Лангстынь не спеша спрашивал Айвара про его прежнюю жизнь, по временам покрякивая и глубокомысленно ворча себе в бороду:
- Так, так, вот как… Вон как…
Наконец старик сказал:
- Тогда ты нашего поля ягода, кость от нашей кости. Если только не испортят тебя господские харчи… Ну, ничего, держись ближе к нам, тогда тебе жить будет теплей. От тех клещей… - он кивнул в сторону хозяйского дома, - ты никакой любви не дождешься. У них в голове одна дума: как бы побольше нажить добра чужими руками.
Айвар тогда еще не понял, что хотел сказать Лангстынь, осмыслил он эти слова гораздо позднее.
Поиграв с Ингой и поболтав с Лангстынем, Айвар пошел домой. Он пообедал вместе с Ирмой в кухне, и только под вечер ему удалось снова выскользнуть из дому. Он сразу же разыскал в людском доме нового друга. В тот вечер Инга научил Айвара игре в "ричу-рачу".
Перед сном Эрна Тауринь сказала Айвару:
- Ты во всем должен слушать меня и хозяина. Если ты куда-нибудь хочешь пойти, надо раньше попросить у нас разрешения. Мне не нравится, что ты водишься с этим мальчишкой - Ингой: он грубый и озорной.
Айвар кивнул головой в знак того, что понял, чего от него хотят, но об Инге Регуте у него сложилось совсем иное представление, чем у хозяйки.