Власов еще некоторое время постоял у остановки, глядя вслед удаляющемуся голубому троллейбусу.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
1
Домашние неурядицы все больше и больше отравляли жизнь Василию Петровичу.
Жена, и без того капризная, взбалмошная, в последнее время стала просто невыносимой. Причиной тому послужил уход Леонида из дома. В первые несколько дней после его исчезновения Лариса Михайловна притихла и, ссылаясь на мигрень, заперлась у себя, почти не показывалась. Но как только Юлий Борисович Никонов, который по ее просьбе наводил справки, сообщил ей, что Леонид живет у Полетовых и работает чертежником на комбинате, Лариса Михайловна словно преобразилась, пуще прежнего кричала на всех, устраивала истерики и дошла до того, что однажды в присутствии домработницы Любаши обвинила Василия Петровича во всех своих Несчастьях.
- Это ты своими посулами вскружил мне голову и заставил выйти за тебя замуж! - истерически кричала она. - Не будь тебя, я жила бы спокойно с детьми и горя не знала бы!..
Не успел Василий Петрович прийти в себя от всех этих неприятностей, как разразился новый скандал. Милочка почему-то перестала есть дома, отказывалась брать деньги и почти не разговаривала с матерью. И опять истерика, брань, крики, шум...
Василий Петрович избегал бывать дома. Он приезжал поздно ночью, уезжал на работу рано утром, когда все еще спали. Однако избежать очередного столкновения с
женой ему все же не удалось. Она, как нарочно, встала однажды рано и за завтраком напала на мужа.
- Начальником называешься, а какого-то Власова не можешь призвать к порядку,- начала Лариса Михайловна.- Негодяй он, уговорил мальчишку бросить учебу и устроил у себя на работу!
- Зря ты так говоришь... Подумай! Ну какой смысл Власову уговаривать Леонида бросать учебу? - как можно мягче возразил он.
- Чтобы сделать неприятное нам! Подкопаться под тебя, иметь повод посплетничать по твоему адресу... да мало ли зачем... Люди, мол, не знают, какое чудовище Толстяков: с ним даже дети жены не ужились!.. Если ты не тряпка, то обязан призвать к порядку этого Власова.
- Я не раз просил тебя не вмешиваться в мои служебные дела...
Не успел Василий Петрович сказать это, как Лариса Михайловна заплакала.
- Конечно, они тебе не родные... разве ты заступишься за моих детей! - рыдала она.
Василий Петрович не допускал и мысли, что Власов оказал какое бы то ни было влияние на Леонида. По его мнению, директор просто допустил некоторую бестактность. Прежде чем принимать на работу мальчишку, видимо стремящегося к самостоятельности, Власов должен был посоветоваться с ним...
Спору нет, Власов ведет себя безобразно, дошел до такой наглости, что отказался выполнить распоряжение, подписанное им, Василием Петровичем! Он, видите ли, не может оголять переходы, а сорвать выполнение плана главка в целом может. Этакий удельный князь нашелся, грозится не пускать на комбинат главного инженера! Эти художества ему даром не пройдут, но пристегнуть сюда еще историю с мальчишкой было бы глупо. Чтобы призвать Власова к порядку, у него имеются более действенные средства. Вчера, на приеме у заместителя министра Вениамина Александровича, он, кажется, подложил Власову хорошую мину.
Вениамин Александрович поинтересовался ходом выполнения плана. Василий Петрович заверил его, что план будет выполнен, и добавил:
- Хотелось натянуть процентика три перевыполнения...
- Обязательно нужно натянуть! - согласился заместитель министра.- Главхлопром даст от силы сто процентов, шелковики обещают сто два. Если вы дадите сто три, то выйдете на первое место по министерству и вашему главку будет обеспечено переходящее знамя и соответствующие денежные вознаграждения. Советую поднажать!
- Я понимаю, "о не все зависит от меня. Например, директор Московского комбината Власов упирается,- осторожно вставил Василий Петрович.- Не хочет дать сверх месячного плана двести тысяч метров, а возможности у него есть...
- Удивляюсь, товарищ Толстяков: вы же не новичок, неужели не можете справиться с одним директором?- досадливо поморщившись, сказал Вениамин Александрович.
И тут Василий Петрович подложил свою мину.
- Признаться, я устал возиться с ним,- сказал он.- Зная, что его назначили директором вопреки моему мнению, Власов возомнил о себе невесть что, ни с кем не хочет считаться. Он заявил нашему представителю Софронову, что главное управление ему не указ и никто не может заставить его перевыполнить план. А когда главный инженер комбината Александр Васильевич Баранов, опытный работник и весьма уважаемый человек, попытался вразумить его, то Власов пригрозил не пускать Баранова на комбинат!
-Ну, уж это похоже на самоуправство! Если у вас силенки не хватает, придется мне заняться вашим Власовым!
Заручившись таким образом поддержкой Вениамина Александровича и подготовив почву для серьезного разговора с Власовым, Василий Петрович и вызвал его к себе.
