Вечером он позвал меня в шахматный клуб. Я отказался и пошел на свидание.
Елочка, как правило, опаздывает на полчаса. Я верно рассчитал время. Поколесил по городу, почитал "Комсомольскую правду", развешанную возле "Областной справки", и только тогда побрел на остановку. Я подошел к месту свидания почти одновременно с Елочкой. Мы шли от противоположных углов квартала. Я видел, как она торопилась. Возможно, и она видела меня идущим. Но на всякий случай я сказал:
- Я тут изнываю целых полчаса. Думаешь, это - большое удовольствие?
- Извини, пожалуйста. Я хотела вовремя, но потеряла помаду. Просто ужас! Еле нашла. Ты извини.
- Так и быть. Извиняю.
У нее виноватый вид. Это хорошо. Пусть считает себя обязанной. Я исподтишка оглядел ее. Она прелесть! При первой же возможности обниму ее и поцелую.
Я не стал ждать сложа руки, когда эта возможность придет сама. Я повел Елочку в парк. Там есть подходящие идиллические беседки. Но Елочку тянуло на людные, ярко освещенные аллеи. Только после невероятных ухищрений мне удалось заманить ее на скамейку, спрятанную в густом полумраке.
- Какой у тебя красивый подбородок! Я все забываю тебе сказать, - произнесла Елочка, едва мы сели на скамейку.
У меня волевой подбородок. А еще удачнее челюсти. Моим челюстям позавидует любой боксер.
- И вообще ты очень похож на Кирилла, - продолжала Елочка.
Тем более мне нечего осторожничать, если она это сказала. Значит, то, что можно Кириллу, разрешается и мне. Я так истолковал это.
- Тебе холодно? - спросил я Елочку и, не дожидаясь ответа, протянул руку за ее спиной и положил на плечо.
- Сейчас же убери, - сказала Елочка строго. - Мне не холодно.
Я не стал вилять и рубанул напрямик:
- Кириллу можно - мне нельзя? Чем я хуже Кирилла?
Елочка опешила, но затем сказала:
- Кирилла я люблю.
Возможно, я ослышался. Я не стал разбираться в этом. Я посмотрел на луну и сказал:
- Луна сегодня какая-то чудная.
Это лучшее, что я мог сейчас сделать.
- Ты слышал? Я люблю Кирилла, - повторила Елочка.
- Чудная сегодня луна, - повторил я.
Она дернула меня за рукав.
- Ты слышал, что я сказала о Кирилле?
- О Кирилле? Он неплохой парень.
- Он самый хороший парень.
- Надеюсь, относительно?
- Конечно, относительно. Для меня он самый хороший.
- Ты все-таки взгляни на луну.
Она опять дернула за рукав.
- У нас с Кириллом любовь.
Дальше я уклоняться не смог. Не знал, как. Пришлось признать, что я все слышал.
- А меня водите за нос? Зачем? Ведь я хотел на тебе жениться. Хотел завтра в загс.
- За тебя не пойду. Я люблю Кирилла.
- Но тогда зачем меня за нос? Это нечестно.
- Мы бы сказали, но еще не совсем уверены. Сейчас испытательный срок. Месяц.
- Кирилл установил? Этот месяц?
Что-то не похожи на Кирилла этакие рассудочные поступки.
- Я установила. Он, говорит, уже уверен.
Я вздохнул облегченно. Еще не все потеряно. Елочка колеблется. Но на сегодня хватит. Дальнейший разговор опасен.
- Идем домой. Пора бай-бай.
- Да. Пора, - сказала Елочка покорно.
Я шагал быстро. Она едва поспевала за мной.
- Сердишься? - спросила она, задыхаясь.
- У меня железные нервы. Забыла?
- Не забыла. Помню. Но думала, ты сердишься.
- Куда там!..
Я действительно держал себя в руках. Неприятно, конечно, все это. Я хотел жениться, но ничего не вышло. Кому понравится такое? Разумеется, никому. Теперь кандидатура Елочки под вопросом. Выходит, на всякий случай ищи замену. Ищи-свищи!
Доставив Елочку домой, я быстренько попрощался. Я спешил. Хотелось пробежать главную улицу из конца в конец, пока не разошелся народ, и поискать кое-кого. Я имею в виду подходящую девушку, которая бы заменила Елочку. Такую девушку, с которой не было бы одиноко. А мне стало немного одиноко после того, как Елочка сообщила про свою любовь к Кириллу. Теперь она с Кириллом, а я один. Я не могу быть один. Даже волк - и тот с волчихой. А я же не волк. Я неплохой парень - Лева Зуев.
- Но ведь ты любишь меня по-прежнему? - спросила Елочка с беспокойством.
Ох, уж эта женская жадность! Любить одного и в то же время требовать, чтобы другой хранил верность.
- Еще как! - крикнул я и побежал в сторону главной улицы.
Мне тотчас повезло. На углу главной улицы и той улицы, по которой я бежал, стояла обаятельная толстушка и уплетала большое румяное яблоко. Сплошное загляденье было на нее смотреть. На то, как впиваются ее ровные белые зубки в сочную мякоть яблока.
Я, не мешкая, предупредил:
- Не забывайтесь. Этот плод уже погубил одну женщину. Ее звали Евой.
Я предполагал, что толстушка ответит:
- А я не Ева.
После этого выудить ее имя будет сущим пустяком. А когда имя в кармане, считай: знакомство состоялось.
Но толстушка повернулась в сторону телефонной будки и позвала:
- Мама!
Из автомата вышла высокая пожилая дама и, смерив меня негодующим взглядом, увела толстушку.
Я пошел вдоль главной улицы. Навстречу попадались в основном мужчины. Те из них, что помоложе, стояли небольшими группами. Обсуждали вчерашний футбольный матч.
Но вот прямо на меня идет молодая женщина. У нее все высший класс. И лицо. И талия. И ноги. Только с ней мужчина. Он мягко держит ее под руку. Осторожно, точно она из хрупкого стекла. И стоящие группами мужчины тоже смотрят на нее ласково. Она прошла мимо меня. Я обернулся и посмотрел ей вслед. Любопытно, какая она со спины. И со спины она тоже высший класс.
Меня тряхнули за плечо. Верзила из группы, что стояла поодаль, не снимая руки с плеча, сказал:
- Я бы на месте ее парня дал тебе по морде. Чтобы не смотрел на нее так.
- А как смотрел? - спросил я осторожно.
- Не прикидывайся. Я знаю, как смотрел. Понял?
Он отпустил мое плечо и вернулся к своим. А я хотел ему сказать:
"Зачем мне эта женщина? Пусть она так и идет дальше со своим мужчиной. Мне нужна Женя Тихомирова. Она, единственная".
Я пошел звонить во Владивосток. Заказал квартиру Жени. Сонная телефонистка предложила подождать час. Пока она будет пробиваться через стихии и расстояния. Я уселся в кресло и поглядывал на онемевших в ожидании людей. Их немного. Они томятся, сонно клюют носами. По кабинам бродит дрема. Она-то и спасла меня. Я овладел собой. Я подошел к окошечку и потребовал аннулировать вызов. Телефонистка, уже добравшаяся до прибайкальской тайги, посмотрела на меня с откровенным разочарованием. Она-то старалась ради такого слабовольного типа. Пробиралась сквозь сибирские дебри. Даже сон слетел. Она-то считала, что у типа важное дело. Прибежал, глядя на ночь. Мало что тут подумаешь!
Я простил ее. Откуда ей знать, что как раз все было наоборот.