Процесс возвращения к жизни был мучительно медленным. Лишь весной 1945 года он вышел из госпиталя. Левая нога полностью ампутирована. Правую удалось сохранить, но и она была изуродована. Фактически он вы шел из госпиталя безногим. На костылях…
А Москва уже праздновала победу над гитлеровской Германией. Вчерашние воины возвращались к мирному труду. Надо было и ему как-то определить свое место в строю живых.
В тот же год Олег Шлыков поступил учиться в Московский физико-технический институт, а через пять лет окончил его с отличием и был направлен на работу в одно из научно-исследовательских учреждений. Одновременно он продолжал учиться в аспирантуре и в 1964 году защитил диссертацию на звание кандидата технических наук. К наградам, полученным за ратные подвиги, - ордену Отечественной войны I степени и медалям, у него прибавились медали и орден за мирный труд. Есть и другие отличия. О них по скромности он умолчал, и я узнал об этом уже от других.
Счастливо сложилась и личная жизнь его. В 1949 году он познакомился со студенткой географического факультета МГУ Таней Боцмановой. Потом Татьяна Ивановна стала Шлыковой - женой и верным другом Олега Павловича. Сейчас у них есть сын Сережа. Учится уже в седьмом классе и, как отец, увлекается физикой.
Я спросил у Олега Павловича о судьбе мальчиков из 110-й школы, которые вместе с ним в 1941 году пошли добровольцами на войну.
- Из нашей школы на фронт ушли более ста человек, а вернулось меньше десятка, - с грустью ответил он. - Во дворе школы есть памятник павшим в боях за Родину. Школа - в Скатертном переулке, недалеко от Никитских ворот…
Вспомнив, что еще при первой нашей встрече под Сталинградом Олег Шлыков говорил о том, что в школе он увлекался музыкой и теннисом, я напомнил ему об этом.
- Музыку по-прежнему очень люблю и сам иногда музицирую, - Олег Павлович указал глазами на пианино. - А для тенниса уже не гожусь. Зато пристрастился к туризму. Знаете, после госпиталя я ни разу не был ни в санаториях, ни на курортах. Отпуск обычно проводим в путешествиях. Машину я вожу сам. За эти годы объехал весь юг Украины, Кавказ и Алтай. А в позапрошлом году прошел тысячу километров в лодке по Енисею. Вот думаю, съездить бы в Кемеровскую область, в родные места нашего батальонного комиссара.
- Помните его?
- Никогда не забуду!..
Вот тут и мне вспомнились слова, сказанные о Шлыкове командиром бригады Щекалом: "Сурово началась линия жизни у этого юноши".
Продолжение ее исполнено высокого мужества.
Касимовская история
1
Сухая, охристо-желтая, с багряными пятнами осень застоялась в Касимове. В садах над Окой шумно пировали ватажки дроздов-рябинников. Небо было высоким и чистым. Похолодевшая Ока наливалась густой синевой.
Однажды утром в городке случилось невероятное: площадь возле старых торговых рядов вернулась в далекое прошлое. Над лавками появились старинные вывески. По булыжной мостовой загремели пролетки и тарантасы. Усатый городовой таращил глаза на важного господина в сюртуке и цилиндре. У двери с вывеской "Колониальные товары" маячил кудрявый молодец в белом фартуке. Пробежала горничная, прошли две дамы в длинных старомодных платьях и шляпках.
А тут же чуть поодаль стоял грузовик с двумя электрическими прожекторами. Невысокий молодой человек в курточке из синтетической кожи взмахивал руками и кричал: "Внимание, приготовились… Начали!"
Трещал киноаппарат, шли натурные съемки для будущего фильма "Рыцарь мечты".
Сценарий фильма был написан по материалам рассказов Александра Грина, и главным героем картины, рыцарем мечты, был сам Грин, писатель-романтик, бродяга, очарованный мечтой о прекрасном.
И вдруг подумалось о том, что лет семьдесят назад по этим касимовским улицам, когда все они были еще такими, какими будут в кинокартине, проходил человек, чем-то похожий на Грина: тоже литератор, хотя и малоизвестный, тоже фантазер, овеянный ветром мечты. Это был капитан речного парохода Петр Алексеевич Оленин-Волгарь.
Сейчас в Касимове лишь немногие помнят о нем. Прошло уже более сорока лет с тех пор, как он умер. Но К. Г. Паустовский в своей книге "Золотая роза" рассказывает, что в 1924 году он еще встречался с этим капитаном в редакции одной из московских газет, и называет его "человеком феерической жизни".
