Владимир Христофоров родился в 1941 году в Семипалатинске. С 1958 года работает в различных газетах Казахстана, учится в Карагандинском педагогическом институте. В 1967 году журналистские пути-дороги привели его на Чукотку, и с тех пор тема Севера - главная в творчестве В. Христофорова. Он автор - книг "Лагуна Предательская", "Невеста для отшельника", "Деньги за путину".
В. Христофоров лауреат премии Магаданского комсомола, член Союза писателей СССР.
Содержание:
Мальчик из дома напротив - Повесть в рассказах 1
Отец 1
Тетя Даша 4
Тома 8
Ксения Ивановна 10
Бабушка 16
Дядя Петя 20
Тетя Лида 22
Дима 24
Рассказы 27
Лакированная туфелька 27
Невеста для отшельника 31
Пленник стойбища Оемпак 37
Трагедия Антона Коржа 43
Бухта Сомнительная 49
Примечания 58
Владимир Христофоров
Пленник стойбища Оемпак
Повесть и рассказы
Мальчик из дома напротив
Повесть в рассказах
Альберту Мифтахутдинову, моему другу, посвящается
Отец
- Эх, папа, на войну как хочется…
- Там же убить могут, сынка.
- Так мы же на танке поедем.
Из разговора с четырехлетним сыном Геком
- Не верите? - отец удивленно уставился на нас с Кузей. - Так смотрите, - он задрал рубаху к затылку, повернулся голой спиной. - Это, брат, не шутка, а осколок бронетанкового снаряда. Трех ребер как не бывало!
С почтительным уважением мы долго рассматривали глубокий, шириной с ладонь, шрам на отцовской спине.
- До сердца не дошло, - не то вопросительно, не то утвердительно сказал Кузя.
- Не дошло, - вздохнул, будто сожалея, отец и опустил рубаху.
- Ну а потом что, дядь Гена?
- Потом? Йотом из окружения выходили, к своим пробивались.
- А награду за что дали?
- Вот за это и дали. Сам дед Ковпак вручал.
- Покажите, - потребовал Кузя.
Отец подошел к шкафу, достал с верхней полки лиловую коробочку.
- Смотрите.
Кузя разочарованно вытянул губы.
- Фи-и! У моей мамки тоже такая медаль есть, а она на войне не была.
Отец не обиделся, а вдумчиво растолковал:
- Понимаешь, очень много народу на войне воевало. Несколько миллионов. И почти каждый солдат хоть маленько, да отличился в бою, а значит, и награду заслужил. Но попробуй начни-ка всем вручать медали и ордена - воевать некогда будет! Вот почему хотя война и закончилась, а фронтовиков продолжают вызывать в военкомат: до вас, мол, очередь дошла, получите свою боевую награду. Поживу еще - глядишь, и моя очередь подойдет. - Последнюю фразу он произнес, правда, неуверенно.
За печкой заворчала бабушка:
- И мелет, и мелет. Как не надоест? Лучше бы по воду сходил, прости мя, господи…
- Успею, мам. - Отец взглянул на печь, заговорщицки подмигнул мне, а Кузе взъерошил рыжий вихор. - Приходи еще. Расскажу, как в разведку ходил.
В разведку к фашистам отец мой никогда не ходил. Не пробивался к своим из окружения. Никакой осколок бронебойного снаряда в него не попадал. Потому что на войне он вообще не был.
В его бумагах долго хранился газетный портретик знаменитого хирурга, ставшего впоследствии академиком. Это он сделал отцу уникальную операцию на левом легком - одну из тех, за которые получил Государственную премию. Случилось это перед войной, когда меня еще и в помине не было. Отцу выдали "белый билет" - бессрочное освобождение от воинской обязанности. Поэтому, когда началась война, от нашей семьи на фронт ушла мать. В то время она работала инструктором в городском авиаклубе. Ее зачислили в женский полк тяжелых бомбардировщиков.
От матери осталось несколько фронтовых писем и фотокарточек.
Мы жили в Семипалатинске. Нужды сильной не испытывали. Деньги с фронта присылала вначале мать, потом брат отца - дядя Петя. Без их помощи нам пришлось бы туго, так как отец работал всего-навсего простым счетоводом в каком-то мелком филиале. Это в последнее десятилетие перед пенсией он дослужился до главного бухгалтера областного совета профессиональных союзов.
