Меди смущенно крякнул и отвернулся. Подполковник ведал в штабе Семенова передвижением войск, что касается "передвижения" самого атамана - тут более осведомленными, как понял генерал, были японцы. Окомура с тою же слащаво-этикетной улыбкой сообщил, что генерал Оаба просит Катанаева и других членов комиссии пожаловать к ужину. Катанаев несколько растерялся и озадачился:
- Не слишком ли поздний час для ужина? Передайте генералу Оаба нашу признательность. Но…
- Генерал Оаба ждет вас, - настаивал Окомура. - Генерал Оаба рад приветствовать ваше превосходительство в любой час.
Ничего не поделаешь - гостеприимство. Катанаев и члены следственной комиссии, наскоро приведя себя в надлежащий порядок, отправились на прием к японскому генералу - как говорится, с корабля и на бал.
Ставка генерала Оаба обосновалась в лучшем здании Читы, в бывшем Второвском пассаже. Здесь же размещался штаб дивизии, квартиры штабных офицеров, канцелярия, телеграф, лазарет, музыкальная команда, потребительская лавка…
Гостей встречал сам хозяин, человек лет пятидесяти, невысокий (но русским меркам), с проседью на висках. Держался генерал Оаба корректно, просто, но с достоинством. И первое, что бросилось в глаза и не то чтобы шокировало, но несколько удивило Катанаева - это орден св. Владимира 3-й степени, висевший на груди японского генерала. "За какие же такие заслуги перед Россией получил он эту награду?" - подумал Катанаев.
Кроме русских гостей, на ужине были начальник штаба дивизии полковник Окомура, начальник японской военной миссии Куросава, знакомый уже капитан Хори, несколько казачьих и японских офицеров, судя по всему, из контрразведки, переводчик… Хотя генерал Оаба и без переводчика мог обойтись: по-русски он говорил чисто, владел французским, немецким…
- Европу я знаю хорошо, - похвастался генерал, обращаясь главным образом к Катанаеву. - Бывал не раз во Франции, в Англии… теперь вот в России нахожусь, - улыбнулся. - И я, признаться, всегда был сторонником дружбы и тесного сотрудничества между нашими странами. Надеюсь в вашем лице, генерал, найти надежного партнера.
Катанаев сдержанно отвечал:
- Дружба между соседними странами - всегда во благо народов этих стран, если, разумеется, зиждется она на равных началах.
- Да, да, это несомненно, - покивал согласно Оаба и широким жестом пригласил гостей к столу.
Большая гостиная, с наглухо задрапированными окнами, была хорошо освещена. Тяжелые бронзовые канделябры с электрическими лампочками создавали какой-то особый, интимный уют. Пахло глициниями, которые, как заметил Катанаев, стояли во всех углах, иные поднимались до самого потолка. Были тут и другие восточные растения, загадочно-зеленые, крупнолистные, источающие изысканно-тонкий, волнующий аромат…
Стол был сервирован продуманно: с соблюдением японского этикета и в то же время с учетом европейских навыков и вкусов, дабы гости чувствовали себя, как дома, но и не забывали, где находятся… Подле каждого гостя стояло несколько разнокалиберных бокалов с различными винами. Но для начала выпили сакэ, закусив жареными каштанами. И генерал Оаба, повернувшись к рядом сидевшему Катанаеву, возобновил разговор:
- Сотрудничество между нашими странами, генерал, я надеюсь, будет и дальше развиваться… Поэтому лично меня очень беспокоит и печалит разлад между такими патриотами России, как адмирал Колчак и атаман Семенов. Полагаю, что это… как это у вас говорится, - улыбнулся, - чистейшей воды недоразумение. А вы, генерал, как относитесь к этому конфликту?
- Мне пока рано судить об этом, тем более делать какие-либо выводы, - ответил Катаев. - Для того и создана комиссия, чтобы объективно и во всех деталях разобраться в этом деле.
Оаба задумчиво покивал, наверное, прикидывая что-то в уме, и озабоченно проговорил:
- Надо положить конец этому недоразумению. И я готов со своей стороны всячески содействовать. Сейчас не до личных счетов. И это, поверьте, не в интересах России. Разве не так? - глянул на Катанаева. И тут же задал другой вопрос: - Вы, наверное, удивляетесь, генерал, что при всей неравнозначности этих лиц мы ставим их… на одну доску?
- Удивляюсь, - признался Катанаев. - Слишком несоразмерные фигуры…
- Скажите, генерал, - перебил Оаба, - вы в шахматы играете? В таком случае вам, надеюсь, известно, что иная пешка при благоприятных обстоятельствах может сама стать фигурой… Ай, Моська, знать, она сильна, коль лает на Слона! - засмеялся вдруг. - Кажется, так сказал ваш великий баснописец?
- Что вы этим хотите сказать?
- Вот видите, генерал, - воскликнул Оаба, - а утверждали, что нет у вас к этому конфликту своего отношения! Есть, оказывается. - Он построжел и нахмурился. - Что касается двух этих сторон, Колчака с одной и Семенова с другой, поверьте, мы ясно себе представляем их неравнозначность сегодня, но мы смотрим и в будущее. И потом… не забывайте, генерал, о том, что есть еще и третья сторона - большевики. Вот против них и надо бороться сообща, а не распылять свои силы.