Придя на работу, Василий Петрович первым делом потребовал личное дело директора Московского комбината. Ему хотелось своими глазами взглянуть на анкетные данные Власова.
"Год рождения-1915. Месторождения-Москва. Социальное положение-,из рабочих, отец - кочегар, погиб во время первой империалистической войны на фронте. Мать - ткачиха, умерла после родов в том же 1915 году..." Читая ответы Власова, написанные размашистым, волевым почерком, Василий Петрович не без зависти подумал: "Типичный путь многих наших молодых людей. Хорошая биография, ничего не скажешь... "По профессии инженер, ткач, член партии с 1939 года. Окончил ФЗУ, вечернюю школу, вечернее отделение Московского текстильного института. Работал помощником мастера, сменным мастером, начальником цеха, главным инженером и, наконец, назначен директором комбината. С 1941 по 1945 год был на фронте. Майор запаса. Изобретения имеет. Правительственные награды тоже..." Нет, тут ни к чему не подкопаешься!"
2
- Да проснешься ли ты наконец?- Сергею надоело трясти Леонида, и он сдернул с него одеяло.
Тот нехотя поднялся, спустил ноги на пол и, дрожа всем телом, сладко зевнул.
- Ну и холодище!
- Пошевеливайся, поздно уже,- не отставал Сережа.- Условились ведь вчера - в шесть быть на комбинате!
Леонид молча натянул спортивные брюки, снял с гвоздя полотенце и пошел в кухню умываться.
Накануне, поздно вечером, слесари доставили в цех новую барку и при помощи красильщиков установили ее.
Мастер Степанов послал за Сергеем в "чертежную". Тот пулей влетел в красилку и, словно не веря глазам, застыл около барки. Отдышавшись, он открыл рот, хотел что-то сказать, но не нашел слов и только махнул рукой. Он бросился к мастеру и, крепко обняв его, закружился вместе с ним по красилке.
- Перестань, слышишь, Серега, перестань, говорю тебе! - отбивался Степанов. - Вот сумасшедший, не понимает, что мне за пятьдесят перевалило,- сказал он, тяжело дыша, когда Сергей наконец отпустил его.
- Если хорошенько подсчитать, все шестьдесят наберется! - пошутил молодой слесарь, и красильщики расхохотались.
Чтобы поскорее испытать барку, Сергей готов был остаться в цехе хоть на всю ночь. Он стал было натягивать спецодежду, но мастер остановил его.
- Чудак ты, ей-богу! Скажи на милость, что тебе здесь делать на ночь глядя? Разве не видишь, с твоей баркой еще уйма возни? Нужно подвести воду, подключить пар, протянуть провода к мотору. Мало ли еще какие неполадки найдутся... Я попрошу дежурного слесаря и мастера сделать все это и сам послежу, а ты отправляйся-ка домой, хорошенько выспись. Утром придешь пораньше и заправишь...
За завтраком, видя, что Леонид без всякого аппетита ест холодную картошку, Сергей сказал:
- Не горюй, Леня, первого большая получка, матери тоже заплатят по бюллетеню. Может, еще прогрессивка будет. Разбогатеем - закатим пир на весь мир!
- Я тоже получу зарплату,- сказал Леонид. Его все время мучило, что он живет на иждивении друга.
- Конечно, получишь! Ты, брат, скоро меня обгонишь. Шутка ли - исполняющий обязанности конструктора на таком комбинате! Николай Николаевич утверждает, что со временем ты станешь выдающимся конструктором. А пока, в ожидании лучших дней, ешь картошку и запивай чаем.
Непредвиденные расходы, связанные с болезнью Аграфены Ивановны, сильно расшатали и без того скромный бюджет Полетовых. Сергею приходилось экономить во всем, чтобы обеспечить мать всем необходимым. Они с Леонидом долгое время питались картошкой и квашеной капустой, изредка покупали селедку, даже в столовую ходить перестали, завтрак брали с собой из дому. Хорошо, что осенью мать купила три мешка картошки, насолила огурцов и наквасила целую кадку капусты,- иначе пришлось бы вовсе туго...
Перед уходом из дому Сергей отнес матери завтрак- два яйца всмятку, кусочек сливочного масла, сладкий чай и несколько ломтиков белого хлеба.
- Покушай, мама. В обед придет тетя Зина и согреет тебе бульон. Смотри, сама не вставай.
- Хорошо, милый, не встану.- Осунувшееся, побледневшее лицо Аграфены Ивановны озарилось доброй, ласковой улыбкой.- Почему сегодня так рано собрались?
- Новую барку будем испытывать... Ну, мама, прощай, мы пошли!
Заснеженные улицы Сокольников в этот ранний час были совсем пустынны, редко-редко попадались одиночные пешеходы, направлявшиеся к станции метро, к первому поезду.
- Градусов двадцать, не меньше!-Леонид ловко прокатился по ледяной дорожке.- Давно не был на катке. Пойдем вечером?
- Дай сперва закончить испытание. Как думаешь, барка хорошо будет работать?
- Почему бы нет? Ты ведь в своих расчетах не сомневаешься?