-◦Ну-ну,◦- повернулся в его сторону Мелихов.◦- Проспиртуешься - тебя самого туши!
-◦! Боишься - оставь на поминки!◦- добавил Зверев.
-◦Так-то! Трезвенником станешь, а?◦- наморщился смешливо Тришкин и похлопал того человека по колену.
На широкой поляне, измочаленной гусеницами вездеходов, их встретил секретарь райкома Плетнев.
-◦Здравствуй, Борис Владимирович! Рад тебе с гвардией! Через минуту у санбата нашего совещаться будем. Вон там видишь белую дырявую - сукины сыны, хозяйственники!◦- палатку? Иди туда.
Придерживая мечущийся под вертолетными струями плащ, Плетнев отошел к кабине пилота. Летчик разобрал его слова, кивнул. Потом вертолет приподнялся и, как бодливый бычок, наклонившись, помчался вперед и вверх, обратно в город.
Дожидаясь Мелихова, занимались кто чем мог: ели, собравшись кружком, или дремали. Тришкин с приятелем подались в сторону медсестер.
Сергей лежал ничком и радовался, что никакие дымы, а с ними запахи лекарств и бензина, которые приносил от палаток ветер, не перебивали травяной аромат. Прикасаться лицом к ласковым шершавинкам осенней травы всю бы жизнь.
И шли на ум бодрые картинки, как бросился бы он на огонь - крушил горящие стволы, а потом, обожженного, окровавленного, его подберут товарищи, принесут сюда на поляну. Уставший Плетнев при общем молчании скажет несколько скупых фраз, и склонится над его геройским трупом красивое лицо девушки.
Воображение дурачка!
-◦Заходит ветер. Заходит. К лучшему-то,◦- сказал за его спиной старик кому-то.◦- Палы встречь и - загаснет!
-◦Брось ты, Плахин. Это за сопкой крутит.
Прибывали новые группы, и становилось теснее, хотя в тайгу, к огню, уходили все время десятки людей.
-◦Глядите-ка,◦- появился Тришкин.◦- У девок выпросил.
Приятель показывал, подняв в руке, соску и посмеивался мелким смешком.
-◦Рожать собираешься? - спросили из завтракавших.
-◦А пригодится! Еще как! Нашему школьничку! Маму звать не надо!
Сергей расслышал, но не повернул головы.
Потом долго шли через тайгу.
-◦Вот какая обстановка,◦- остановился наконец Мелихов, и все сгрудились вокруг него: они только что забрались на высокую облезлую сопку, откуда проглядывались всполохи, слышался гул.◦- Там военные работают с техникой. Взрывы слышали?.. А там, рядом, леспромхозовские…
-◦С трелевщиками?
-◦С головой и руками… Подальше - шахтеры. И без угольных комбайнов!.. А прямо - наше место. Задача - просека! Правила такие…◦- он объяснил задание.
Рубили просеку долго. Вначале - с азартом, а растеряв пыл,◦- с обычной рабочей умеренностью. Исходили потом и пыхтели все равно. Сквозь треск, стук, шум падающих деревьев, вой бензопил пробивался голос одного Мелихова. Он переходил из конца в конец, помогал, подбадривал, поругивал, показывал, как валить правильно и без риска. Все у него получалось кстати.
Понемногу намечалась и прорезывалась широкая полоса вырубки с пнями. Одним концом она выходила на уже проделанную соседями, другим упиралась в заросли, но и там, качаясь и взмахивая ветвями, падали дерево за деревом, учащались просветы.
Рядом держался Плахин. Часа через два он сказал сокрушенно:
-◦Эх, медаль не заработаем. Вот тебе и сказ весь - не заработаем.
-◦Какую?◦- отозвались вблизи.
-◦Да за пожарную доблесть. Есть такая. А я ведь, хе-хе, думал: погасил пожар - медаль! Так не гасим же! И не дойдет дело. Ясно.
Еще один кандидат в пожарные герои!
Главное было вовремя, и не отрываясь, смахивать пот со лба. Зальет, пощипывая, глаза, а тогда и топором заденешь ногу. Хорош подвиг!
Сергея дивило, что усталость может проходить, чем больше и умнее работаешь. Она растворялась тем заметнее, чем лучше он управлялся с топором.
И ему нравилась просека, толковое занятие ее пробивать. И хорошо, что рядом был Плахин. Старик все время рассуждал, отвлекая от немеющих пальцев. И на его шапке, вполне стариковской - потертой, поношенной, торчали и дрожали при каждом движении прицепившиеся хвоинки. А глянешь по сторонам: как сильно и красиво в проплывающем дыму работали люди! Спокойно ходили, примеривались будто с раскачкой, а стволы падали один за другим. "Вот это сейчас валите, а мелочь потом",◦- слышался голос Мелихова вдалеке, и почти тотчас он уже был возле них:
-◦Получается? Устал, Сапожников? А, Плахин? Держись, георгиевский кавалер! Самый случай полечить радикулит, ревматизм, авитаминоз! Черти ядреные - работнички! Молодцы! Горы свернем! Только чище старайтесь, аккуратней подчищайте: такая мелочь - порох!
-◦Поругает,◦- вслед проговорил Плахин,◦- как по голове погладит. И все - убедительно! Вот каких побольше начальников надо - человечных!
Вдоль просеки прошли девушки с санитарными сумками.
-◦Эй! Замерзли? Идите ко мне - я горячий!◦- крикнул откуда-то Тришкин, а приятель заулюлюкал.
