Матросы сбросили с себя фланельки, засучили рукава тельняшек и принялись скрести доски нар, окачивать их водой, мыть стены и пол. Путиловцы помогали им.
В разгар работы из соседней камеры послышался дробный стук.
- Андрей, что там пишут? - заинтересовался
Тарутин.
Проняков пожал плечами.
- Не понимаю.
- Запроси по-нашему.
Сигнальщик вытащил медную зажигалку, похожую на снарядник, и несколько раз отстучал вызов по-флотски.
Ему ответили.
- Еге, матрос нашелся. Фелушин с брандвахты. Спрашивает, - что у нас случилось?
- Узнай, как он угодил сюда.
- С Васильевского не успел уйти.
- Значит, как и мы, застрял? Ну, поздравь его.
Перестук длился долго. Соседние камеры, оказывается, тоже были заполнены недавними демонстрантами, схваченными юнкерами и казаками на улице.
* * *
В субботу Наташа пришла к Кате раньше условленного времени.
- Я, кажется, устроила тебе официальный пропуск в "Кресты", - сказала она. - Центральное бюро помощи политическим заключенным просит нас создать в районе пролетарский Красный Крест и взять шефство над тюрьмой. Я подсказала выдвинуть тебя и тетю Феню. Вам разрешат помогать заключенным. Здорово, да?
- Умница! Спасибо.
Дема Рыкунов пришел к Кате после работы. Он Даже не успел вымыться и переодеться. Лицо его было в копоти.
Куда вы меня спрячете? - спросил он у девушек.
- Пока время еще есть, ты можешь вымыться, - сказала Катя. - А потом садись в столовой и жди. Я там, чтобы тебе не скучно было, приготовила журналы.
Она повела Дементия в ванную комнату, дала мыло, полотенце и оставила одного. Раздевшись до пояса, юноша тщательно вымылся, вновь оделся, причесался и, пройдя в столовую, уселся листать старые журналы "Нива".
В восемь часов Аверкин не появился. Только минут через тридцать в прихожей раздался звонок. Катя выбежала открывать дверь. На пороге она увидела незнакомого мальчишку.
- Вы Алешина? - спросил он. - Вам письмо. Мальчик отдал ей четвертушку бумаги, сложенную, как складывают в аптеках пакетики, и убежал.
Катя развернула записку. В ней лиловым карандашом было написано:
"Екатерина Дмитриевна!
Что же вы этак? Вроде засады против меня устроили. А я хотел вам кое-что по секрету сообщить. Неладно получается, теряете Вы друга верного. Теперь уже не знаю, когда смогу прийти. Буду занят все дни.
Верный Ваш друг
Виталий Аверкин".
- Выходи, Дема! - позвала Катя. - Аверкин, наверное, видел, как ты ко мне шел, и струсил. Посыльного прислал.
Прочитав полученную записку, Дементий пожалел:
- Эх, не так сделали! - сокрушался он. - Зря не послушался Савелия Матвеевича. Ловленный, конечно, без разведки не пойдет.
- Боюсь, что он нагрянет, когда вас не будет, - сказала Катя.
- А ты не бойся его. Эти шпики трусливы. Хочешь, я свой браунинг тебе оставлю?
- Я же не умею с ним обращаться.
- Подумаешь, трудность какая! Вмиг научишься.
Достав пистолет, Дема разрядил его и стал показывать девушкам, куда надо закладывать обойму, как ставить на боевой взвод и стрелять. Потом он начал разбирать его на части. В это время раздался звонок.
- Прикрой пистолет журналом, - велела Катя и пошла открывать дверь.
На лестничной площадке стоял отдувавшийся, тяжело дышавший домовладелец.
- Дозвольте войти? - спросил он.
- Пожалуйста.
Тучный торговец вошел в прихожую, снял белую фуражку и, как бы интересуясь, - не отсырели ли потолки, заглянул в комнаты, на кухню и спросил:
- Когда же вы за квартиру начнете платить?
- Честно говоря, мы даже не знаем, сколько она стоит, - призналась Катя.
- Это надо было узнать при въезде, - поучающе заметил домовладелец. - Сейчас цены на квартиры поднялись. А так как вы занимаете одну из лучших, то придется платить по сорока рубликов.
- Сорок рублей в месяц? - удивленно спросила девушка.
- А как же вы думали? К зиме еще больше возьму.
- Но у нас же нет таких денег!
- Это меня не касается. Надо было выбирать квартиру по средствам. Не заплатите, - в суд подам, выселю. Даю вам неделю сроку.
Не прощаясь, домовладелец нахлобучил фуражку и ушел.
- Вот ведь шкуродер! - возмутился Дементий. - Его бы за глотку да тряхнуть покрепче. Узнал бы, как людей грабить!
- Не вздумай только платить, - вмешалась в разговор Наташа. - На него надо жалобу в Исполком написать. Явный спекулянт.
- Я чувствую, что это все проделки Аверкина, - хмурясь сказала Катя. - Вот ведь подлец! Домовладелец по его указке приходил. Не зря же он в комнаты заглядывал. Теперь даже страшно оставаться одной.
- Бери браунинг и не трусь! - подбодрил ее Дема. - Вооруженную всякий испугается.