Судьба Оленина-Волгаря поистине незаурядна. Прадед его был президентом Петербургской Академии художеств. Дед - один из героев Бородинского сражения. Отец - кутила помещик. Сам же Волгарь в автобиографии, написанной им незадолго до смерти, говорит о себе, что в юности мечтал стать матросом океанского корабля и поехать в Америку освобождать индейцев, угнетаемых белыми. Потом занимался химическими опытами в надежде открыть какое-то волшебное вещество. Наконец увлёкся сочинением стихов…
Да и будучи уже в зрелом возрасте, он с юношеской горячностью принимался то за одно дело, то за другое, оставаясь мечтателем и фантазером. Такие люди, может быть, и не свершившие ничего особенного, даже оставшиеся в неизвестности, горячностью и одержимостью своей побуждают других к подвигам и открытиям. И я подумал о том, что небезынтересно будет собрать, где возможно, уже забытые сведения и рассказать о жизни Оленина-Волгаря. Мысль эта возникла у меня еще несколько лет назад. И возникла она совершенно случайно.
Однажды, приехав в Касимов, я заглянул в местный музей краеведения. Он помещается в здании старой татарской мечети. В музее, как и полагается, выставлены для общего обозрения полуистлевшие кости каких-то громадных животных, кремневые наконечники стрел, глиняные черепки, съеденные ржавчиной железные копья и сабли, бусы и бронзовые витые браслеты, найденные в окрестностях города. Были тут и предметы старого крестьянского обихода - деревянные прялки, ушаты, горшки, светец для лучины, посконные мужские рубахи и бабьи поневы. В застекленных витринах красовались пестрые татарские тюбетейки, сафьяновые сапожки, бархатные златотканые душегрейки, медная и серебряная посуда касимовской знати.
Стены одной из комнат были увешаны картинами самого различного содержания, главным же образом пейзажами. Тут висели "Приокские дали", "Обрывистый берег", "Летнее утро" и "Летние сумерки". Среди этих картин живописной русской природы в глаза бросился портрет чернобородого человека в розовой пышной чалме, выгодно оттенявшей смуглую кожу его лица. На маленьком кусочке картона под портретом было написано, что это некий брамин Нам-жоги-Алан, пришедший из Индии.
- Куда пришедший? В Касимов? - спросил я у сотрудницы музея, сопровождавшей редких посетителей.
- Нет, в Петербург, - сказала она и, как бы извиняясь за брамина, не догадавшегося заехать в Касимов, добавила: - Ведь это было давно, еще в девятнадцатом веке. Тут на обороте полная надпись имеется.
На тыльной стороне портрета действительно имелась надпись, свидетельствующая о том, что брамин Нам-жоги-Алан из города Удепур Индийской области Мальва прибыл в 1816 году в Петербург для разрешения некоторых научных и философских вопросов и остановился в доме А. Н. Оленина. В этом доме он прожил около двух лет и скончался там же 29 апреля 1818 года. Портрет его написан сыном А. Н. Оленина - Петром.
- Но как же портрет оказался в Касимове?
- Должно быть, попал сюда из усадьбы Олениных, находившейся недалеко от нашего города. Но лучше всего об этом вам может рассказать научный сотрудник музея Галина Ивановна. Пройдите к ней в канцелярию.
Канцелярия, она же и рабочий кабинет Касимовского музея, помещалась в низенькой, тесной, полуподвальной комнатке, загроможденной шкафами и книжными полками, среди которых приютился небольшой столик - за ним работала женщина лет сорока восьми, с приятным, немного усталым лицом, на котором лучше всего были глаза, по-татарски чуть-чуть приподнятые к вискам.
- Садко, - назвала она себя и, указав глазами на стул, пригласила: - Садитесь. Что вас интересует?
Я спросил о портрете индуса и об Олениных.
- Ах, эта история! Да, я кое-что собрала об Олениных… Алексей Николаевич, в доме которого жил приезжий брамин, известен как археолог, историк и художник. С тысяча восемьсот одиннадцатого года он был директором петербургской Публичной библиотеки, а потом президентом Академии художеств. Дом Олениных считался одним из блистательных в Петербурге. Здесь бывали художники - Кипренский, Брюллов, поэты - Жуковский, Пушкин. Пушкин увлекался дочерью Оленина Анной Алексеевной и посвятил ей вот эти стихи:
Пустое вы сердечным ты
Она, обмолвись, заменила
И все счастливые мечты
В душе влюбленной возбудила.
Пред ней задумчиво стою,
Свести очей с нее нет силы,
И говорю ей: как вы милы!
И мыслю: как тебя люблю!..
Анне Алексеевне посвящено и другое стихотворение:
Я вас любил, любовь еще, быть может,
В душе моей погасла не совсем,
Но пусть она вас больше не тревожит…
- Позвольте! Во всех публикациях этих очень известных стихов нет никакого посвящения!
- И все-таки это именно так. Мало кто знает, что в альбоме Олениной была приписка, сделанная рукой самого поэта.
Я слушал Садко, а сам все поглядывал на портрет, висевший тут же, в низенькой канцелярии, где пахло старыми книгами и отсыревшими каменными стенами почти крепостной толщины. На портрете был изображен мужчина лет сорока - сорока пяти. Красивое породистое лицо, усы, как у французского мушкетера, холеная бородка, светлые глаза с поволокой.
Перехватив мой взгляд, Садко сказала:
- Это Алексей Петрович Оленин, племянник той самой петербургской красавицы, в которую был влюблен Пушкин.