Обедали в лагере, на аэродромной поляне. Там поставили полевые кухни, выдавали солдатские алюминиевые миски и ложки.
За обедом больше всех было слышно Тришкина: шумел, что дали мало, не понравилось, как приготовлено, потом обиделся, что отказали в добавке.
-◦Гадкий ты человек!◦- взорвалась пожилая повариха.◦- Иди отсюда! Иди, а то черпаком трахну!
Рядом с Сергеем по транзистору слушали последние известия. Внимательнее всех - Плахин. Прибавлял после каждой информации, что думал по этому поводу, а то сопровождал скептическим "ну, ну". И медленно жевал.
А на земле все войны и войны. Большие и маленькие. Обстрелы и перестрелки. Мотаются по небу над нею реактивные супергиганты и супербомбами по соломенным крышам! И наемники кочуют по свету!
Вот куда бы добровольцем - претив всего этого! Чтобы кончить навсегда! Тяжело видеть и знать, как крутится и крутится в мире эта карусель налаженных убийств, когда в тебе и сил, и ненависти к убийцам великий запас. Просто мучительно!
Неподалеку Мелихов штопал изодранный ватник. Закончив есть, к нему подсел Плахин.
-◦Сквозняков боишься? Ну так это не дырки! Вот я рвал!
Он помолчал чуть-чуть, проверил, слушают ли его, и последовала история, как упросил он однажды старуху пошить самые прочные, из какой-нибудь чертовой кожи штаны и разорвал их на следующий же день, свалившись со стремянки, о ха-ароший гвоздь, сам вбил - ведерко с краской вешать. Было ж ему за это! Было! Который год старая припоминает! Вот так…
-◦Щукаристый ты, дед, а?◦- развеселился Тришкин.◦- Знаешь о таком: Щукаре? Родственники, да?
Рассказ Плахина переломил послеобеденную лень. Все заговорили, вспоминали, что у кого было, а может, и не было, пустились в анекдоты и хохотали после всякого, даже самого слабого и к тому же худо рассказанного.
Возможно, ветер действительно менялся, и много сделано было - пожар потерял силу. И в лагере становилось все спокойнее.
Сергей обошел поляну, постоял возле заглохшего вездехода, но советчиков и без него собралось больше тех, кто чинил мотор, помог в другом месте передвинуть бочки с бензином, краем уха услышал, как в штабной палатке по рации разговаривал с городом Плетнев, устало отчитывался, что сделано, что делается, откуда и в каком числе прибыли группы. У палатки сидели два солдата с рацией в ногах. К ним, распахнув резко полог, вышел офицер. Без фуражки, под глазами синева вымотанного человека.
-◦Ну, дело к концу…◦- тихо сказал, не обращаясь ни к кому.
Заводских Сергею найти не удалось. Знающие люди сказали, что не вернулись еще из тайги.
-◦Сапожников! Не отходи, пожалуйста, далеко,◦- подозвал Мелихов, едва Сергей пришел обратно. Бригадир лежал с книгой перед глазами.◦- Ходишь, брат, а еще можем понадобиться. Мало ли что! Устраивайся рядом! Видишь, читаю: жена вместе с пирожками затолкала. Говорю - ты что? Да пригодится, говорит, чего не случается! И смотри-ка: пригодилось!.. Признавайся: тяжело среди чужих?
-◦Все хорошие люди - свои.
-◦Так-то так! А на физиономии у тебя - зимняя акварель!
-◦Борис Владимирович!!!◦- крикнули сразу в несколько голосов с разных сторон.◦- Вас зовут! Секретарь райкома!
Что правда, то правда: то настроение, с просеки, ушло, рассеялось. И думал Сергей о том, что мучило его в последние дни: как же это может быть, что сама собой проходит, безболезненно отпустила самая настоящая первая любовь?!
Он не читал и не слышал никогда, чтоб так бывало. Ведь он очень любил, хоть строжайше себя спрашивай, эту добрую и взбалмошную отличницу из дома напротив. Пять лет, не меньше! И нелегко было с ней: сегодня говорит с тобой ласково-ласково, охотно согласится встретиться завтра. Летишь домой, радуешься! А назавтра откроется очередная собачья выставка, и этот идол с глазами-иголочками, смотрит ими - покалывает, непременно будет там. Хоть вешайся с огорчения. Собак любит - как другие людей не умеют! Каждое утро выводит свою овчарку, и часто он просыпался пораньше, чтобы увидеть ее. Свидания без уговора. Она и не знала о них. Как и о стихах для нее.
Но как сквозь оттаивающее стекло, сквозь дни и переживания этой любви вдруг начала проступать и просматриваться все яснее другая и совершенно иная. Странная: неизвестно к кому.
Выходит, ни к кому? Почему так получилось?
-◦Разлегся,◦- шли мимо и остановились рядом Тришкин с приятелем.
-◦Спит, суслик!◦- коротко отговорился приятель.◦- Ну, а дальше, Федь? Надька?
-◦Не идет, знаешь, падла! Ноги растопырила, упирается. "Я, говорит, в кино спешу. Пусти - опоздаю". Знаем - кино! Я те устрою сейчас - кино! Тут подъезд сразу. Лампочка кокнута. Тяну.
-◦Ну?
-◦Шипит, царапается. Стала шептать: "Ну что ты? Ну зачем? Не сегодня. Мне нельзя".
-◦Ну? Ну?