Катанаев вспомнил, как несколько дней назад эту же мысль настойчиво внушал ему английский генерал Нокс, буквально теми же словами говорил о конфликте "двух патриотов России" и о своей готовности поскорее уладить этот конфликт.
- Время покажет, - уклончиво сказал Катанаев. - Будем надеяться, что все уладится…
Оаба встал и предложил выпить за дружбу и процветание двух великих держав. Потом он показывал гостям новогодние подарки: рисовая солома с разноцветными бумажными лентами, висевшими на стене, символизировала богатый урожай, благополучие.
- Япония - страна символов, - говорил Оаба, дружески трогая Катанаева за локоть. - А новогодний праздник я очень люблю. Насколько я знаю, в России к нему тоже по-особому относятся.
- Да, - кивнул Катанаев. - Встречая новый год, всегда ждешь чего-то лучшего, надеешься на перемены…
Оаба улыбнулся.
- Что ж, генерал, будем надеяться, что 1919-й принесет нам немало добрых перемен!
- Будем надеяться.
- А теперь, господа, как это по-русски… выпьем на посошок, - жестом гостеприимного хозяина пригласил всех к столу. Выпили стоя. И начали прощаться. Оаба извинялся за скромное угощенье. Придерживая Катанаева за локоть, говорил, слегка щурясь и продолжая улыбаться.
- Надеюсь, генерал, мы еще встретимся? Мне было приятно с вами познакомиться. Прошу завтра к семи вечера пожаловать на официальный ужин в общественное собрание. Уверяю вас, там будет гораздо веселее. Будет музыка, дамы…
- Благодарю. Что касается дам, - усмехнулся Катанаев, - в моем возрасте этот вопрос далеко не главный…
- О-о! - шутливо погрозил пальцем Оаба. - Я с вами не согласен. Как это у вас? Любви все возрасты покорны! - И пожимая руку на прощанье, не переставая улыбаться, тихонько, доверительно спросил: - Скажите, генерал, вы не станете возражать, если на ужине будет присутствовать атаман Семенов?
Катанаев пожал плечами.
- Очень хорошо, очень!.. - закивал Оаба. - До завтра, генерал!
На следующий день Катанаев нанес визит управляющему Забайкальской области Таскину. Бывший депутат Государственной думы принял генерала несколько настороженно, с холодной любезностью. Чувствовалось по всему, что нынешний "губернатор" Забайкалья не хотел терять своего лица в глазах верховного правителя и в то же время с явной опаской оглядывался на Семенова…
- Так ведь дознание о действиях атамана уже велось - сказал он с некоторым удивлением. И тут же извлек из недр своего обширного стола бумаги с машинописным текстом. - Вот, пожалуйста. Это доклад генерала Иванова-Ринова. Можете ознакомиться.
- Благодарю, я уже знаком с этим докладом. - Знакомы?
- Да. Копию доклада мне показал министр юстиции Старынкевич, - пояснил генерал. Таскин был обескуражен:
- И что же… какое мнение у вас сложилось?
- По-моему, доклад лишен главного: убедительности.
- Ну что ж, - управляющий отодвинул бумаги и внимательно посмотрел на спокойно-медлительного Катанаева. - Ну что ж, - повторил, несколько стушевавшись, не зная, что еще сказать. - Лично с атаманом вы намерены встретиться?
- Непременно. Комиссия вовсе не имеет цели во что бы то ни стало обвинить Семенова. Задача комиссии - беспристрастно во всем разобраться и сделать объективные выводы. Так что избегать встреч с атаманом у меня нет оснований. Напротив. Тем более что оба мы казаки, - улыбнулся Катанаев.
- Можно дать вам один совет?
- Буду вам признателен.
- Постарайтесь встретиться с атаманом как можно скорее.
- Спешка не в моем правиле, но если вы убедите…
- Чем скорее вы встретитесь, тем меньше будет у вас ненужной предубежденности.
- Благодарю за совет. А скажите, - в свою очередь поинтересовался, - разве выборным атаманом Забайкальского казачьего войска является Семенов?
- А кто же, по-вашему?
- По-моему, полковник Зимин. Таскин усмехнулся и посоветовал:
- А вы, Георгий Ефремович, спросите лучше об этом само войско. Оно вам скажет, кто у них атаман - Зимин или Семенов.
Встреча с полковником Зиминым, которого навестил генерал в тот же день, оставила у него двойственное чувство: с одной стороны чувство жалости к старику, а с другой - брезгливости и раздражения, вызванных безволием и смиренностью "выборного" атамана.
- Позвольте, полковник, - едва сдерживал раздражение Катанаев, - разве вам неизвестно, что есть приказ военного министра о выделении казачьей дивизии из состава пятого корпуса и подчинении этой дивизии вам? И что, наконец, вы, полковник Зимин, наделены такими же правами, как и Семенов. Разве вам это неизвестно?