В нашем городе отцовское имя произносили с уважением (особенно женщины), искали повод с ним познакомиться, а иные, наверное, не прочь были бы выйти за него замуж. Всех привлекал в нем мягкий рассудительный характер, сильно развитое чувство отцовства, постоянство - он ведь так и не женился второй раз.
Отец кроме всего прочего имел талант выдумщика, любил помечтать. Родственники и знакомые всегда посмеивались над его чудачествами и особенно над постоянным стремлением к хозяйственным преобразованиям в доме.
За что бы отец ни брался - это превращалось в целое предприятие. Задумки шли от дедов и прадедов - людей хватких, мастеровых, - а силенок и умения на их исполнение ему порой не хватало. Ведь с пятнадцати лет он стал конторским служащим.
Однажды затеялось у нас строительство новых ворот. Несколько недель отец искал плотника "подешевле". Наконец привел мужика с лицом алкоголика. Весь вечер они ходили вокруг старых ворот, что-то измеряли, записывали, спорили. Затем мастер угостился стопкой водки, получил небольшой аванс и… исчез. Я уехал в пионерский лагерь. А когда вернулся, перед моими глазами предстало некое грандиозное сооружение, напоминавшее триумфальную арку. Сбоку ее приютилась миниатюрная калиточка - на нее не хватило лесоматериала, а может, "вдохновения" отца. Но к ней отец придумал, как он полагал, очень хитрый замок. От угла дома надо было отсчитать восемь досок, сдвинуть девятую, затем просунуть руку и нащупать засов ворот, потянуть его на себя, подойти к калитке и дернуть безобидно торчащий гвоздик, который через сыромятный ремешок соединялся со щеколдой. Хитроумный замок оказался с капризами. Стоило перестараться и вытянуть засов немножко длиннее, он мгновенно выскакивал из скобы - той, что у калитки, и намертво, будто волчий капкан, заклинивал руку между досками. Попадались в этот капкан не жулики, а хозяева да родственники. Приходилось стоять в неудобной позе и звать на помощь. Позже я приноровился и просто перелазил через заплот - так у нас называли забор.
Новые ворота просматривались за несколько кварталов. По признанию соседа дяди Миши, они служили ему верным ориентиром на ухабистом пути от забегаловки "Голубой Дунай" к родной хате.
Отец, показывая мне сооружение, точно удоистую корову, похлопывал свежеоструганные доски и гордо приговаривал: "Знатно сработано, а? Как на ВДНХ, а? А главное, по дешевке удалась!"
И вот наступил знаменательный день. Приехала машина с углем. Отец сосредоточенно распахнул створы ворот и из глубины двора заботливо помахал водителю: давай, мол, трогай. Машина резко попятилась задом - громко и яростно скрипнули подсохшие доски. Ворота закачались, но устояли, а задний борт кузова уперся обоими углами в колонны ворот. Отец задумчиво обошел свое вдруг оказавшееся узким творение, зачем-то попытался просунуть ладонь между машиной и воротами. "Минутку", - вежливо сказал он водителю и направился в соседний дом, где жил дядя Саня - шофер, токарь, слесарь, водопроводчик, изобретатель дешевых ветряных двигателей и заядлый голубятник. Вскоре вышел и он сам, в майке и с рулеткой в руках. После соответствующих измерений габаритов машины дядя Саня авторитетно подтвердил, что размеры ЗИС-5 соответствуют ГОСТу.
- Да ты не расстраивайся, Гена, - добродушно похлопал он папу по животу, - ну, подумаешь, заузил на каких-нибудь пару сантиметров. Это же - тьфу! - и растереть нечего. Ворота не сапоги - давить не будут, - философски подытожил дядя Саня и не спеша убрался восвояси.
Уголь пришлось сгружать прямо у ворот, потом целую неделю таскать ведрами в завозню. "Знала я, что так и будет", - заявила бабушка.
Бесполезное сооружение из досок повлекло за собой реконструкцию всей ограды. Чтобы не таскать каждую осень уголь в завозню, отец решил рядом с калиточкой устроить углярку, да место ей определил не где-нибудь, а под самыми окнами. Куда бы проще, казалось, расположить ее у глухой стены соседского дома, но у отца имелись свои соображения.
Дело в том, что в глубине нашего двора стоял еще один домик-флигелек, в котором проживала семья дантистов. Он и она нелегально занимались практикой на дому. Поэтому мимо наших окон днями и ночами сновали какие-то подозрительные типы. Это отцу не нравилось. Он мечтал соорудить вдоль глухой стены нечто вроде галереи без крыши - специально для соседей и их пациентов. Поэтому углярке там было не место.