Он ловко собрал пистолет, пощелкал им, затем вставил обойму с патронами и предупредил:
- Помни, здесь семь патронов. Стреляют автоматически.
Аверкин в присланной Кате записке не лгал, ему действительно с трудом удалось освободиться на три часа. Все эти дни он участвовал в облавах и обысках.
Старший брат вызвал его к себе и сказал:
- Бросай все мелкие дела и переключайся на самое важное. Надо быстрей выяснить, куда мог скрыться главный руководитель большевиков - Ульянов-Ленин. Вот его фотография и описание примет. Надеюсь, ты его видел в натуре?
- Приходилось.
- В общем, учти: с пятого он перешел на нелегальное положение. Газеты уже пишут о нем как о немецком агенте, затеявшем свергнуть законное правительство. Будут напечатаны клятвы добровольцев "Лиги борьбы с коммунизмом", георгиевских кавалеров и юнкеров, взявшихся разыскать его живым или мертвым. Ульянова-Ленина правительство объявит вне закона. На добровольцев, конечно, надежда малая, они только запутают следы... Я больше полагаюсь на профессионалов. Так что подыщи старых агентов и действуй. Помни, - ждет большая денежная награда и продвижение по службе. Средств, сил и времени не жалей, - все окупится. И не забывай другого, - он человек опытный и умный. Сторонников у него не меньше, чем врагов. Особенно на флоте и в рабочих районах. Как нападешь на след, - немедля сообщи.
- Ладно, - буду ежедневно докладывать. Подобрав себе помощников, Аверкин прежде всего установил слежку за квартирой на Широкой улице, где до последних дней жил Ленин. Двух агентов он отправил на разведку в Кронштадт, а одного - к дому Алешиной.
Собираясь к девушке, он решил намекнуть ей об опасности, грозящей Ульянову-Ленину. Он надеялся этим вызвать доверие к себе и получить хотя бы ниточку, ухватившись за которую, можно двигаться в верном направлении. "Алешина, конечно, предупредит своих, - рассуждал он. - Она - одному, тот - другому… появится цепочка. Только не упускай ее, и ты нащупаешь след".
Он сам видел, как к Алешиной прошел Рыкунов, и обозлился: "Вот ведь подлая! Засаду устроила!"
Написав Кате записку, Аверкин послал к ней мальчишку, а сам зашел к домовладельцу и попросил его припугнуть девушку выселением. Тучный торговец охотно выполнил поручение и, вернувшись, услужливо доложил:
- Заметил, есть подозрительные: какой-то бугай здоровенный и барышенька невысокенькая, а в угловой комнате - ребятишки малые.
Дождавшись, когда Наташа с Дементием ушли от Алешиной, Аверкин поднялся на второй этаж, достал свой ключ, сунул его в замочную скважину и дважды повернул. Дверь лишь едва приоткрылась; она была на цепочке. В образовавшуюся щель даже рука не проходила.
Аверкину казалось, что он возился с дверью осторожно, но Катя все же расслышала шум. В коридоре вспыхнул свет. Девушка появилась на пороге. Лицо ее было бледным, а руки она держала за спиной.
- Кто здесь? - окликнула Катя дрогнувшим голосом.
- Это я, - негромко ответил Аверкин. - Откройте, Екатерина Дмитриевна.
- Что вам нужно?
- Очень важное сообщение...
- У меня никого нет дома... я не могу вас впустить. Как вы не понимаете, что это неприлично?
- Понимаю, все понимаю, - зашептал в щель Аверкин. - Такое дело, что минуты нельзя… Вашего Ленина объявляют вне закона. На поиск пущены все тайные агенты... даже собака Треф. Сегодня начнутся облавы и обыски...
- А для чего вы мне все это говорите? - словно возмутясь, спросила Катя. - Какое я имею отношение? Что за провокация!
- Тише... тише! - зашикал на нее Аверкин. - Зачем так громко? Я ведь, как друг... Откройте на минуточку.
- Уходите! - не снижая голоса, потребовала Катя. - Мне ничего от вас не нужно.
Захлопнув дверь перед его носом, она закрыла ее на крюк.
"Вот паршивка! - ругнулся про себя Аверкин. - Неужто догадывается? Но ей не выдержать. Сегодня же побежит к своим. А мы люди не гордые, у нас терпения хватит".
Избавясь от Аверкина, Катя в самом деле задумалась: "Как же сообщить нашим? И это надо сделать быстрей. А вдруг провокация? К тому же он теперь следить будет. Ну и пусть! Я же войду в дом, где, кроме райкома, еще находятся отделы Районной Думы и Совета. Мало ли туда людей ходит".
Катя дождалась возвращения матери и бабушки, которые два раза в неделю ходили в госпиталь за продукты стирать белье раненым. Положив в сумочку оставленный Демой браунинг, она сказала матери, что скоро вернется, и пошла на Большой Сампсониевский проспект.
На сумеречной улице пешеходов было немного. Девушка шла быстрым шагом и временами оглядывалась. Один раз ей показалось, какая-то тень мелькнула на левой стороне улицы и прижалась к темной стене дома. "Идут следом", - решила Катя. Она вытащила из сумочки пистолет и зажала в руке. Но по пути к ней никто не пристал.